За дверью оказалась небольшая комната. Все убранство — лежанка с меховым покрывалом у дальней стены, лавка под окном справа, слева — стол, за которым сидел коренастый с седым ежиком волос человек. Пол был устлан ворсистым ковром с выцветшим рисунком.
Архип прошел на середину комнаты, за спиной скрипнули петли: Федор остался за дверью. Что ж, тем лучше, глава клана башмачников рассчитывал на разговор без свидетелей.
Ильмар смотрел перед собой невидящим взглядом, поставив локти на стол, подпирая кулаками подбородок. Архип с интересом изучал его грубо слепленное лицо: кожа толстая, обветренная, на щеках поджившие ссадины, глаза глубоко посажены, словно в бойницы, лоб высокий; нос новоиспеченному Владыке московского Храма явно не раз ломали в драке, хрящ на переносице сплюснут, повернут слегка вбок, отчего одна ноздря выглядит шире другой.
— Садись, — неожиданно произнес Преподобный, и Архип вздрогнул.
Ильмар откинулся на спинку стула, взяв со стола серый лист бумаги. Взгляд у него при этом оставался отрешенным, будто смотрит сквозь пол куда-то во двор.
Архип шагнул к лавке, пригнувшись, покосился в окно — фургона на прежнем месте не было. Значит, в гараж отогнали. Быстро. Он сел, передвинулся на край, поерзал и снова подался на прежнее место.
Не то чтобы лавка была жестковата — ему стало неуютно в этой маленькой комнате, где не так много света. Архип почувствовал себя, как в задымленном кузове самохода. Низкий потолок давил, глухие кирпичные стены угнетали своим видом. То ли дело в башне: там всегда простор, Москва как на ладони и ветер гуляет по галереям. Хотя среди башмачников были и такие, кто выше пятого этажа никогда не поднимался.
— Обойдемся без почестей, словечек типа «достопочтенный» и «преподобный», — начал Ильмар, перехватил лист двумя пальцами, развернув обратной стороной. — Без протокольных сложностей, писарей и переговорщиков.
Архип кивнул. Новая метла по-новому метет… тем лучше. Он снова поерзал на лавке, присматриваясь к серому прямоугольнику, который был испещрен мелкими закорючками.
— Это договор, — Ильмар тряхнул листком, — подписанный Гестом, скрепленный печатью Ордена. Скажи мне, Архип Дека, имеется ли у тебя второй экземпляр?
«Эк-зем-пляр», — повторил про себя глава клана башмачников сложное слово и положил ладонь на грудь, где в куртке за подкладку были вшиты бумаги.
— Привез, значится. — Ильмар правильно истолковал его жест. — Стало быть, Храм в союзе с башмачниками.
Архип растерянно кивнул. Преподобный бросил лист на стол, придавив ладонью, после недолгого раздумья сказал:
— Это хорошо. Очень хорошо.
Глаза у Ильмара заблестели, лицо ожило, от маски отрешенности не осталось и следа. Крест подался вперед, расправив крепкие плечи, с хрустом сжал кулак.
— Вот они где все будут! Слышишь, Архип? Мы всех возьмем за горло и будем держать, пока их поганые языки не вывалятся из глоток и не посинеют!
— Э-э… — Архип открыл рот.
— Да, башмачники получат плату за свои услуги. Сполна, — быстро проговорил Ильмар. — Союз в силе. — Он схватил карандаш, размашисто подписался на листке и продолжил: — «Тевтонцы», подряд на обувку — все как в договоре, в обмен на помощь в войне. — Ильмар встал, вышел из-за стола и протянул листок Архипу. — Вот.
— Э-э… — выдавил тот, глядя на него снизу вверх. — Собственно… э-э…
Мысли в голове Архипа спутались, он не знал, что сказать, с чего начать. Машинально взял бумагу, пробежал строчки договора и удивился еще больше. Часть текста была вытравлена и переписана. С листа исчезло упоминание о поимке Ильмара, что тот изменник и подлежит истреблению.
