- Это что за хрень?
- Оружие биологического воздействия. Уничтожает живую силу противника, не повреждая материальные части. Применяется в абордажных схватках, если надо захватить корабль. Но это так, к слову. Короче, правила на гонках такие: приходишь первым — получаешь небольшой гонорар и разрешение находиться на планете, второй соответственно получает только разрешение, ну а третий пришедший к финишу получает в награду собственную жизнь и выдворяется за пределы планеты. Вот такая петрушка.
- Петрушка? Ты сказал — петрушка?
Бэрд вздохнул.
- Я же тебе говорил, что бактерии-симбионты переводят фразу к наиболее близким тебе терминам. Кстати, о бактериях — их тебе заменили. Старые погибли вместе с твоими перепонками, или чем ты там слышишь. Пальчик твой нашли и пришили на место. Так что ты сейчас как новенький. — Закончил Бэрд.
- С чего такие привилегии?
- Кроме тебя в этот день на Арене не выжил никто. Там условия суровей, но зато и награда выше. За твой гонорар тебя подштопали доктора, и у тебя даже осталось целых девяносто кредитов на счету.
- Мне открыли счет?
- Конечно, пока ты отдыхал. Пока только анонимно, потому что даже я не знаю твоего имени.
- Достаточно и прозвища. — Шорох уставился в стену. — Тот человек, что носил имя, умер пятнадцать лет назад.
- Не понял? — Бэрд был озадачен.
- Да что тут непонятного. — Шорох вздохнул и поставил босые ноги на пол. — Что теперь, мы можем идти?
- Конечно! И представь себе, нам предложили контракт!
- Что за контракт?
- Довольно денежный, да и условия подходящие. Выполним работу для одного Прайда, получим деньги и корабль и можем лететь, куда вздумается.
Шорох задумался. Работа — это хорошо, вот только по какому профилю. На Арену что-то больше не хотелось, в гонках участвовать тоже, тем более этот фулдер он водить не умел. А работу могли предложить только одну — наемного убийцы. А если Бэрд в теме, то он, значит, будет исполнять роль доставщика до места совершения акции. В общем — ничего нового. Что на Земле он устранял неугодных государству членов человеческого муравейника, что здесь повторяется та же история. Впрочем, разве может человек с его подготовкой и умениями работать водителем или там сантехником каким-нибудь? Вряд ли. Каждый будет видеть в Шорохе инструмент для достижения своих собственных целей. Было и еще одно отличие. Доверять черепахам он не собирался. Даже в Конторе после службы не было отставки — все уходили ногами вперед, а уж что говорить о гнилом капиталистическом обществе, которое он тут наблюдает. Толпа зевак заплатила деньги и жаждет крови, и вопит в экстазе, когда кого-то рвут на Арене или очередной неудачник не вписывается в поворот на гонках. Все это грустно.
Однако Шорох понимал, что можно сколь угодно бить себя в грудь и взывать к порядочности, а существующую систему не изменить. Эта она переварит и выплюнет на обочину цивилизации таких мамонтов как он. Поэтому, чтобы выжить, надо приспосабливаться. К тому же у него появился здесь тот, кому можно доверять — мягкотелый головоногий Бэрд, который сейчас сидит на стуле (а может быть лежит?) и смотрит честными глазами.
- Может, мне дадут одеться, а то неприятно предстать перед работодателем голым.
- Я знал, что ты согласишься. — Бэрд подмигнул сразу двумя глазами.
Одежду охранники принесли с собой. Штаны широкого покроя вроде шаровар, такая же свободная рубашка, на голову небольшая тюбетейка. Шорох превратился в представителя Средней Азии — таджика или узбека. Еще блюдечка с чаем не хватало до полного колорита. Впрочем, какая разница во что он одет, главное одет.
Оружие ему, естественно, не отдали. Хороший нож и такой родной пистолет-пулемет достались трофеем какому-нибудь таможеннику, снайперская винтовка осталась на Земле — Шорох снял ее и положил рядом с собой во время ночевки. Чего уж там говорить о медпакете и противогазе с патронташем. Бэрд не выражал беспокойства, хотя что по этому кальмару можно было понять? Единственные эмоции, которые он выражал, в полной мере отражались на нем самом — головоногий переливался всеми цветами радуги.
Охранники вывели обоих из больнички на улицу. Широкий проспект с гладкой мостовой, заполненный местным людом — инопланетянами и людьми. Вторых, пожалуй, было еще больше. Белые, черные, желтые, всех рас и национальностей, представленных на Земле, в довесок еще кардинально отличающихся друг от друга, разбавленные присутствием уже совсем невообразимых человеческих существ, словно вышедших из кунсткамеры. Шорох с интересом крутил головой, пока они шли к стоянке аэротакси. На них никто не обращал внимания. Мало ли кто путешествует по улицам крупного города в сопровождении охраны. Многие туристические группы передвигались точно также, чуть ли не со всех сторон окруженные телохранителями.
В каждом доме располагалась лавка, откуда выглядывал тордак, шумно нахваливая свой товар. Гомон стоял неимоверный — каждый продавец старался перекричать другого. Сувенирные лавки с мелкими статуэтками тордаков и грубыми поделками сменялись технологичными выставками разнообразной аппаратуры и приспособлений, оружия и доспехов, защитных костюмов и скафандров. Один просто поразил Шороха — больше похожий на робота человеческий скафандр весом, наверное, под тонну, с навешанным оружием, ракетными пусковыми установками, соплами реактивных двигателей и сложанными крыльями. Чертовски дорогая штука, подумал Шорох. Бэрд проследил его взгляд.
- Что ты пялишься на это барахло! — возмутился он. — Этому железному гробу уже наверное лет пятьсот если не больше. Только и стоит, чтобы туристов удивлять, да аборигенов пугать.
- А ты то откуда знаешь?
- Я, друг мой, много чего знаю. — Кальмар чуть раздулся. От гордости, внутренне усмехнулся Шорох, не изменившись внешне. — Это старая разработка Черного Консорциума, а они ее, в свою очередь, позаимствовали у Нефритового Царства. Те выкупили древнюю разработку Бриттов, а эти белокожие засранцы скопировали скафандр у Славянского Союза, так что этой железяке уже несколько тысяч лет. А продал ее сюда наверняка заезжий торговец из Консорциума. Хозяин свалял дурака и сейчас не знает, что с эти хламом делать.
- Хлам, не хлам, а выглядит эффектно.
- Вот я и говорю — аборигенов пугать. — Не на шутку разошелся Бэрд.
