Вот пролом в бетонной стене туннеля, там в грунте вырыта пещера. Деревянные, железные и бетонные распорки. Ниши в грунтовых стенах, где ютятся неприхотливые растительные культуры. Ответвление, из него слышится беспокойное повизгивание свиней. Несколько перепуганных женщин с ведрами вжались в стены, пропуская Ломаку, а он несся, словно потерявший всякий контроль метропоезд.
— Марина!!! — орал он в отчаянии.
Это был неописуемый ужас. Он не думал, что его мир может рухнуть еще раз после той катастрофы, которая загнала людей в подземелье, словно воплотив безумно популярную на закате человечества постапокалиптическую книгу молодого столичного писателя. Но сейчас все было гораздо страшнее. Ведь сейчас он потерял Марину, которую так боялся отдать когда-нибудь Аиду.
Нагнавшие его охранники схватили за плечи, но он вырвался. Упал. Стал ползти вперед, но его держали за ноги, пытаясь тащить обратно. А он взрывал пальцами грунт и вопил…
— Вот ведь жизнь, — покачал головой оставшийся один Жуковский. — Теперь вся община вздохнет с облегчением и будет даже радоваться до следующего охотничьего сезона. А для парня это похлеще атомной войны. И вы еще говорите, что моя «Массандра» дерьмо…
И он допил остатки своего пойла.
— Сами вы все дерьмо.
— Получается, что от наших пещер эту нору отделяла стена грунта толщиной меньше метра? — Селиверстов задумчиво потер подбородок, рассматривая неизвестный до похищения Марины ход в свете факелов, которые держали два молодых искателя.
— Похоже на то. — Хмель из головы Жуковского выходил не так быстро, как у бывалого воина, и он присел на кусок обрушенной глины.
— Занятно. Они и раньше устраивали хитроумные ловушки, но чтобы прорыть такой длинный ход лишь ради одного похищения… Сколько времени это могло занять, с учетом замерзшего поверхностного слоя? И какой смысл, ведь они должны были понимать, что эта нора больше не пригодится?
— Вася, эту нору не человек сделал, — проворчал Жуковский.
— Ты тоже так считаешь? — Селиверстов, которому из-за высокого роста приходилось нагибаться в норе, вышел в пещеру общины и присел рядом с товарищем. — Тогда кто или что? И почему ты так уверен?
— А на борозды посмотри. Нора практически круглого сечения. И все в бороздах, будто от толстых когтей. И высота какая?
— Ну, примерно метр пятьдесят.
— Люди обычно роют повыше. Во всяком случае, не круглого сечения. Если для передвижения ползком, то легче делать круглую, но узкую, а если для ходьбы, то полуовал будет в самый раз. А такой высоты и круглую — это лишний грунт, который надо срезать и вынести. Нет, не человек это. И борозды эти вдобавок…
— Тогда кто? — вздохнул Селиверстов. — Отожравшийся крот? Медведки твои? Чокнутая куропатка? Крыса из дурацких книжек про постъядерных мутантов?
Жуковский поморщился и почесал нос.
— Да не знаю я.
— Кого мы знаем? Трутни не роют норы. Они могут немного покопаться в грунте, но не забираются под поверхность. Солдаты твари не отходят далеко от гнезда. Рабы твари могут рыть норы, но недалеко, и они гораздо меньше, чем сечение этого лаза. Насколько я слышал. Видать не видал, конечно.
— Про медведок мне шутка понравилась. Поймать одну такую — и всю общину можно накормить. А вот если она гудеть начнет, слышно будет всем выжившим на земле, — улыбнулся Андрей.
Селиверстов достал из кармана жестянку, оставленную на месте похищения Марины, и стал задумчиво вертеть ее в руках.
— Слушай, Андрей, какая штука интересная получается. Охотники знали про этот лаз. И не только. Они знали, что находится за этой глиняной стенкой, которую обрушили. Они знали, что тут питомник.
— Ну и что?
— Я вот подумал про прежние похищения. Обычно тварелюбы на дровозаготовке людей отлавливают. Сейчас что-то новое. И тем не менее… А тебе не кажется, что среди нас, в общине, есть информатор?
— Я что-то не понял…
— Что ты не понял, Андрей? — нахмурился Василий. — Пора бы протрезветь уже. Я говорю, что мне кажется, кто-то в общине сливает информацию охотникам.
Жуковский тихо засмеялся.
— А как ты себе это представляешь? По телефону, что ли? Или через скайп? Кто мог узнать, что Марина пошла сюда, и предупредить охотников в течение максимум пары часов, учитывая, что эту нору надо было еще прорыть?
— Думаешь, совпадение?
— Я вообще ничего не думаю. Мне Костю жалко. А впрочем, может, у него гора с плеч, ежели он ребенка не хотел.
Староста был низкорослым и худым. И большеголовым. Не уродство, конечно, но это подчеркивало узость его плеч. Вообще в нем не виделось какой-то особой харизмы. Однако давно никто не задумывался, что сделало его лидером Перекрестка Миров. Опора на бывших силовиков, что стояли у истоков общины, являлась лишь одним из необходимых условий удержания власти над центральной общиной.
У него было просторное жилище с роскошным освещением. Использовал он для этого сказочно дорогие парафиновые свечи в латунных канделябрах. А еще сюда было проведено немного дневного света, по технологии Жуковского.
Покои Анатолия Владимировича Едакова представляли собой несколько комнат. Одной из которых был просторный рабочий кабинет. Едаков вальяжно расхаживал по нему, облаченный в бордовый халат и теплые тапки. Одна рука погружена в карман халата, другая держит пластиковую лейку. Он поливал многочисленные цветы в горшках вдоль стен. Странные, непривычные для глаз простого люда растения. Многие уже забыли, как выглядят цветы. А староста выращивал их у себя дома, умудрившись приспособить какие-то культуры к выживанию в подземелье, пусть даже и хорошо, по нынешним меркам, освещенном. И как много воды он на это тратил…
Константин поморщился, глядя на такое расточительство. Он вспомнил времена, когда были часты перебои с водой. Как он тайком держал в питомнике медведок тряпку и потом выносил, пряча ее, тяжелую от впитавшегося конденсата, под одеждой, торопясь домой, к Марине. Как она, получая на работе положенный женщинам дополнительный глоток воды, держала его во рту и тоже шла домой, чтобы напоить Костю со своих губ. А староста поливал декоративные растения…
Костя повернул голову сначала налево, затем направо. Взглянул на двух охранников. Они не отреагировали. Интересно, каков их рацион питьевой воды?
— Ломака, — недовольно заговорил староста, продолжая свое увлекательное занятие и даже не глядя на Костю, — ты отдаешь себе отчет, какой ущерб нанес нашей экономике? Знаешь, сколько жуков ты погубил во время своей истерики? А ведь экспорт жуков — это наша независимость и безопасность.
