Дхоу в вежливой форме поинтересовался, кто они и куда плывут. Затем, получив, дорогие подарки, в основном рулоны шелковой материи, атласа и бархата. Оружие отсутствовало. Вождь горячо благодарил новых друзей и высокомерно разрешил следовать в желаемом направлении. В ответ, одарив переселенцев по местному обычаю зерном и скотом, милостиво разрешил торговать на территории Агерона и поставить лагерь вне застроенной земли.
Так как город не имел внешних стен, и было трудно определить, где он заканчивается и где начинаются пригороды, или ближайшие деревни. Олег попросил разрешение поставить лагерь в нескольких километрах к югу от крепости на обширном пустыре. Не особо обременяя себя раздумьями, Дхоу соизволил разрешить и немедленно удалился с захваченными подарками.
Постепенно зеваки схлынули, их место заняли торговцы. Изначально берег являлся одним из мест торга, сюда приходили лодки с грузом, иногда для погрузки зерна причаливали морские корабли. Стало свободнее, и Ярослав подошел к командиру получить распоряжения.
— Официоз закончился? — спросил усмехаясь.
— Это неотъемлемая часть обычаев, — ответил Олег, — нечто вроде узаконенного отката за беспокойство, или вроде наших чаевых. Большинство купцов прибывающих в город, одаривают местную знать.
Разгрузка плотов Ярослава оказалась делом муторным, в отличие от повозок Тышима и Банулы, которые быстро сошли на берег, стоило сбить скобы креплений. Оба груженых фургона вначале пришлось поднимать домкратами, крепить торсионы колёс, и лишь затем, с помощью лошадей спускать на берег. В результате подготовились к движению последними, из всего каравана. Но, что поделаешь, за технический прогресс приходилось платить. Зато в опущенном состоянии повозка была значительно более устойчива, что на валких плотах немаловажно.
Закончив мучения, люди Ярослава погрузили в фургоны имущество, ранее использовавшееся во время движения по реке и до этого момента в живописном беспорядке разбросанное по плоту. Тем временем их никто не собирался ждать. Если люди Олега еще, какое то время задержались на берегу, то аборигены уходили немедленно по разгрузке. Их путь лежал в родные деревни и, с чужаками-землянами более ничто не связывало. Всё же некоторые отважились остаться рядом с бывшими спутниками, это те, кто не мог рассчитывать на гостеприимство. В здешних краях у них отсутствовала родня, или же просто некуда идти. Большинство оказались одиночки, не имевшие семьи не только в Агероне и его окрестностях, но и в составе самого каравана переселенцев. Вожди оплатили их путь до Мары, а далее те могли рассчитывать только на собственные силы. Несчастные были готовы идти за любым, кто их накормит. Самым печальным в этой ситуации оказалось, что среди изгоев оказалось много детей сирот, потерявших родителей. Большую их часть, особенно младенцев, разобрали в свои семьи сердобольные соплеменники, но старшего возраста остались не удел, и идти им было просто некуда. Группа аборигенов человек сто, из которых около тридцати подростков и детей, терпеливо ожидала решения своей судьбы. Бросят их земляне или нет. Когда, наконец, двинулись подводы, вся толпа последовала следом, их никто не принуждал.
* * *
В хвосте плелись фургоны Ярослава, его группа оказалась самой дисциплинированной, никто из аборигенов не сбежал (чего не без основания опасались) и не отстал. Медленно караван полз по широким, поросшим мелкой травой улицам Агерона. Как обратил внимание Ярослав, город представлял собой группу поселений, в прошлом существовавших отдельно, а теперь столь разросшихся, что всё пространство вокруг горы акрополя покрывали усадьбы горожан. Они привольно раскинулись на покатых холмах, среди небольших садов и огородов. Строения мало, чем отличались от построек виденных ранее, те же соломенные крыши и белёные глинобитные стены. Но имелись и отличия. В первую очередь капитальность построек, местные жители явно были зажиточными крестьянами. Во вторых своей обширностью, в одной усадьбе часто заключались два три жилых дома, не считая множества хозяйственных построек: сараев, хлевов, амбаров. Всё это богатство окружали цветущие яблоневые и грушевые сады. Порой попадались постройки из камня, крытые как соломой, так и редкой в этих краях черепицей, что указывало на развитое гончарное производство. Ярослав поинтересовался их назначением у шагавшего рядом Тымиша Хвербекуса:
— Для чего применяются каменные дома?
— Те, что ближе к реке, это склады купцов, в них хранят товары: зерно, муку, медь и олово, так же находятся лавки и сидят приказчики. Торговцы строят каменные дома, опасаясь частых в Агероне пожаров и воров, которые с лёгкостью разбирают глинобитные стены. На торгу стоят каменные лавки предназначенные для приезжих, в них продают заморские товары: ткани, украшения из золота и серебра, инструменты, оружие. Рядом кузницы, у нас их запрещено крыть деревом и соломой из-за частых возгораний, потому и строят то же из камня и кроют черепицей. А ещё за последнее время построили много каменных трактиров, это уже сами хозяева стараются, друг перед другом кто богаче, ну и народ охотнее идёт.
В этот момент они как раз проходили мимо такой постройки.
— Вот, гляди, мой господин, — удивлялся Тымиш, — какой отгрохали, раньше не было.
Среди обычных, крестьянских хат, красовалась новенькая каменная постройка, по местной традиции аккуратно белёная известью и крытая ярко красной черепицей. Возле высокого крыльца дремали посетители, уже хлебнувшие сегодня лишнего. Над высокими дверями вывеска в виде дощатого щита, с изображением петуха, намалёванная яркими, сочными красками и ни каких надписей. Среди поголовно не грамотного населения в них не было необходимости.
Проходя улицами Агерона, Ярослав заметил, что многочисленные торжища в основе своей занимают низины между холмов, по которым и двигались переселенцы, стараясь добраться до места, где будет поставлен лагерь. При этом торговля на рынках уже с утра велась довольно бойко, продавали самый разнообразный товар: от глиняных горшков и деревянных колыбелей, до дорогих тканей, мебели и колесниц. При этом была некоторая специализация, на одном по большей части торговали продуктами, на другом вся площадь оказалась заставлена гончарными изделиями: горшками, кувшинами, крынками, чашами, кратерами, и даже ложками из керамики. На небольшом удалении от гончаров стояли лавки оружейников и кузнецов. Тымиш с гордостью уточнил:
— Здесь продают не только привозное оружие, но и выкованное нашими умельцами.
Кузнецы предлагали не только оружие, но и множество изделий из металла: плуги, бороны. При этом, судя по всему не было жесткой специализации, одновременно мастер делал как гвозди, так и мечи.
