— Пора наведаться к родному дому! — бодро воскликнул Стайс. Она тут же насторожилась. И посмотрела на него с сомнением.
— Что не так? — спросила она.
— Все так. — ответил Стайс. Гвен не поверила ему.
И он вдруг с беспокойством почувствовал, как между ними снова возникает эта странная стена. И тут же ощущение оставило его.
— Мне правда нужно на челнок. — уже спокойнее сказал Стайс. И усмехнулся сам себе. «Волки всегда боялись женщин.»
* * *
Произошла досадная оплошность. Гвен ошиблась и вместо простого кухонного ножа взяла ритуальный меноверский нож. Она не знала, что его подвижная крестовина — тоже ножи. И проткнула ладонь. Стайс услышал ее вскрик и прибежал в камбуз.
— Все в порядке. — резко произнесла она. — Простой порез. Гвен зажимала ладонь салфеткой.
— Дай, посмотрю.
— Не надо. — твердо сказала она. Ну вот. Опять обиделась!
— Нет, Стайс, правда все в порядке. — улыбнулась Гвендалин. — Я больше удивилась, чем испугалась.
И все-таки у него осталось чувство, что его просто выпроводили из камбуза.
Потом она явилась в рубку и села рядом, незаметно пряча руку, перетянутую повязкой.
— Может, стоит посмотреть? Меноверские ножи очень остры. Пара швов тебе не помешает.
— Смотри, на континенте осень! Точно осень. Почти зима.
— Это твой корабль?! — потрясенно воскликнула она.
Громада челнока под водой казалась еще больше. В мерцающем свете поля, охватывающего «Противоречие», проплывали рыбы.
— Да, это мой корабль. Моя «Погоня».
Она знает, что он лжет. И предпочитает делать вид, что не догадывается. Стайс снова начал входить во вкус этой горько-сладкой игры. Как будто прятался сам от себя. Душа вдруг словно растворилась между самим собой и Барсом.
Гвен шла по кораблю, то и дело обращая к Стайсу счастливые глаза. На мгновение у него заныло сердце. Как тогда, на островах.
— А это что?
— Медотсек. Входи. Посмотрим руку. Она едва заметно помрачнела.
Стайс снял повязку. Под мазью кожа вполне зарубцевалась. Но вид рубца ему не нравился. Под кожей набухала синюшным цветом опухоль. Он решил обмануть ее. Хотя, как можно обмануть менталку-королеву?
— Клади сюда ладонь. — с улыбкой предложил он.
— Не хочу. — с улыбкой же ответила она ему.
— Боишься боли? Ты даже не заметишь.
— Что там? — она указала на гибернаторский отсек. И двинулась к дверям.
— Туда нельзя!
Стайс бросился за ней. Там, под колпаком спит вечным сном Эрреба. Гвен не должна его увидеть. Откуда в челноке Волка тигр, заснувший пять тысяч лет назад?!
— Там жесткое излучение. — соврал он первое, что пришло ему на ум.
Она поверила и отошла. На всякий случай Стайс велел Системе заблокировать дверь в гибернатор.
— Что такое кофе? Ты говорил, что любишь кофе по-минойски.
— А, кофе… Когда он сумел наговорить про кофе?!
Он вспоминал, чего не мог им предоставить для питья флайер? И сделал ей горячий шоколад. Он сам терпеть его не мог, поэтому наверняка ни разу не догадался угостить ее горячим шоколадом. Некоторые надписи в меню ему были вовсе неизвестны.
Они продолжили экскурсию по челноку. Стайс ругал себя, что не позаботился раньше разобраться в его планировке. Этим вполне можно было заняться прямо во флайере. Поэтому он не заметил, как попал в лабораторию.
— Ну, здесь-то как раз нет ничего интересного.
— Скажешь тоже!
И она с увлечением принялась обходить колонны со множеством экспонатов. Музей у Барса был не беднее, чем у Стайса.
— Что это?
— Живой кристалл с Жидибрака. — ответил Стайс и удивился: во Вселенной Ярса есть живые кристаллы?! Он потер фиолетовую грань и кристалл голосом Гвендалин спросил:
— Что это? И сам ответил голосом Стайса:
— Живой кристалл с Жидибрака. Стай потер малиновую грань. И кристалл уснул.
— Возьми себе. Она благодарно улыбнулась.
С тех пор она все время играла с кристаллом. Записывала все подряд. Их споры, легкие размолвки. Примирения, смех, шалости.
— Как твоя ладонь?
Гвен повернулась к нему и голосом, которым говорят с больным ребенком, сказала:
— Все в порядке. Стайс собрался было возразить, но она успела задать вопрос:
— Ты разлюбил кофе по-минойски?
Он растерялся. В самом деле, он ни разу не выпил при ней горячий шоколад.
В другой раз, едва Чевинк заикнулся про медотсек, она тут же вспомнила про кофе. Гвен тоже играла с ним в игру.
* * *
Она спала. Ее длинные, черные, как ночь, волосы словно жили сами по себе. Они всегда лежали так красиво! За сомкнутыми длинными ресницами спали ее черные глаза. «Ты довольна, королева?»
— Да. — тихо ответила она. «Рука болит?»
— Нет. — резко ответила она. И поднялась.
Стайс спал. Вернее притворялся, что спит.
Тише тени соскользнула она и поплыла к дверям. Тогда Стайс проснулся и приказал Системе выдвинуть экран из стенки спальни. Он ждал, что она проникнет в медотсек. Но Гвен там не появилась.
— Где пассажир? — тихо, словно опасаясь подслушивания, спросил он у Системы.
— В лаборатории. — так же таинственно ответила ему Система. И показала помещение.
Гвен не смотрела на диковинных животных. Она была у дальней стенки. Там тоже образцы, замороженные в жидком азоте. Живые ткани. Это были миллионы будущих животных, рыб, птиц. Ярс, как и Стайс Чевинк, мог вырастить для покупателя любую форму жизни, какую мог добыть в своих скитаниях.
Гвен искала что-то нужное ей. Она знала, что это корабль Барса. Но найти что-либо без каталога было невозможно. А каталог хранился в памяти Системы. И Система никогда не повинуется чужому. Или почти никогда. С Системой Стайс Чевинк разговаривал на языке Летучего Барса.
Гвен, быстро перебирая легкими ногами, спешила в рубку.
— Система, — тихо, но требовательно, проговорила она, — предоставь каталог экспонатов.
— Предоставь. — кратко скомандовал из своего наблюдательного пункта Стайс.
На экране высветился и медленно потек список, составленный на языке Ярса Стамайера. Королева что-то внимательно искала. «Вот как?» — подумал Стайс Чевинк. Она опустила руки и некоторое время смотрела на экран.
— Спасибо. — печально проронила Гвен.
Он не просил ее больше воспользоваться услугами медотсека. А она не предлагала ему кофе.
Но временами Стайс видел, как неловко держит она руку. И никак не мог увидеть, что происходит с раной.
Ночами Гвен все так же выходила и, не особенно заботясь о том, спит он, или не спит, наведывалась в лабораторию. Игра так затянулась, что стала надоедать своим однообразием.
