— Ну, кто из вас ответит, сколько лет прошло между одной и другой фотосессией? — спросил прапорщик у бойцов.
Дик быстро поднял руку, и Янкинс кивнул ему.
— Тридцать, сэр, — ответил курсант уверенно.
— Неверно, — скривился от ответа прапорщик.
Тогда Бейли робко поднял руку.
— Ну? — показал на него пальцем Янкинс.
— Пятнадцать, сэр? — с ноткой вопроса ответил Бейли.
— Почти, курсант, ты был близок, — сказал прапорщик и повысил голос. — Десять! Всего десять лет разницы между этими кадрами! Даже я до сих пор удивляюсь, какое стремление выжить было у тех людей, и как усердно им нужно было работать, чтобы сделать то чистилище, в которое они попали, пригодным для жизни.
Молодые парни пристыжено сжались. Кто-то по-новому с восторгом вгляделся в фотографии.
— Дальше, — мрачный прапорщик щелкнул по экрану и переключил слайд. — Через эти десять лет после глобального *здеца на всей планете люди подумали, что они уже в состоянии вывести какого-нибудь радиоуправляемого робота на поверхность и посмотреть, что же там, собственно, творится. Я говорю «подумали», потому что на тот момент им еще хватало воды и ресурсов в ближайших источниках. Людьми двигал пока оправданный интерес, а иных способов достать информацию сверху не было. В первый раз робот не преодолел даже половины пути по туннелю на поверхность. Вся электроника погорела как в духовке, расплавилась и превратилась в цельный кусок металла. В другой раз люди были умнее, химики потрудились над материалами, а электронщики запаяли микросхемы в теплоизоляционные корпуса. Но в тот раз уже на поверхности забарахлила связь. Сигналы с пультов просто не пробивали через толщу земли, а пыль в воздухе и вовсе создавала помехи. Нужно было изобретать что-то новое.
Следующий слайд и новая партия фотографий. Белая от яркого света лаборатория и около пары десятков медицинских капсул под прозрачными колпаками. Ощущение стерильности передавалось даже через фотографию. Но было в кадре еще что-то отталкивающее. Что-то противоестественное, несмотря на вроде бы обычных людей в белых халатах и их оборудование. Слишком светло и чисто. Слишком спокойные лица врачей. Слишком много кабелей для такого бесхитростного оборудования. И присмотревшись, Майрис понял, что его смущало на данной фотографии. Капсулы. Странные камеры, под колпаками в которых лежали люди. Оранжевые гистограммы, множество цифр и кардиограммы светились прямо на стекле колпаков. Медперсонал трудился над людьми и записывал в карточки состояние «пациентов». И все бы ничего — если не захваченные частично в кадр щупы на приводах, от которых тянулись пучки проводов и толстые гофрированные трубы, очень напоминающие оголенные трахеи. Щупы, которые нависали над колпаками капсул.
— Тридцать лет после апокалипсиса, — разорвал тишину Янкинс. — Ученые вместе с инженерами и медиками придумали сверхизлучающее вещество, способное получать импульс и усиливать его передачу от себя в тысячи раз. Как они этого добились, простым умам не понять, но известно, что этот материал облучали в лабораториях, вытаскивали на поверхность для заряжания энергией, а затем «охлаждали» и настаивали в подопытных животинах. Одновременно с созданием данного вещества, главы бункеров подписали проект по созданию так называемых «Пилотов Второго поколения». Программа включала в себя отбор молодых и здоровых парней, рядом с которыми, даже не надейтесь, вы и рядом не стояли. Затем обучение работы с техникой, постоянный надзор психиатров… В общем в один день двадцать бойцов были приведены в эту лабораторию, где им сделали инъекцию нового вещества. Цель была проста — связать нервную систему человека с любой управляемой техникой. Для этого вещество интегрировалось в нервные узлы по всему телу и мгновенно считывало импульсы. Дальше к работе подключились программисты, которым оставалось всего ничего — наладить расшифровку сигналов и передатчик. Думаю, нет смысла говорить, что результат превзошел все ожидания.
Янкинс переключил слайд, и теперь перед курсантами была фотография одного из этих Пилотов в кресле за пультом управления. Никаких кнопок, разъемов и рычагов. Только один колпак с проводами на голове и подлокотники, выполненные как цельная сенсорная панель. На первый взгляд Пилот выглядел здоровым и обычным человеком. Из его рук не торчали провода, как порой любили приукрашивать в страшных историях. По венам не текла голубая кровь. Все было нормально. Только голова Пилота была скрыта под шлемом и разглядеть выражение его лица не представлялось возможным.
— Эти люди стали уникальны. Техника «слушалась» их так, будто они сами находились внутри кабины и управляли ей искусней кого бы то ни было. Польза такой программы была налицо: потерь среди людей не было, контактов с облученной техникой не производилось, планеры и вездеходы могли работать почти в любых условиях. Правящая верхушка изначально-то планировала упростить работу на поверхности, а в результате получила еще три десятка героев. Вторые Пилоты практически не сидели без дела — вся рабочая техника наверху попала под их управление. А это и буры для добычи ресурсов, и вездеходы, и разведывательные самолеты. Все, что работало на поверхности, исследовало пространство вокруг бункера. Собиралось всё полезное, что можно было дотащить до туннелей вглубь. С неба постоянно следили за состоянием озонового слоя и поверхности. Искались подземные воды. Позднее с помощью Вторых наладилось воздушное сообщение между бункерами на разных частях планеты. Казалось, что жизнь наладилась и стабилизировалась. НО! Так было до тех пор, пока содружество человечества не решило воссоздать на орбите планеты космическую станцию и вывести туда мощный передатчик сигналов.
На доске отобразилась схема Земли и космического лифта с бесформенной станцией, ощетинившейся солнечными батареями и антеннами.
— Еще через двадцать лет, пока на Земле и в лабораториях кипела работа, со Станции начали транслировать сигнал SOS. Люди здраво рассудили, что раз уж на планете побывала одна цивилизация, то возможно найдутся еще расы, у которых можно просить помощи. И вот в 2065 году человечеству впервые ответили на сигнал.
Новый слайд тоже отображал схемы. На левой половине доски высветилось изображение уже известного Майрису «серого». Инопланетянин выглядел почти так же как Грэй, отличаясь разве что цветом скафандра и раскраской перепончатых «ушей»-вееров на голове. На правой половине со всех ракурсов демонстрировалось на первый взгляд мерзкое существо в хитиновом панцире. Тоже двуногое, имеющее пару рук, но отличающееся большой складчатой мордой, с клыкастой пастью мурены. На спине существа округлым горбом торчал влажный нарост, который Майрис сначала принял за какое-то отдельное живое существо. Но, присмотревшись к двигающемуся изображению, он увидел, как несколько трубок уходили от горба под скафандр и проникали в тело инопланетянина. Три длинных щупа из нароста служили существу дополнительными манипуляторами.
