Обнаруженный инвентарь недвусмысленно указывал на то, что уборки помещения регулярно проводятся. И еще он более чем прозрачно намекал на численность уборщиков. Пять человек — вполне достаточно для такого дома, зато вопрос, где эти пятеро ночуют, оставался открытым для обсуждения. Дальше. Если уборщиков в клинике насчитывается пятеро, то непосредственно работающего с клиентами медицинского персонала должно быть значительно больше… как минимум вдвое, а то и втрое. И у них — те же не разрешенные до сих пор Соломоном проблемы с жилплощадью. Он вновь невольно обратился мыслями к вчерашнему инциденту с непонятно откуда взявшимся медбратом.
Аксель не удержался от искушения и вышел в коридор, твердо решив, что, пока не обнаружит потайную дверь первого этажа, назад не вернется. Крадучись, словно заговорщик, он вышел на площадку и перегнулся через перила как раз в тот момент, когда искомая потайная дверь начала закрываться, почти скрытая от его взгляда спиной вышедшего только что человека. Хук машинально подался вперед, и огромная ваза на шатком постаменте опасно качнулась. Он попытался поддержать ее, но рука скользнула по испещренной трещинами глазури, сдвинув опору на десяток сантиметров, по сути лишь ускорив падение. Соломон понял, что сделать ничего не в силах. У него похолодело внутри, когда он осознал, что произойдет в следующий момент. Ваза накренилась еще больше, мгновение покачалась в положении неустойчивого равновесия и ухнула вниз. Соломон рванулся следом, хотя и понимал, что изменить происходящего уже не в состоянии.
Зато он сумел увидеть, что произошло в этот самый «следующий момент». Человек внизу шагнул к середине площадки, и человек этот не был ни доктором Фуджи, ни одним из близнецов-санитаров, ни кем-то из пациентов! Он был высок ростом, широк в плечах и совершенно лыс! Тяжеленная амфора ударилась кромкой дна о его голову, оставив на черепе лысого незнакомца глубокую продольную вмятину, скользнула по спине, со странно глухим звуком ударилась об пол и разлетелась на добрый десяток фрагментов.
Соломон рефлекторно отпрянул. Перед глазами стоял проломленный череп чужака. Хуку даже показалось, что он услышал звук проламываемой кости, и хотя последнего уверенно утверждать не мог, зато знал наверняка, что с такой травмой в живых не остаются. Правда, крови он не видел, да и сам пролом выглядел странно, напоминая не жестокую черепно-мозговую травму, а скорее глубокую вмятину в лакированном корпусе гиромобиля…
Что за бред приходит ему в голову! Там, внизу, лежит убитый им человек, а он вместо того, чтобы помочь, рассуждает о том, на что похожа рана его жертвы! Аксель стремительно перегнулся через перила и… не увидел внизу никого! Нет, разбитая ваза лежала на прежнем месте, но человек исчез!
Казалось невероятным, что Лысый смог уйти самостоятельно, но еще более невероятным выглядело предположение о том, что в считанные секунды, причем совершенно бесшумно, кто-то успел поднять и унести тело пострадавшего. И вот тогда Аксель впервые почувствовал страх. Осознанное ощущение страха неизменно возникало у него, когда ум отказывался верить в реальность происходящего. Вот как сейчас. Всего секунду назад он стал свидетелем смерти от несчастного случая, а сейчас глаза говорили ему, что ничего подобного не произошло. То есть ваза действительно упала, но вот бритоголовый верзила ему просто привиделся! Если весь персонал клиники доктора Фуджи набран из таких «глюков», то понятно, почему им не требуется жилья!
Словно прибитый пыльным мешком, Аксель шатающейся походкой побрел по коридору… В голове лениво крутились отвлеченные мысли. Пожалуй, он не смог бы сейчас ответить на вопрос, куда идет и зачем. Просто брел на автопилоте, пока не осознал, что одним и тем же маршрутом топает уже третий раз. Тогда он остановился и впервые осмысленно осмотрелся. Он стоял на той самой пресловутой площадке второго этажа, а грохнутая им ваза мирно покоилась на прежнем месте. Аксель невольно тряхнул головой, освобождаясь от наваждения, но ничего не изменилось. Главное: на подставке стояла ТА ЖЕ САМАЯ ВАЗА! Он внимательно рассмотрел ее и прекрасно помнил каждую трещинку, каждую деталь потускневшей от времени росписи. Сомнений быть не могло. «Поджидает новую жертву, сука!» — мелькнула в голове дикая мысль. Аксель едва не расхохотался, но вместо этого взглядом озадаченного идиота уставился на сосуд. Мистика… Похоже, он сходит с ума.
Сам не свой, Хук вернулся в комнату. На столе уже дымился сытный обед. Он машинально опустился в кресло и принялся механически переправлять еду из тарелки в рот. Видимо, понемногу к нему возвращалась способность трезво рассуждать, а потому, что он вновь начал ощущать страх, Соломон понял, что нормален, ведь всем известно, что психи ничего не боятся.
Одновременно Аксель вновь начал осознавать окружающее. Не только то, что сидит с ножом в одной руке и вилкой в другой, нарезает мясо и отправляет отрезанные куски в рот, но и вещи, находящиеся за полем его непосредственного внимания. Он смог иными глазами, совершенно трезво оценить происшедшее. Так что же с ним произошло на самом деле?
Никогда прежде Соломон не страдал галлюцинациями, а потому и сейчас не видел причины сомневаться в здравости своего рассудка. «Так что же с тобой произошло?» — мысленно повторил он вопрос. Сол ясно помнил, что столкнул вазу, и хорошо видел, как она упала на голову незнакомца. Сколько на самом деле может весить старинный сосуд метрового роста и с талией полуметрового диаметра?
Он прошел на площадку и аккуратно поднял вазу. Весит килограммов пятнадцать, а то и все двадцать. Если принять во внимание высоту падения, то получался удар силой примерно в тонну, если не больше. Как только этому парню вообще не снесло его лысую башку? А ведь Лысый не только не лишился головы — устоял на ногах! Аксель пронаблюдал это чудо выносливости собственными глазами. Такого просто не могло быть, если только… Если только удар не оказался скользящим. Впрочем, каким бы ни было приложение силы, Хук собственными глазами видел проломленный череп парня. Так куда, спрашивается, он делся?
Оставалось думать, что парень, скончавшись, попросту растворился в воздухе. Оперативное погребение, ничего не скажешь… А главное, просто и красиво… Интересно, как отнесется к его версии происшедшего Мтомба? Аксель задумался на миг и сам себе ответил: плохо отнесется. Нет, сперва он посмотрит» на Сола долгим оценивающим взглядом, проверяя, не шутит ли он, а потом… Потом неизбежно поймет, что Сол говорит серьезно и, чего доброго, еще вернет его сюда на излечение. М-да. Но ведь какое-то объяснение случившемуся должно существовать? И, наверное, не менее важен другой вопрос: откуда взялся этот кандидат в невинные жертвы? Он понял, что исчерпал себя и должен переключиться на что-то иное.
