— Я б сказал, что-то тебе обидное, но ты прав, — ворчливо ответил программист. — Проводите меня в техничку.
— Я присоединюсь к вам через несколько минут, — согласно и спокойно сказал Вайон.
— Ладно, — согласился в итоге Марин. — Как скажешь. Будь на связи.
Придраться было не к чему. Вайон оставался трезв в выводах, а прослушанная запись, словно расставила ему все сомнения на места. Марин колебался, но понимал, что устраивать разборки и споры при нервном Джасе — не лучшая идея. Их лучший техник и взломщик сейчас нужен им в адекватном состоянии. И если для его спокойствия нужно находиться рядом и постоянно одергивать в работу, то стоит такие условия обеспечить. Вайон же, нет, не подождет. Но Марин решил, что ему хватит и дистанционного контроля. В конце концов, дальше мостика он же никуда не денется.
И дав Джасу отползти в сторону первым, Марин выдвинулся следом, оставив командира экспедиции одного.
Вайон же не почувствовал разницы от ухода команды. Все как были на связи, так и остались подключены к общему каналу. Джас продолжал сыпать нервным беспокойством, Марин старался работать для него сдерживающим фактором. Бойцам эту роль он не доверял. Хотя Ролу казался стабильнее остальных, но у него на канале по-тихому паниковал Кайр. Двоих перепуганных полиморфов Ролу бы не выдержал. А к Марину привыкли прислушиваться все.
За себя Вайон не переживал.
Как и планировалось, командир экспедиции занялся сканированием значков экипажа. Камеры старательно фиксировали иероглифы, делали заметки о событиях и повреждениях. Вайон терпеливо перемещался от одного человека к другому, оставив командира напоследок. Данные в любом случае пригодятся Престолу, когда они туда доберутся. Другое дело, что подключиться к ядру по примеру Джаса Вайон не мог. Однако, как показала запись и проверки, терминал командира корабля оставался включен по сей день.
Вайон добрался до панели и попытался активировать устройство.
Глухо. Кто бы сомневался.
Голосовое управление бесполезно.
А если ментальное?
«Сэн-Нроу, дай доступ к терминалу».
Тишина. Тишина… И вдруг:
«Код доступа?»
«Вайон Канамари».
Следом за именем хлынул в никуда поток идентификационной сигнатуры и коды. Полиморф понятия не имел, как работает их торийская система, а потому просто надеялся на удачу. Неужели, все так просто?
«Принято. Вайон Канамари, доступ предоставлен».
Терминал командира замигал треснувшим полимером, а потом высветил слека косую картинку дежурного рабочего стола.
Фантастика, что система дала добро. Немыслимо, что она отозвалась спустя столько лет. Чудо, что удалось синхронизироваться на одной частоте с приемником данных и вообще завязать диалог с ядром. Полиморфы — не люди. У них не должно быть ментального фона. Или все-таки..?
Вайон спешно устроился рядом с панелью и тонким гибким щупом принялся листать файлы. Его интересовало только одно — наблюдения корабля из космоса за планетой. Фотографии, записи, координатная сетка. Сканирование зоны.
Все равно экипаж делал записи. Даже при отключенном ядре система слежения и сканирования все равно работала. Она независима от основного потока. Так что же удалось выяснить экипажу? Капитан говорил про город. Все снимки поверхности вращаются вокруг него.
Есть! Вот оно. Огромный город, тщательно заснятый с орбиты в мельчайших подробностях. Руины покорежило со временем, но странно, как холод сковал древние постройки. Словно города не коснулась никакая ударная волна. Словно не было катаклизма на планете. Что-то же заставило ее сойти с орбиты? Обычно это происходит от столкновения с крупным астероидом. Планета такого класса может быть выбита от звезды. Но тогда от подобного удара трещит земная кора. По поверхности прокатывается сокрушающая волна удара и огня. А деформация сковывает два небесных тела вместе. Здесь же — ничего подобного. Как будто планета просто сорвалась и улетела в космос.
Лания. Незнакомое название.
Вайон листал фотографии так быстро, как только мог. Пока не наткнулся на то, что зацепило его внимание.
