Мишка с Анной-младшей, чтоб не попасть под раздачу, торопливо запрягли Рыжуху и укатили со двора. Мишка, «на автомате» управляя санями, вспоминал каким было выражение лица у Лавра, когда он нес мать через двор. Специально, наверно, не подъехал к самому крыльцу, чтобы подольше подержать ее на руках. Не отрываясь смотрел только на нее, и наплевать ему было на то, что на них пялится все семейство. Наверно нес бы так и нес, версту, две, три… Увы, таких обширных подворий не бывает.
«Вот были бы мы язычниками… Был, вроде бы, когда-то такой обычай: брать за себя жену погибшего брата, растить его детей, как своих. Сколько не талдычь о таинстве брака, целесообразность старого порядка так просто не отбросишь. А когда еще такая любовь…
Да и не только в любви дело. Невозможно вот так прийти и сказать людям: раньше вы жили неправильно, а потому, будете теперь жить так, как мы вам укажем. Кому-то новый порядок, действительно придется по душе, кто-то костьми ляжет сопротивляясь нововведению. А большинство, если деться некуда, вроде бы и подчинится, но, на самом деле, начнет коллективным разумом и практикой многочисленных проб и ошибок изобретать некий симбиоз старого и нового. Те же князья, вроде бы поголовно крещенные, христианство насаждают, если надо, огнем и мечом, а имена — сплошь языческие: Всеволод, Ярослав, Игорь… Что ж простым-то людям? В окрестные селения попам без княжеских дружинников лучше и не соваться, да и у нас тоже, хоть и церковь есть, и христианами все считаемся… Велесову бороду, во время жатвы, из последних на поле колосьев заплетают, обереги на одной веревочке с православным крестом носят, а уж вышивки на одежде, да узоры на утвари — сплошь языческие. Да и праздники: и Купала, и Велик Медвежий день и Макошина неделя… Коммунисты тоже все эти масленицы, троицы, рождество (аж две штуки) и прочее вытравить не смогли. Впрочем, как и демократы Первое мая, Восьмое марта, День Победы. Не так-то это все просто».
Анька долго ехавшая молча, вдруг томно вздохнула и выдала романтическим голосом:
— А какой дядька Лавр сильный! Пока Машка постель перестилала, все время маму так на руках и держал…
— Так он — кузнец. Конечно, сильный! — прикинулся пеньком Мишка.
— Глупый ты еще, Минька…
«Совершенно с Вами согласен, многоуважаемая Анна Фроловна. Постичь извивы женской логики в девичьем исполнении не должен быть способен по определению: вследствие малолетства и изначальной ущербности мужского сознания. От комментариев, следовательно, воздерживаюсь, а то, что ты готова сама на любой скорости из саней сигануть, лишь бы потом тебя, так же вот, на руках носили, мне, конечно же, и в голову не приходит. Коза ты, блин, не доеная!»
— Н-но! Милая! — понукнул Мишка Рыжуху и засвистел по-разбойничьи.
* * *
— Ну, Михайла, расскажи нам: в чем стрелок из самострела слабей лучника, а в чем — сильней? А вы слушайте, потом повторить заставлю. — Дед грозно окинул взглядом первых «слушателей стрелковых курсов» Кузьму и Демьяна. — Прежде, чем обращению с оружием учиться, надо точно знать: что это оружие может, а чего — нет. Только тогда, когда узнаете его возможности, сможете понять: как обратить себе на пользу его сильные стороны и не пострадать от слабых.
Дед, и вправду, взялся за воинское обучение пацанов с энтузиазмом и на полном серьезе, не пренебрегая, в том числе, и теорией. Впрочем, тактики применения самострелов он, похоже, не знал, поэтому не всегда было понятно: то ли дед экзаменует Мишку, то ли сам пытается получить новые для себя знания. Мишка, естественно, тоже имел о тактике арбалетчиков весьма смутное представление, но выход из этого затруднения нашел. Просто-напросто представил себе, что во время срочной службы в Советской армии был вооружен не автоматом АКМ, а самострелом, со всеми соответствующими поправками. Пока, вроде бы, получалось.
— Стрелок слабее лучника — начал Мишка — потому, что стреляет медленно. Пока я самострел перезаряжу, лучник десяток стрел выпустить может. Еще — стрела из лука летит дальше самострельного болта. Поэтому стрелку с лучником, в открытую, биться бесполезно. Лучник его к себе на дальность убойного выстрела просто не подпустит.
Но есть у самострела и преимущества. Первое: лучник может стрелять только стоя во весь рост, или с колена, а из самострела можно — как захочешь: стоя, сидя, даже лежа. Поэтому лучник весь открыт, а я могу спрятаться. Лук, готовый к бою, не спрячешь, а взведенный самострел можно скрыть под одеждой, спрятать за спину или вообще положить на землю, например в траву. Это — преимущество стрелка — скрытность
Второе: лучник должен быть сильным человеком. Дальность выстрела зависит от того, как сильно он тетиву натянет. И еще: он может устать, или быть ранен, или еще что-то. Самострел стреляет всегда одинаково: устал стрелок или ранен — не важно. Лишь бы смог рычаг повернуть, а дальше самострел все сам сделает. И силы особой не нужно, из самострела может стрелять и ребенок и женщина. В этом тоже преимущество стрелка — легкость в обращении.
Третье: от пацана или женщины ждут чего угодно, но не выстрела, пробивающего доспех за десятки шагов, значит еще преимущество — неожиданность
Четвертое: лучник учится своему искусству всю жизнь, но все люди разные, поэтому у одних получается лучше, у других хуже. Стрелка можно обучить за несколько недель и все обученные будут стрелять примерно одинаково. Значит, командир точно знает: когда давать команду стрелять и чего от выстрела можно ждать. Это преимущество можно назвать предсказуемостью.
Пятое: лук зависит от погоды. В дождь тетива из жил может размокнуть и ослабнуть, да и сам лук сырости не любит. У самострела тетива может быть тоже из жил, а может быть и из проволоки и тогда ей дождь не страшен. Это преимущество, вместе с тем, что из самострела может выстрелить и уставший и раненый, можно назвать надежностью.
Шестое: лучнику, кроме лука и стрел, нужно еще другое снаряжение: саадак для лука, колчан[2] для стрел, кольцо на палец правой руки, щиток на левую руку. Еще нужна подходящая одежда, которая не будет мешать стрелять. Стрелку ничего этого не нужно. Это преимущество можно назвать простотой.
Простота это вообще главное достоинство самострела. Это только кажется, что лук прост. Хороший лук состоит из многих частей и делается мастером очень долго. Тут и дерево и кость и жилы и железо, и кожа и, бывает, береста. А еще клей, всякие пропитки, лак. Каждая часть очень тщательно подбирается и подгоняется к другим. Поэтому хороший лук дорог. По сравнению со сложным луком, который выходит из рук искусного мастера, самострел прост. Обучиться стрелять из него проще, чем из лука. Пользоваться им могут простые люди, а не только воины, упражняющиеся каждый день. Стрелять можно из любого положения, и все это — тоже простота.