Архип рассчитывал шантажировать бывшего атамана, при этом хотел уладить все по-тихому: получить плату в обмен на бумаги. Правда, плату, по его разумению, увеличенную втрое. Ведь из похода с Гестом никто не вернулся, клан потерял людей, лошадей, бензовоз, за который Архип отвалил топливным королям немалые деньги…
Все пошло не так, как он планировал. Ильмар опередил его, добрался, стало быть, в архивную комнату при Храме, где хранятся протокольные записи, лишая Архипа тем самым всякого преимущества в торге. Похоже, клонит на свою сторону встать?
Глава клана снова открыл рот, но, ничего не сказав, подумал: с чего вдруг бывший атаман так добр? Что замышляет? Плату сулит, не вспоминая про то, что Архип с Гестом банду его и самого Ильмара хотели истребить, как мутантское племя, случайно забредшее в Московию с окраин Крыма.
Бывший атаман сел рядом, положил руки на колени. На правом мизинце Преподобного сверкнул перстень с необычной печаткой, где был изображен человек в шестерне.
— Все без обману. Два «тевтонца» получишь сразу, — произнес Ильмар, глядя перед собой. Стукнул легонько кулаком по колену. Помолчал. — Мне доложили, что по дороге в Октагон на вас напали мутанты.
Архип кивнул, опять уставился на листок.
— Тогда вернемся в Москву вместе, — сказал Ильмар. — И немедля.
Глава клана резко повернулся к нему. Роста они с Ильмаром были примерно равного, один увидел свое отражение в зрачках другого.
На что рассчитывает Преподобный? Вывезти башмачников в лес и пристрелить, как бешеных шакалов? После забрать бумаги, а гибель главы клана легко можно списать на мутантскую засаду…
Архипу опять захотелось в свою башню, на галерею, забраться в ванну, чтоб патефон играл любимую пластинку, но при этом на табурете был графин с картофельной водкой. Глава клана пил редко, но сейчас накидался бы до беспамятства — рюмка за рюмкой, лишь бы забыться.
— А бумаги… — снова заговорил Ильмар. — Свой экземпляр договора отдашь, когда в башню приедем. — Он похлопал главу клана по плечу, поднялся и прошел за стол.
Архип шумно выдохнул, все это время он сидел затаив дыхание. Рубаха на спине взмокла, листок в его скрюченных пальцах подрагивал.
— Так устроит? — спросил Ильмар, усаживаясь на стуле.
— Что?.. А, — спохватился Архип. — Да. Честная сделка.
Сейчас он готов был отдать бумаги без всякой платы, лишь бы вернуться в клан живым и невредимым. А что до соглашения с Орденом, так башмачникам без разницы, кто рулит в Храме, у них без монахов своих проблем хватает. Вон, далеко ходить не надо, нищие кварталы под боком. Недавно от Ферзя заявился молодчик… — Архип попытался вспомнить его имя. — Кажется, Брюква, так звали бандюгана? Нет, Крапивой кликали, у него лицо еще было все красное, кожа жесткая, как наждак, такое случается, если на нее радо-порошок просыпать. Видно, бандюган его нюхнул по пьяни вместо дурман-травы и перестарался, оттого рожа стала пунцовой. Так он тогда заявил Деке, что братва теперь претендует на эстакаду и западный въезд в Лужники, то есть отстегивать должны башмачники ежесезонно за то, с чего сами имеют, пропуская караваны торговцев на рынок. Наглецы! Архип и сам давно хотел нищие кварталы к рукам прибрать, мимо них старая дорога пролегает, если подмять под себя те территории, много выгоды клан получит, ведь всем известно в Москве, что в кварталы с Крыма наркоту поставляют. Это ж какой куш у Ферзя отобрать можно? Самого вора давно пора удавить и в нужнике утопить, удалось бы только добраться до него. Если Ильмар не обманывает, а у Храма зуб на Ферзя и нищие кварталы, то воровскую общину можно разогнать, часть людей под свое крыло взять… У Архипа приятно защекотало в груди, губы искривились в улыбке.
