А Ксапа трех девок-степнячек к Баламуту приставляет. Чтоб одна из них обязательно рядом сидела. Кормила, горшок выносила. Баламуту строго-настрого запрещает ногу тревожить.
Баламут как узнает, что ему три десятка дней точно пластом лежать, а дальше - как получится, кричит, что лучше б ему вниз головой с той скалы упасть. Ксапа глаза щурит, да такую оплеуху отвешивает, что у Баламута все слова из головы вылетают. Молчит, глазами лупает. Что потом, мы не знаем, потому что Ксапа всех из вама выгоняет, долго о чем-то с Баламутом говорит. Но Баламут веселее на жизнь смотрит. И даже перестает ругаться на девок с тремя полосками.
Вечером выясняется, что свой шалашик Ксапа тоже порезала. Не весь, правда, а только пол.
- Я побоялась, что от сырой глины на коже РАЗДРАЖЕНИЕ будет, - объясняет мне Ксапа. - Вот и ИЗОЛИРОВАЛА ГЕРМЕТИЧНОЙ ПЛЕНКОЙ. Но кожа дышать должна. Поэтому я сначала НАТУРАЛЬНОЙ ТКАНЬЮ обернула, потом ПЛЕНКОЙ, а потом уже ГИПС. Такой пирог со страха навертела... За эту ГИПСОВУЮ повязку инструктор меня при всех бы за уши оттаскал. Это все от страха. Я так боялась, что совсем думать не могла. Руки что-то делают, а голова как не моя... А вдруг у него кости теперь криво срастутся?
И Ксапа опять плачет. Я уже давно знаю, в трудный час на нее можно положиться. Но когда все позади, до нее наконец-то доходит. Тормознутая она у меня. Тут-то ее и надо утешить. Когда Ксапа не в себе, у нас так ярко получается!..
А еще - у нее меньше одежек осталось. Легче раздевать...
В общем, на следующий день мы последними встаем. Мечталка будит. Все уже беспокоятся, не случилось ли чего?
Ксапа бежит Баламута проведать, а я направляюсь умыться к ВОДОПРОВОДУ. Солнце стоит высоко, девки месят ногами глину в яме, охотники, лениво ругая Ксапу, таскают на носилках камни с реки. ВЕЛИКАЯ СТРОЙКА продолжается.
Из вама Баламута выходит довольная Ксапа. И начинает РУКОВОДИТЬ. Мы валим два дерева, чтоб сделать ДВЕРНОЙ ПРОЕМ и пару ОКОН. Мудр смотрит, стену руками щупает, головой качает. А потом говорит вдруг, что теперь это не пещера, а хыз. Когда маленьким был, дед ему рассказывал, что в дальнем-дальнем обществе люди из деревьев хызы ставят. Ксапа как слышит, прилипает к нему как репей. Что да где? Далеко, вот где! Никто из тех, кто сейчас живет, там не был.
Долго стену строим. Сначала я думал, сделаем только там, где до потолка дотянуться можно. Но Ксапа ЛЕСА выдумывает. Строим. И чем дальше, тем больше деревьев надо в глину и камни вмуровывать. Иначе, Ксапа говорит, стена рухнуть может.
- Все равно рухнет, - возражает Мудр. - Здесь рухнет, - и указывает самое высокое место, где стена в два человеческих роста.
Думал, Ксапа обидится или спорить начнет. А она сначала в себя уходит, ногти грызет, потом говорит:
- КОНТРФОРСЫ поставим. Бревна нужны.
Контрфорс - это бревно, наклонно прислоненное к стене. Так, что внизу до стены два шага, а вверху в потолок пещеры упирается. Ну а дальше - как обычно. Между бревном и стеной кладка из камней и глины. Снизу потолще, два шага, сверху потоньше - в толщину бревна плюс две ладони. По два дня ломаемся над каждым КОНТРФОРСОМ. Но Мудр ЗАМЕЧАНИЯ СНЯЛ, ПРОЕКТ УТВЕРДИЛ, ОБЪЕКТ ПРИНЯЛ. Это Ксапа так выражается.
Заканчиваем стену, и Ксапа хочет РУССКУЮ ПЕЧЬ сложить. Да не простую, а чтоб ДЫМОХОД по полу шел, ЛЕЖАКИ обогревал. В общем, опять работы на много дней. А главное - она печек никогда не клала, есть риск УГОРЕТЬ. Что такое ВЬЮШКИ да ЗАДВИЖКИ, только ТЕОРЕТИЧЕСКИ знает. Но этим Ксапа со мной одним делится.
