приняли, воины не желали делиться с чужаком женщинами, но так как он прошел обучение в нашем селе, мозг соображал лучше, и перенятыми у нас умениями смог отстоять место на окраине их деревни и быть полезен племени. Летал со мной на глайдере с удовольствием, управлял им почище наших в селении, с бластером на «ты», в открытый космос выходил, правда, перепугался, но летать со мной на орбиту не перестал. А мне что надо, чтоб звездолет взлетел, необходимо минимум три гомо сапиенса, и не важно, как они будут выглядеть, главное, чтоб были хорошие отпечатки ладоней и глаза не фасеточные. Хотя этот недостаток Тёма со временем уберет.
Через два часа застолье закончилось, и все собрались расходиться по домам, как вдруг веселый девичий смех сменился на визг, крик заполнил пространство. С гиканьем и улюлюканьем на поляну выскочила тень с белым оскалом.
– Архимед! Когда успел? – возликовал Донжуан, когда рядом сидящие женщины прильнули к нему.
– А че та Африка, каких-то пять тысяч километров, за полчаса управился.
Писк снова усилился, когда Нагар исчез в кустах.
– И зачем тебе это надо было, – женский пол издал упрек в мою сторону.
– Да успокойтесь, это мой член экипажа, и завтра летит со мной на Рассвет.
Голоса, как по команде «рассчитайсь», по растянувшейся
веренице уходящих домой односельчан, быстро затухли на самой первой паре скрывшихся уже в деревне, передавая услышанное.
– Ты не шутишь? Ты берешь его с собой? – задала вопрос за всех София.
– И почему завтра? – взволновался дед. – Совет назначил старт после уборочной, некоторые воины освободятся, смогут лететь с тобой, зимой работ поменьше.
– Во-первых, из всех здесь присутствующих я один не с мира сего, короче, психодиночка.
– Есть немного, – встрял Донжуан, за что получил подзатыльник от жены.
– Во-вторых, желание лететь есть только у меня и Хакера, нас ничто не держит, тем более мы не работаем физически на благо племен, вообще паразитируем.
– В-третьих, это относится и к Нагару, его родное племя погибло, а чужое не приняло.
– Как? Он совсем одинок? – раздался голос Каролины. – И ты молчал, пусть живет средь нас.
– В-четвертых, вот и следовавшая везде за мной по пятам и та бросила при упоминании о Нагаре. Да и к чему таить, через месяцев пять мы увидим результат смешения кровей человеческих особей с разным цветом кожи.
Легкий смешок прошелся по толпе.
– Ну а забираю его с собой, разлучаю с любимой по одной веской причине. Его временно надо изолировать от общества женского пола, у него инстинкт размножения превышает возможности Донжуана в пять раз.
Донжуан снова под смех толпы получил очередную затрещину.
– Полет ему пойдет только на пользу. А мне, чтобы взлететь, нужны три члена экипажа человеческого рода, а каким они интеллектом обладают, без разницы.
– Ну а пятый пункт, твое любимое любопытство, что за ним кроется? – быстренько перевел стрелки на меня Донжуан.
– Нет, на сей раз его место занял наказ Старомира – вернуть Человечеству звезды.
При упоминании Великого Старца наступила минута молчания.
– Завтра по нему годовщина, – в тиши прозвучал голос Мастера Сталь.
– Я и говорю, – перебил я деда.
– Я знаю, – резко пресек в ответ меня Мастер, – в твоих поступках порой невозможно увидеть разумного объяснения, но все хорошее, что ты сделал, произошло не логически, спонтанно, словно ведет тебя ангел-хранитель по начертанной дорожке, так что воля твоя. Одно скажу: большое спасибо, что не сбежал.
Все бросились прощаться, словно я уже стоял у трапа звездолета.
– «А может, сейчас и махнуть? В Тибете на самом Эвересте, поди, уже утро, обещанное завтра наступило» – вопросительно предложил внутренний голос.
Нагар помог кое-как отбиться от односельчан, и я под шумок ушел к реке, позади еще гудел народ. Присел на берег, приглядевшись, в темноте были видны действия моего бластера. Стриженный молодой лес выделялся на фоне темного неба, макушками так и не обзавелся, только молодая ель высунула свою голову на метр выше всех. Срезанный камень слегка поблескивал своей полированной стороной лунным светом. На дне речки в воронке после плазмы за три года она не затянулась, дремала крупная форель, рядом, окружив ее, мельтешил малек уклейки.
– Да, наследил ты, однако. Долго не скроет природа разрушения, – вслух произнесло мое внутреннее «Я». – Обезьяна с гранатой.
– Как-то муторно на душе от всего этого, – пробурчал себе в ответ. – Все живут, веселятся, а мне все чего-то неймется, не сидится, словно заноза в жопе, точнее во всех она в жопу втыкается, а у меня – в мозг.
Вдруг в глубине леса ухнула сова, с дерева слетела птичка, а в соседних кустах раздался щекотливый приглушенный смех молодой парочки.
– Слыхал? – окрик моего «Я» вырвался из горла. – Всем хорошо, так и радуйся. У каждого своя судьба. Смирись.
– Ты тут с кем? – со словами на плечи легли руки Эврики.
– Как всегда, любишь поговорить с умным человеком.
– С самым глупым умником, – поправил я ее, слегка подскочив от неожиданности. – Вроде все делал правильно, но как-то все неправильно.
– Да, Софья бы точно тебя в карантин уложила, психику подлечить. Все получится, у тебя такая жизнь, что все в селеньях завидуют, ты Герой. А что не летят с тобой, так страх выживания в дикой природе держит за горло перед более страшным неопознанным космосом. Некоторые от моих слов о размерах Вселенной зажмуриваются и просят помолчать.
– Вот Старомир полетел бы легко и с радостью, – взглянув на нее, добавил. – И ты смогла бы.
– У меня, Костик и Нюша, ушло мое время, а то я даже и не раздумывала бы, – Эврика склонила голову на мое плечо, положив руку мне на колено, усмехнулась. – Даже мурашки уже не идут.
– А вот так! – я нарочито повалил ее на траву и чмокнул в щеку.
Ответ не успел последовать, как из темноты послышались голоса.
– Мама! Мама!
– Это тебя. Судьба-злодейка не хочет нашего воссоединения, – прошептал ей на ушко, поднимаясь.
– Костик, веди домой сестричку, идите уже спать, – последовал крик Ярика из деревни, – поздно уже.
В кустах снова тихо провокационно заохали…
. . .
Назавтра проснулся поздно, солнышко ласково поглаживало лучиком мою волосатую грудь. Поднялся, голова слегка гудела. Все-таки медовуха Светлича лучше всякой браги, самогона, саке… правда, вино Мухадма вкуснее, но слабовато. Протирая глаза, вышел на крыльцо и остолбенел.
– Оба-на! – сорвалось с языка.
Все население деревни плюс жители «севера», так они и остались для нас северянами, которые вылезали с глайдера, точнее вываливались пачками, как с бочки огурцы, обступили мой дом, ожидая моего пробуждения. Подступы к крыльцу