Полиморф мгновенно замер статуей при виде на экране глубокого колодца в фокусе города. Чернеющая скважина, по размерам сопоставимая с котлованом крупного здания словно звала заглянуть в нее глубже.
Еще глубже. Да, подойти ближе. Склониться над обрывом и заглянуть. Посмотреть на то, что там есть. На сокровище. На тайну. Ближе. Ближе…
Вайон снял маркировки координат с фотографии, сориентировался по расположению, а потом разом закрыл все окна терминала, выключил панель и вытек из помещения мостика.
Команда экипажа продолжала сыпать в эфир бессвязными тупыми репликами. Они создавали общий фон, забивающий шепот голосов. Но их всегда можно притушить. Немного. Вот так, достаточно. Чтобы шелест их мыслей не перекрывал тихую музыку.
Полиморф выдвинулся по коридору до развилки. Впереди находился тот самый технический отсек. Хорошо, что движения и стук лапок не доносится эхом по металлическому полу.
— Вайон? — дежурный вопрос от Марина. Так быстро прошли контрольные минуты?
— На связи, — отозвался полиморф.
— Как ты?
— Анализирую полученные с терминала данные. Обрабатываю фотографии. Вы как?
— Джас нашел нужные секции. Пытаемся изъять.
— Хорошо. Я скоро подойду, — уверенно отозвался Вайон.
— Ждем.
Связь прервалась. А Вайон продолжил идти в том же направлении, мгновенно переключившись обратно на ласкающие кристалл Сердца голоса. За время короткого разговора он не соврал ни словом. Только на ближайшей развилке коридора полиморф свернул в сторону и направился к выходу из корабля.
Лапки заработали быстрее. Легким беззвучным скольжением унося машину быстрее по коридорам. В гулкой обволакивающей тишине только шепот направлял движения. Только несуществующие переливы зова манили в правильном направлении, заставляя безошибочно выбирать дорогу наверх.
Поворот за поворотом. Вскоре коридоры слились в единый одинаковый лабиринт. Выше. Выше… Еще дальше. Локатор показывает искривление поверхности. Завал. Обойти. По соседнему проходу. Все понятно, элементарно, как в обычном улье.
Незачем выламывать конструкции, нечего отвлекаться от голосов. Экипаж переговаривался на фоне. Их сигналы воспринимались далеким нереальным радио. Полиморфа сейчас это не касалось. Намного важнее было выбраться на поверхность. Еще чуть-чуть. Вот уже проглядывают сквозь трещины корпуса первые звезды.
Оборачиваться сейчас на привычные ноги не было надобности. Гибкая туша стекла по развалине металлических блоков на почву. Бесшумно, даже не подняв пыли и не обвалив камни, просеменила на лапках по спуску. Мелкие обломки машина обтекала стороной сама, не мешая сознанию завороженно слушать музыку. Какая-то частица восприятия поймала в сачок осознанности далекие звезды и задумалась, как она очутилась так быстро под открытым небом, но ее облизало умиротворяющей тишиной и усыпило обратно.
Никогда еще машина не двигалась так гибко и текуче. Словно левитируя над хрупкой, сыпучей поверхностью. Выверенно наступая на жёсткие, завязшие в почве блоки арматуры. Само движение было приятно. Эта невероятная легкость бодрила, еще больше подстегивала, заставляла пробовать еще и еще. Ведь так можно. Так, оказывается, реально.
Стоит только захотеть подняться повыше. А тело подстроится, унесет куда фокусируется сознание. А круговые камеры видели только небо, стремились к нему, как к бездонному океану, где вечно цветет многоголосый хор.
Но как только последняя лапка ступила на ровную почву, прохлада манящего зова потянула вперед к горизонту.
Так далеко? Так мало времени.
Ну что ж.
Машина не думала, как прижались к телу ее лапки. Машина не просчитывала, как должны выдвинуться и перестроиться вниз опоры и маневровые двигатели. Все произошло само. Легкая трансформация, гибкое изменение форм, доработка, искривление гибкого металла, запуск двигателей, форсаж…
Блеск крупинок льда под двигателями слился в камерах в единую гладкую трассу. Прямую как луч лазера, тонкую, как полотно из микронных нитей. Зрелище завораживало, вынуждало фокусироваться, наслаждаться красотой зеркального моста.