Дни идут, стройка продолжается. Ксапа ругается. ДВЕРНЫХ ПЕТЕЛЬ нет, СТЕКОЛ нет. ЛИНЕЙКИ - и то нет. Кто-нибудь знает, что такое ЛИНЕЙКА? Только Ксапа. Так чего ругаться, что у нас ее нет?
Зато из вама Баламута Ксапа выходит довольная. Я тоже каждый день к нему заглядываю.
- Послушай, чего она меня каждый раз за пальцы на ноге дергает? - спрашивает меня Баламут. Я смотрю на его ногу. От самого паха толстым слоем глины обмазана. Глина сверху кое-где осыпалась, под ней палки, кожаными ремнями обвитые. Только пальцы и торчат. Я тоже дергаю.
- Ну вот! И ты туда же, - обижается Баламут. Я смеюсь и щиплю девку, которая за ним ухаживает. Девка взвизгивает и машет на меня ладошкой, что-то сердито выговаривая на своем языке. Степнячки всегда так делают - чтоб не попало, ругаются по-своему. Якобы, мы не понимаем. Но слово БАЛБЕС - это не от степняков, а от Ксапы. Я даже догадываюсь, что оно значит. Теперь мы вдвоем с Баламутом смеемся.
Вечером Ксапа берет меня за руку, долго ИНСТРУКТИРУЕТ и ведет к Мудру. Будто это я ее веду. Боится одна с ним разговаривать.
- Я еще не все продумала, - говорит, - но знаю, с чего начать. Вам надо учить наш язык. Всем. Знание языка - это большой ПЛЮС.
- Чем же это нам поможет? - удивляется Мудр.
- Мы все будем понимать, что чудики говорят. А они нас - нет. А когда мы заговорим на их языке, они подумают, что мы мудрые, уважать будут, - объясняю я, как мы условились с Ксапой.
- Разве за то, что я на языке степняков заговорю, меня степняки зауважают? - удивляется Мудр.
- Степняки, может, и нет. А наши очень! У нас ОБРАЗОВАННЫХ ценят. Скажи обществу, что надо учиться моему языку, - просит Ксапа. - Тебе поверят. А я буду учить всех, кто захочет.
- Чудики вы, - улыбается Мудр после долгого раздумья. - Хорошо. Да будет так!
Левый глаз совсем заплыл. Всыпать бы Ксапе, да у нее физиономия еще красивее. Синяки и справа и слева. Губы толстые, опухшие, разбитые. Охотники злые как сволочи. Хорошо хоть, за оружие никто не схватился. Бабы до сих пор визжат, ругаются. Мы их из хыза выгнали, пускай под дождем остынут.
А все Ксапа... Ну захотел охотник в хызе нужду справить. Не под дождь же ему тащиться. Культурно в самый дальний темный угол отошел... А Ксапа - как на змею наступила! Парень, естественно, на бабий крик внимания не обращает, свое дело делает. Ксапа кричит, что она его эту кучу съесть заставит. С другой бабой на этом бы и закончилось. Покричала и успокоилась. Но у Ксапы слово - дело. Только мы, кто с Мудренышем за перевал ходил, знаем, как Ксапа драться умеет. Короче, парня она валит так быстро, что тот даже понять ничего не успевает. И второй раз... Мы на них внимание обращаем, когда парень заорал диким голосом. Смотрим, Ксапа на нем сидит, разъяренная как волчица, руки парню выкручивает, требует, чтоб тот свою кучку из хыза вынес. Скажи это Мудреныш или Головач, парень подчинился бы. Но бабе подчиняться не хочет.
Нет, нельзя было его лицом в это самое... Тут Ксапа переборщила. Тут уж за него друзья заступаются. А когда впятером на одну, я что - смотреть буду, как мою бабу метелят? Я, конечно, на помощь. Раскидываю молодых как волчат. Баламут, сдуру не разобравшись, что к чему, орет: "Наших бьют!" Говорит, хотел Ксапу защитить. А кто здесь, в хызе, чужие? И начинается... Только старики да дети не дерутся. Советы дают. Сидим теперь, болячки изучаем. Друг другу в глаза смотреть стыдно.
