– А зачем мы вообще туда идём? – тихо спросил Гоша.
– Чего? – обернулся к нему не расслышавший вопрос мужик.
– Говорю: зачем нам туда? – чуть повысив голос, переспросил Георгий.
Мужик оценивающе посмотрел на него, провёл глазами с головы до ног и, с лёгкой ухмылкой, поинтересовался:
– С пневмата нежить всякую убивать легко?
Гордо поправив ремень винтовки на плече, напарник ответил:
– Не жалуюсь.
Охранник чуть хохотнул, развернулся и, продолжив путь, сказал:
– В этих гримёрках сидит тот, кто вам нужен.
Вот и весь предсказуемый ответ.
Вдруг совсем рядом со мной, в толпе, пробежала совершенно обыкновенная, серая кошка, за ней тут же ринулась маленькая, чумазая девочка в грязной фуфайке. Они быстро скрылись среди людей, и скорее всего только я это видел, но.. почему-то сразу стало грустно и тяжело на душе… Что же мы загубили?..
А наш отряд шёл дальше. Я пытался не думать о проблеме, однако она так и лезла в голову… настырно, главное. А вокруг всё сновали и сновали люди. В разных одеждах; порванные, не порванные (хоть таких почти и не было); с детьми, без детей; грязные, более-менее чистые; читавшие что-то, или же просто доходяги, ищущие похмелиться. Их было очень много. Я уже давно не помнил подобного количества народа, я предполагал, что столько вообще не выжило, однако вот, они вокруг меня. И даже не знаю, хорошо ли мне было от этого, или плохо: смешанные эмоции какие-то.
Раньше, Дворец Республики представлял собой две полностью идентичные половины, соединенные вместе – воспоминания школьных экскурсий. Теперь от той одинаковости не осталось ничего. Цветочные сады исчезли со второго этажа – я бы поразился, если бы они были. Хотя правильно, какое кому сейчас дело до цветов и прочей чуши. Сталь прочно обороняла тут живущих от вида, на происходящее вокруг… хотя, как по-моему, туман делал бы это также. А мутантов.. а мутантов пару листов жести и рядов свинца вряд ли остановит, если их, конечно, будет немало, ведь подобный кусок оставшегося человеческого “пирога” достоин куда большего количества бестий, нежели несколько дюжин.
“А вот всё-таки интересно: куда делось всё стекло”, – подумал я, однако спрашивать не стал, припоминая нелюбовь охранника к глупым вопросам. Надо будет – узнаю, а пока это не так важно.
Мы прошли чуть ли не до конца помещения, пробираясь сквозь вездесущую толпу. Мне уже пару раз успели предложить купить что-то, чего я даже не успел рассмотреть. Многократно попросили милостыню, и уйму раз задели плечо или же наступили на ноги. Конечно, всё это не очень-то и мешало, куда больнее было тем, кому я, по неосторожности, военными берцами отдавливал ступни, однако о людях напоминало сильно. Причём всплывали в памяти только те черты, отражающие их корысть, жажду выгоды и непреклонность перед чужими бедами, которые в любом случае будут вставать на задний план: после их “важных” (опять же только для них) дел.
Вдруг мы чуть свернули направо и оказались у распахнутых, по понятным причинам, дверей. Точнее, дверей не было, остался только разъём от них – больших, явно дубовых. Вход на нижний этаж Большого Зала Дворца Республики: если говорили об гримёрных, то куда ещё можно было вести “гостей”.
Хотя, теперь Зал также претерпел немалые изменения, что я и увидел далее: ни единого стула теперь не было, освободившееся пространство заняли непрочные строения. Которые так же можно было увидеть, только посмотрев вверх на балконы: там и было ещё больше, у некоторых вход находился прям у поручней – от таких вниз шли верёвочные лестницы.. да-а, мне иногда интересно, на кого же люди больше похожи: на сорняк или же на тараканов. Собственно, тут ничего особого не изменилось, разве только людей было поменьше, так что кругозору было больше места. Хотя, особенно нового я мало увидел. Всё так же кое-где шнырялись местные жители, всё так же ничего не имущие просили жратвы или же денег, всё так же кто-то пытался сторговаться с каким-либо мирным обывателем.
Но пространство тут было тоже немалое, отчего ещё больше кружилась голова. Наверное, не один я смотрел на эти потрёпанные, ранее белоснежные, а теперь покрытые золой от вездесущих факелов, единственных тутошних источников света, распищрённые мелкими трещинами стены, притом очень сильно задрав голову, потому как проводивший нас охранник вдруг сказал:
– Что? Сильно да? Это второе помещение для жилья, первое вы тоже видели. Остальные уже для других нужд предназначены.
– А есть и другие? – подозрительно поинтересовался Антон.
Хотя всё правильно, он-то всю жизнь пробыл в Бресте. Откуда ему знать?
– Ха, шутишь? Сразу видно, что не местный. Это – Большой Зал, есть ещё и Малый – но там у нас школа обустроена, – привёл пример мужик.
– Что, вторая? – тут отряд остановился: охранник явно застопорил движение, обернувшись на глупый вопрос молодого охотника. – В метро же есть.
К сожалению, а может и к счастью, их борьбы взглядами я не застал: не мог прекратить любоваться размахом людской постапокалиптической перестройки, совершённой на не совсем подходящей для такого площадки, так как наклон тут был немалый, но человек и с этим смог справится, подлаживая под хибары всякий мусор.
– Ты, парень, вообще дурной… – я только перевёл взгляд на авангард отряда, как мужик уже развернулся назад и продолжил движение: всё-таки не застал. – Какое нахрен метро? До него ещё добраться надо. А про глупые вопросы я уже упоминал.
Со стороны Антона больше ничего не послышалось, но я так и представлял его лицо в данный момент: не желая принимать явное поражение, он просто шёл уставившись безразличным, богемным взглядом в спину обидчика, при этом медленно проведя языком по зубам. Ну, что ж поделать, на это раз он действительно сглупил: всё же он тоже человек. А вот кстати голоса да разговоры тут были более различимы, хоть люди в большинстве своём и говорили как-то тихо, словно боялись чего-то. Но всё-таки.. такое происходило ввиду меньшего количества…
– КАЙТЕСЬ! Кайтесь ГРЕШНЫЕ! Божья КАРА снизошла на НАС и только ВЕРНЫЕ смог спастись в ДЕСЯТОМ КРУГУ АДА! Так сознайтесь же в Грехах содеянных, СОЗНАЙТЕСЬ! И тогда БОГ ВСЕМОГУЩИЙ смилостивиться над ВАМИ! КАЙТЕСЬ! Только чистые спасутся!... – во всё горло кричал, с закрытыми глазами, некий щуплый старик в рясе и бородой по пояс, держа в правой поднятой руке какую-то старую, потрёпанную книженцию и стоя на сцене, прям у ступень.
Я думал такое только в фильмах бывает…
Позади него за самодельными малыми столиками сидели несколько мужчин – закусочная, видимо. Смотря на старца, они ничего не находили, кроме того, чтобы смеяться, что они и делали, причём более чем открыто. А глашатай всё продолжал рвать глотку, отлично понимая, что никому до него нет никакого дела.
