– Потому что он находится в зоне информационного поля, – ответила ему Тарья. – Следовательно – все еще жив.
И, словно в ответ на ее слова, блондин неожиданно быстро оперся руками о землю, поднялся на корточки и упруго отпрыгнул к стене.
– А ну, стой, зараза! – ткнул в чужака стволом автомата сержант.
Блондин сидел на корточках и настороженно смотрел на окруживших его людей.
– По-моему, он не понимает, – сказал Портной.
– Вот ща дам кувалдой-то по башке, враз все поймет, – Стецук подкинул кувалду в руках.
– Его невозможно убить иначе как вытащив за пределы информационного поля? – спросил у Тарьи сержант.
– Не знаю, – девушка едва заметно улыбнулась. – Мне не приходилось заниматься этим прежде.
– Ну, все когда-нибудь приходится делать в первый раз.
Стецук вроде как с сочувствием даже посмотрел на испуганно вжавшегося в стену башни блондина и, кинув кувалду на плечо, принял боевую стойку.
– А боль он чувствует?
– Он вообще-то похож на полного идиота, который ничего не понимает и ничего не чувствует.
– Странно, девочка-то казалась вполне нормальной.
– Только не разговаривала.
– А, может, дадим ему еще раз по башке, свяжем и оттащим туда, где из девчонки черви полезли? – предложил самое простое и разумное, на его взгляд, решение Стецук.
Сержант в задумчивости почесал висок пальцем. В принципе, предложение Стецука было не лишено смысла. Черт его знает, на что способен этот голый здоровяк?..
– Нельзя, – Портной указал на проход у себя за спиной.
– Думаешь, проход все еще открыт, потому что он здесь? – кивнул на нудиста Макарычев.
– Может быть, да, может быть, нет, – Портной пожал плечами. – Я не знаю. Но мне кажется, лучше пока все оставить как есть.
– Муратов! – рявкнул во всю глотку сержант. И еще, на всякий случай, свистнул в два пальца. – Тащи сюда два фонаря! – махнул он рукой появившемуся в просвете между деревьями солдату. – Большие, те, что на ремнях! Живо!
– Ты чо, серьезно собираешься туда лезть? – взглядом указал на темный проход Стецук.
– Ага, – коротко кивнул Макарычев. – Портной, пойдешь со мной.
Решив, что это вопрос, а не приказ, рядовой тут же согласился.
– Пойду!
– А чего ты так радуешься? – недовольно посмотрел на бойца ефрейтор.
– Да так, – смутился парень. – Интересно…
– Интересно ему, – усмехнулся Стецук. И перевел взгляд на нудиста. – А тебе как, интересно, дурилка картонная?
Глядя ефрейтору в глаза, блондин медленно поднял левую руку и припечатал ладонь ко лбу. Будто комара прихлопнул.
– Чего это он? – непонимающе сдвинул брови Стецук.
– Пытается наладить контакт, – ответил Макарычев.
Забрав у мухой обернувшегося Муратова два больших аккумуляторных фонаря в пластиковых водонепроницаемых корпусах, сержант один кинул Портному, другой повесил себе на шею.
– Тебе б все шутки шутить, – недовольно скривился Стецук. – А что мне с этим уродом делать?
– Попробуй научить его говорить, – предложила Тарья. Поймав осуждающий взгляд ефрейтора, она добавила: – Я серьезно. Странно, что нанореплики не могут разговаривать.
– Может, им не о чем с нами говорить? – предположил Портной.
– Как это? – не понял Стецук.
– Ну… Нет общего предмета для обсуждения.
– Ща я найду ему предмет, – посмотрев на культуриста, многообещающе осклабился ефрейтор. – А то вылез, понимаешь, тут голый…
– Вот только не увлекайся, Стецук! – пригрозил Макарычев. – А то останемся мы с Портным, по твоей милости, в башне.
– Слушай, Серег, а что, если правда дверь закроется? – с опаской посмотрел на темный проход ефрейтор. – Может, не в этом голом дураке дело-то?
– Может, и не в нем, – поправил на плече ремень автомата Макарычев. – Тогда скажешь ликвидаторам, чтобы не особо усердствовали, когда башню сносить станут… Пошли, Портной!
Сержант щелкнул выключателем фонариков и, пригнув голову, заглянул в ведущий в недра башни проход.
Сначала он ничего не увидел. Луч фонарика будто скользил по поверхности темной, густой, маслянистой жидкости, частично отражаясь от нее, частично растворяясь в глубине.
– Это столб, – тихо произнес рядом с ним Портной.
– Что? – не понял Макарычев. – Какой еще столб?
– Центральный.
Портной посветил фонариком в сторону. Отмерив небольшой участок пустоты, луч лег на матово-серебристую, будто рифленую стену. В центре полой башни, пронзая ее насквозь, от основания до самой верхней точки, возвышался столб. Черный, будто вырезанный из тщательно и умело отшлифованного камня. В том месте, где был открыт проход, столб имел примерно два обхвата в толщину. По всей видимости, он являлся главной несущей опорой конструкции башни. Дополнял ее широкий пандус, закручивающийся спиралью вокруг центрального столба. Сглаженные углы, округлые поверхности и покатый пол рождали удивительную иллюзию – будто ты оказался внутри раковины. Ну а поскольку трудно было вообразить столь огромную раковину, казалось, что ты сделался неожиданно маленьким.
– Я думал, здесь будет интереснее, – произнес разочарованно Портной. Эффект нахождения внутри раковины не произвел на него впечатления. – А может быть, страньше… Какие-нибудь приборы, оборудование…
– Башня сама по себе является таким большим, странным прибором, – вскинула руки Тарья. – И мы даже представить себе не можем, на что способен этот прибор.
Держа в одной руке фонарь, другой придерживая автомат за рукоятку, сержант Макарычев начал медленно спускаться вниз.
– А почему мы идем вниз, а не наверх? – поинтересовался Портной.
– Не знаю, – честно признался сержант.
– Все верно, – пришла ему на помощь Тарья. – Башня растет от основания вверх. А не наоборот.
– Ну и что? – не понял Портной.
– Самые старые ее конструкции находятся внизу.
– Ну и что? – повторил свой вопрос Портной.
– Мы что ищем? – недовольно посмотрела на него Тарья.
– Не знаю, – пожал плечами солдат.
– Сержант?..
– Да ничего мы не ищем, – ответил Макарычев. – Просто так заглянули. В смысле, посмотреть, что тут к чему.
– Вот! – Тарья подняла палец с таким видом, будто сержант сказал именно то, что она ожидала услышать. – А осмотр нужно начинать откуда?
– Откуда? – спросил Портной.
– С начала экспозиции, – тяжело вздохнула девушка.
– Как глубоко вниз мы уже спустились? – непонятно кому задал вопрос Макарычев.
– Метров на пять? – предположил Портной.
Тарья насмешливо фыркнула.
– Можно точно посчитать, если знаешь глубину одного витка.
– А ты знаешь?
– Знаю.
– И сколько же?
– Восемь с небольшим.
