и зарабатывает много? — решил я немного разговорить рогатого.
— А то! Самые большие кучи у него! Мусора хоть завались. А цыпочки… Вах, какие. Только у него такие есть. Вспоминаю, аж слюнки текут.
— Да, это хорошо. Но почему он куда-нибудь не переедет? В город, например.
— В Тишину, что ли? Да нафиг это надо? У него тут всё хорошо, а там волки позорные живут. С ними дела-то вести западло. Слова не держат, нагреют и глазом не моргнут. Есть, конечно, бесы, но к этим на хромой кобыле не подъедешь. Мутки мутят только с Главным.
— А ты сам, как я смотрю, бесов уважаешь, да?
— Ясен-красен! Пацаны ваще ребята! И рога у них чёткие. Я, слышь, видел как-то одну стрелку, так ты прикинь, один бес на рог мужичка насадил. Понял, какие? Мои, кстати, похожи.
Охранник рассказывал с таким смаком, что даже остановился и попытался показать руками всё то, на что не хватило слов.
— А под кем они ходят?
— В смысле? Я не понял. Бесы сами по себе. Для них только Главный в авторитете, а все остальные — так, отбросы.
Рогатый замолчал, а у меня больше вопросов не нашлось. Если здесь кроме сплошного мусора и вечной темноты ещё и понятия вместо законов, то лучше сразу застрелиться и не мучить себя надеждой выбраться.
Зато в кой-то веке я пожалел, что рядом нету горбуна. В сравнении со всеми этими братками он действительно выглядел приятным человеком.
Мы остановились у прохода, завешенного белой плёнкой. Охранник отодвинул её и пропустил меня внутрь, но сам остался в коридоре.
Кабинет, где меня ждал Колян, мало чем отличалась от остальных комнат в доме. В одном углу стоял хлипкий стеллаж с книгами, которые ровными пёстрыми полосами заполнили все полки, собрались стопками сверху и по бокам. У противоположной стены расположился массивный стол из чёрного дерева, за которым в кожаном кресле и сидел хозяин дома.
Сам бы я называть его Коляном не решился. Седые волосы и вдумчивое лицо с пронзительными голубыми глазами. Очки в тонкой оправе на носу и карандаш, который он не выпустил из рук, даже отвернувшись от стола при моём появлении. «Николай» хотя бы, а лучше по имени отчеству.
— Это вы Костолом? — насмешливо спросил Николай.
— Да.
— Очень хорошо, — он сделал несколько пометок в бумагах и взглянул на меня поверх очков. — И как вам здесь?
Странный вопрос насторожил меня ещё сильнее. Как будто со мной вёл ознакомительную беседу представитель спецслужб.
— Нормально. Архитектура, правда, однообразная. А в остальном нормально.
— Забавно. Вы давно прибыли?
— Полчаса назад где-то.
— Разве? По моим данным вчера вы уже имели разговор с Зафаром.
«Значит всё-таки кто-то сдал.» — констатировал я. Неприятно, но чего ещё можно было ожидать?
Я ничего не ответил, напряжённо ожидая, что Николай скажет дальше.
— Молчите? В вашем положении это бессмысленно. Лучше рассказать всё, как есть.
— Что-то мне подсказывает, что вы и так прекрасно всё знаете. К чему тогда вопросы? Сделайте, что хотели, и не устраивайте цирк.
— Вы так рвётесь умереть? Неужели Клоака вам настолько отвратительна?
— Клоака?
— Да, этот мир. Его называют Клоакой люди, вроде нас. Ну а местные жители зовут Свалкой.
— Вроде нас? — мне хотелось верить, что слова эти я понял правильно, но боялся ошибиться.
— Вроде нас с вами. Повторю вопрос: когда вы оказались в Клоаке? Когда поняли, что это не Земля?
— Позавчера, — осторожно дал я верный ответ, хоть до сих пор и не понимал, что происходит.
Николай кивнул и сделал ещё несколько пометок.
— Как вас зовут на самом деле?
— Боже, да какая разница, я никак не пойму? Вы меня убить собираетесь или пытать бесполезными вопросами? — взорвался наконец я, потеряв терпение.
— Это очень важно для статистики, так что ответьте ещё на четырнадцать вопросов, а потом мы с вами поговорим более обстоятельно.
— А вы не боитесь, что ваш мордоворот всё услышит и неправильно поймёт?
— Шаман не очень сообразителен, чтобы сложить два и два. К тому же плёнка звуконепроницаемая. Так что можете не переживать о конфиденциальности нашего разговора.
— Это ж как она звук останавливает?
— Дорогая вещица, прямиком из Тишины. Отложите пока свои вопросы, а я уверен, их много. Мне нужно сначала провести исследование.
Я развёл руками и принял условие. Долго отвечал на вопросы про работу и личную жизнь, рассказал про последнее воспоминание на Земле и про первое здесь. Утаил многое, представ едва ли не рыцарем на белом коне, но Николая это не интересовало. Он спросил куда больше, чем обещал, а мне это всё больше напоминало приём у врача. У психиатра, если быть точнее.
— Ну что ж, теперь вы, если хотите, можете спрашивать, — сообщил Николай, закончив допрос.
— Конечно, хочу! Во-первых: какого чёрта здесь происходит? Во-вторых: кто вы, в конце концов, такой? В-третьих: как отсюда выбраться? И главное: здесь всегда так темно? Меня от этой ночи уже тошнит.
— За всё время, что я здесь живу, ночь ни на минуту не прекращалась. Вряд ли вас это утешит. Ответ на третий вопрос вас тоже не порадует. Как отсюда выбраться, точно никто из нас не знает. Есть кое-какие догадки и наработки, но ресурсов у нас слишком мало. Даже самый незначительный эксперимент уже вызывает массу проблем, и готовить его приходится очень долго.
— О каких ресурсах речь? Дюпоны?
— Нет-нет, с деньгами у нас проблем нет, а вот энергии для некоторых тестов катастрофически не хватает.
— Так в городе возьмите. Вон он как светится. Не удивлюсь, если там атомная электростанция своя имеется.
— Конечно, не имеется. Но энергии у них действительно хватает, а делиться ею и даже продавать никак не хотят. Там свои короли и своя капуста.
— Ладно, это потом. Вы кто такой?
— Николай Алексеевич Иванов. Руководитель экспедиции от Научно-Исследовательского Института Смежных Миров. Двенадцать лет назад мы проникли в этот мир с помощью разработок одного моего коллеги, но произошёл ряд инцидентов, в связи с которыми наше возвращение стало невозможным. Такой ответ вас устроит?
— Каких инцидентов? То есть на Земле знают о существовании этого мира? И сколько вас тут? А как вы вернуться собирались? — мою голову разрывало от вопросов, но многие я даже сформировать не мог.
— Изначально нас было тридцать человек, но к сегодняшнему дню в живых осталось только пятеро. Обстановка, знаете ли, не самая благоприятная. Дизентерия, агрессия местных жителей, отсутствие квалифицированной медицинской помощи. Одним словом, нам пришлось хорошенько постараться, чтобы приспособиться.
— А ваши коллеги? Которые
