— Здесь продают не только привозное оружие, но и выкованное нашими умельцами.
Кузнецы предлагали не только оружие, но и множество изделий из металла: плуги, бороны. При этом, судя по всему не было жесткой специализации, одновременно мастер делал как гвозди, так и мечи.
— А где продают лошадей? — поинтересовался Ярослав, — уже давно идём среди торжищ, ни одной скотины не видел?
— О! На это есть специальный бычий рынок, — проинформировал Тымиш, — он далеко на окраине, а скот в город не пускают, чтоб не гадил, даже зажиточным модонам приходится содержать свои стада в пригородах.
— Ну а мы идём с лошадьми и быками, это что?
— Мы исключение, — объяснил Хвербекус, — от пристани приезжим можно пройти через город, а вот назад уже не пустят.
— Вижу порядки у вас строгие? — заметил Ярослав.
— Что вы хотите, Агерон самый большой город на Маре, и торжище у нас огромное, то, что видите: это утро, а вот днём не протолкнуться. Съедутся крестьяне с окрестных селений, придут караваны купцов, ладьи с зерном от верховий реки. Тысячи людей, и всем надо быстрее продать, быстрее купить. Тогда настанет черёд настоящего торга. Сейчас середина лета, а вот через месяц, когда соберут все хлеба на полях, придут корабли из-за моря, тогда начнётся период больших ярмарок. Людей станет ещё больше, все рынки, все окрестные поля будут заняты торгующим людом.
— А на вершинах холмов, что за постройки? — поинтересовался любопытный Ярослав.
— Это храмы богов и усадьбы семей, — с удовольствием продолжал свой рассказ старик Тышим, — мы поклоняемся ларам: нашим предкам, поэтому у каждой семьи свои боги, которым приносят жертвы. Богатые семья строят храмы, бедные делают жертвенники в своих домах, и увозят с собой, если переселяются на новое место.
Старик достал из-за пазухи тряпицу, развернул и показал фигурки, вырезанные из нефрита.
— Это мои предки: мать, отец, ну и другие, — душевно пояснил он, — богатые семьи строят большие храмы, всего их девять. Именно их господин видит на вершинах холмов, вокруг которых селятся родственники. Все семьи враждуют между собой и стремятся всячески испортить друг другу жизнь, порой доходит до прямых столкновений и поножовщины. Сейчас верховодят семьи Гилеи, их родовой храм стоит по правую руку от крепости на ближайшем холме, он самый большой, и построен совсем недавно.
— Откуда средства на каменные постройки? — интересовался Ярослав, — они не купцы.
— Все торговцы платят Гилеям за защиту и порядок в городе. Дхоу Олег ещё на берегу Мара заплатил Дхоу Нацису, главе всех Гилеев, за пребывание его людей в Агароне. На эти средства и строят богачи свои храмы. Впрочем другие семьи ни чуть не лучше Гилеев. Возле каждого холма рынки, где торговцы платят мзду хозяевам. Только гильдии кузнецов и гончаров настолько сильны, что не уступают по силе знатным семьям, по этому никому ничего не платят, а имеют собственную казну и вносят в неё ежегодный взнос.
— А к какой семье относишься ты, Тымиш?
Старик, как это за ним водилось, замялся, с неохотой отвечал:
— Не все в Агероне процветают! Есть обедневшие семьи. Мой род Сгурос не имеет ни собственного храма, ни обычного семейного холма с рынком, где бы было можно собирать мзду с купцов. Мой старший брат живёт в пригороде и существует за счёт содержания трактира и постояльцев во время ярмарок.
— Ну а земля?
— Большую часть наших земель отняли семьи Гилеи и Апаки. Холм последних господин видит по левую руку на востоке. То, что осталось в руках Сгурос, жалкие крохи, на которых не сможет прокормиться и половина наших людей. Именно по этому мне пять лет назад пришлось стать переселенцем, а вот теперь ни с чем возвращаться назад.
— Не заливай мне Тымиш, что ты беден и ничего у тебя нет, не зря тебя зовут Хвербекусом (пройдохой) чай мошна ломится от золотых монет.
— Господин Ярослав как всегда шутит над стариком, откуда у меня золото, только то, что вы мне дали и больше ни чего, уверяю вас со всею честностью.
— Не верю! — не отставал Ярослав.
— Уверяю господин, у меня ничего нет, — Внешне совершенно искренне оправдывался Тымиш, — да и если было золото, в нём здесь мало проку, без земли в Агероне ты не человек, всё исчисляется в югерах плодородной земли, и власть и богатства и уважение. Даже если меня и моих близких приютит брат, жизнь наша не станет легче. Потому господин, я надеюсь, не прогонит своих несчастных слуг и возьмёт с собой?
— У нас с тобой, Тымиш, договор, и я не собираюсь его нарушать, — твердо заверил старика Ярослав.
— Благодарствую, господин!
* * *
Тем временем переселенцы миновали несколько рынков у подножия холмов и обогнули крепостную гору, направляясь к окраинам города. Само укрепление представляло собой стену, сложенную из крупных, плохо обработанных камней, опоясывающую собой вершину высокой, горбатой возвышенности. Расположение укрепления, как впрочем, и всего города, на стрелке слияния двух рек, было исключительно выгодным. Город и крепость контролировали торговые пути сразу во множестве направлений: как-то, по Маре, её притоку Оноре, сухопутных дорог правобережья и что самое главное, переправу через необъятную великую реку. То, что в этом месте возник город, ничуть не удивляло Ярослава. Где ещё он может возникнуть?
Укрепление не представляло для Ярослава интереса, обычная лента стен с воротами и фланкирующей их башней. Подобные фортификационные сооружения использовались на земле в глубокой древности, и никогда не отличалось оригинальностью. Из-за стен выглядывали черепичные крыши, вероятно склады с припасами.
В отличие от посредственной крепости, его интерес и внимание привлекло нечто совершенно необычное, что он не чаял встретить. На выходе с обширной площади, заставленной лабазами с зерном и навесами для кувшинов с маслом, Ярослав заметил скромную лавку торговца — бумагой! Худющий, как доска, пожилой модон сидел на приземистом табурете и, что то писал на разложенных перед ним листах, при этом он низко склонился над работой, не замечая окружающих. На стеллажах вокруг лежали кипы чистых листов, ожидавшие покупателей.
Ярослава как током ударило. В обществе поголовной неграмотности случайно встретить человека, умеющего писать и читать, большая редкость, а пройти мимо и не перекинуться парой слов просто грех. Он огляделся, никто из его людей не реагировал так бурно. Возможно, что просто никто кроме него не заметил лавку, уж очень она не приметна. Ярослав ткнул в бок Хвербекуса, кивком головы указал на торговца.
— А…а! — протянул Тымиш, — это старый Урогонт, содержит лавку пергаментов.
