Но кому, и какими средствами эту крепость оборонять? Из оружия у них имелось два карабина с пригоршней запасных патронов к ним, винтовка, пистолет, шестизарядный револьвер и лук со стрелами. Таким образом, можно было вооружить шесть человек.
Марион уже довольно уверенно обращалась как с карабином, так и с револьвером – сконструированы они были по одному принципу. Илону, Розу, Гретхен, Стефани и Сигрит тоже ознакомили с устройством огнестрельного оружия и приёмам ведения боя.
В назначенный день начали стрельбы. В сотне шагов от стены поставили мишень, сооружённую из двух стёсанных с одной стороны и скреплённых между собой деревянных колод.
Провели последний инструктаж. Больше всего патронов – сто двадцать штук – имелось к винтовке, из неё и предстояло стрелять. Каждой женщине выдали по три патрона. Первый выстрел произвела Марион. Мимо. К великому разочарованию Игоря – он надеялся на неё как на свою лучшую ученицу. Второй стреляла Илона. Пуля попала в краешек мишени. А вот Гретхен угодила прямо в сердце человеческого силуэта, нарисованного на щите. Два последующих её выстрела тоже были на удивление точными. Марион, сосредоточившись, вторым и третьим выстрелами поразила центр мишени. Довольно неплохую стрельбу показала и Роза. Илона дважды ещё била в «молоко». Стефани и Сигрит во время выстрела закрывали глаза, и как им ни разъясняли, что этого делать нельзя, всё было напрасно. В конце концов как от стрелков от них отказались.
Таким образом, в случае огневого контакта с противником обороняющаяся сторона могла выставить шесть человек, пятеро из которых являли собой достаточно надёжных бойцов. С учётом оборонительных укреплений силы обеих сторон можно было считать, примерно, равными.
В заключение стрельбищ Игорь сделал два выстрела из лука. Обе стрелы вонзились в один и тот же глаз человеческого силуэта, нарисованного на мишени: одна – в левый его уголок, вторая – в правый. Женщины рукоплескали лучнику.
Чтобы коммандос не могли подойти к поселению внезапно, решили усилить наблюдение за поймой. Так как мужчины часто были заняты на различных тяжёлых работах, то роль наблюдателей взяли на себя женщины и… семилетний Макс. Для него наблюдать в бинокль за поймой было истинным удовольствием. Верх скалы, где находился наблюдатель, застелили объёмистой охапкой тростника, и снизу, от камней, сквозь него не проникал никакой холод.
Весь ноябрь и большую часть декабря, пока мужчины были заняты строительством, женщины собирали в лесу под опавшей листвой жёлуди и орехи, а также поздние грибы: валуи, опята и некоторые другие. Ещё они ходили за шиповником, боярышником и калиной, чтобы создать на зиму достаточный запас витаминов.
Опята оказались настоящим лакомством, их жарили и варили едва ли не каждый день. Немало грибов насушили на зиму. Валуи вымачивали в воде, таким способом избавляясь от присущего им неприятного привкуса, и добавляли в супы, а большую часть заготавливали впрок.
Жёлуди очищали от кожуры, вымачивали, просушивали и толкли пестом в деревянной ступе. Из полученной массы варили кашу, пекли хлеб, лепёшки и оладьи. Самую тонкую фракцию поджаривали и использовали для приготовления кофе. Все эти блюда были слегка вяжущи и сладковаты и вполне удовлетворительны на вкус. К тому же они были питательны и привносили ощущение сытости, поэтому жёлуди заготовили в большом количестве.
Грюненсдорфские женщины хотели принять участие и в рыбном промысле, но вода к тому времени стала ледяной, и мужчины воспротивились их намерению. Однако одних желудей и орехов для более-менее нормального питания было, конечно, недостаточно. Потому утром, ещё до основной работы, Сергей и Игорь сами проверяли сеть и забрасывали неводы. Пойманной рыбы едва хватало на обед и ужин. От долгого пребывания в студёной воде ломило кости и коченели пальцы рук.
– Как только наше бабьё терпело всё это! – вырвалось в одно утро у Сергея, когда они с отцом ещё в сумерках, при поднявшемся северном ветре высвобождали рыбу из мокрых ячеек.
– Будешь терпеть под дулами автоматов, – ответил Игорь, поднимая сеть из воды. – Не случайно в Грюненсдорфе было столько смертей – эти ежедневные купания кого угодно доконают.
Оба они чувствовали, что продолжение ледяных ванн им самим тоже не сулит ничего хорошего, какими бы крепкими они ни были.
С завершением строительства оборонительной стены они принялись наводить на мелководье мостки – от берега поперёк реки. В этом месте чуть ниже по течению сразу же шла значительная глубина. С небольшого закреплённого плота забивали деревянной бабой сваи и протягивали до них длинные достаточно толстые жерди. Настелив один пролёт примерно полуметровой ширины, обустраивали его перилами и наводили следующий. Так они протянули мостки метров на сто. С них было удобно, не снимая одежды, и проверять сеть, и забрасывать неводы.
Рыбу можно было теперь промышлять хоть круглыми сутками, но у жителей маленького поселения были и другие работы. Поэтому сеть ставили и поднимали дважды в день, а неводы забрасывали, когда находили для этого свободное время и когда появлялась необходимость в дополнительных уловах.
С неделю отец с сыном рыбачили на мостках одни. Но вот как-то вечером, когда они растянули снасти для просушки, Сергей заявил, что завтра отправляется на охоту.
– Пойдём вдвоём с Гретхен, – сказал он своим обычным невозмутимым голосом. – Она видела в лесу оленей, покажет где. Попробуем выследить. Если повезёт, будет и мясо, и шкура.
– Попробуй, выследи, – только и сказал Игорь.
Мысленно он пожелал сыну удачи. Рыба и жёлуди уже изрядно приелись, и надо было как-то разнообразить питание. И оленья шкура пригодится. Кроме двух кожаных курток, в которых отец с сыном пришли сюда, никакой другой сколько-нибудь тёплой одежды в поселении не было, и куртки эти чаще всего по очереди надевали грюненсдорфские женщины. А мужчины обычно обходились своими матросскими робами, надетыми поверх летних рубах. Между тем становилось всё холоднее, по утрам наблюдались лёгкие заморозки, а однажды повалил снег, который, правда, быстро растаял.
Одному возиться с сетью на мостках было несподручно, и в тот же вечер Игорь сказал Марион, что на завтра ему потребуется помощница.
– Было бы хорошо, если бы мы пошли на промысел с тобой, – сказал он.
– Почему именно со мной?
– Ты самая ловкая, с тобой всякое дело спорится. И вообще, – Игорь улыбнулся, – с тобой интересно общаться, можно нормально обо всём поговорить.
