У меня тоже вертится на языке уйма вопросов, но кое-что я должен сказать в первую очередь.
– Что за глупое представление, «О»?
Янаги и Ая разом поворачивают удивленные лица от «О» ко мне.
– …Даа?..
Измотанное выражение лица Синдо преображается, сменяясь обычным ее мягким очарованием.
Однако, должен сказать, это ее ласковое лицо очень похоже на то, как смотрел Кадзу, когда отправлял меня сюда. Такая странная мысль мелькает у меня в голове, когда я гляжу на «О».
– Ох уж. Как досадно, что ты не позволил мне обмануть тебя, Омине-кун! Не скажешь ли, что меня выдало?
– …Ну, просто интуиция.
На самом деле я уже какое-то время ожидал ее появления. С ее-то характером «О» обязательно захочет посмотреть наш с Кадзу поединок с близкого расстояния.
Этого я ей, разумеется, не говорю. Нельзя позволить ей думать, что я могу одержать победу, так что я не должен вызывать ненужные подозрения, выдавая мои настоящие планы.
Похоже, «О» ни о чем не подозревает. Видимо, ей просто не очень интересно.
– …«О».
Все то время, что мы говорили, Ая сверлила «О» ненавидящим взглядом.
– Давно не виделись, – отвечает «О».
– Ты решил наконец дать мне еще одну «шкатулку»?
– С чего бы мне это делать? Мы ведь уже говорили на эту тему. За тобой наблюдать примерно так же интересно, как за пылесосом. Я совершено не собираюсь вмешиваться в реальность ради тупого робота!
Наблюдая за ними, я думаю: что за хрень?
Почему «О» ведет себя так оскорбительно, заявляя, что Ая ей не интересна? С другими «О» так не держится. И почему Ая не кажется мне из-за этого подозрительной?
Ход моих мыслей прерывает «О», внимание которой вновь обращено на меня.
– Омине-кун. Я хочу сказать тебе кое-что. Не уделишь ли мне минутку?
Это для меня сюрприз. «Сюрприз» – потому что я был убежден, что «О» не отступит от роли нейтрального наблюдателя, пока не станет ясно, что Кадзу вот-вот проиграет.
Я гляжу на часы, одновременно собираясь с мыслями и вспоминая свои несбывшиеся прогнозы.
22.19.
– Надеюсь, то, что ты хочешь сказать, стоит моего времени? У меня меньше шести минут на свободный треп. Если тебе просто поболтать – извини, я вынужден отказаться.
Если я решу выслушать «О», у меня не останется времени – меня телепортирует в кинозал, и я больше не смогу свободно действовать.
– Это важно!
Вот и все, что мне надо было слышать; теперь я не могу отклонить ее предложение.
– Давай тогда.
Все равно мне нечего делать, кроме как повторить свой план Ае. Я уже раздал [приказы] касательно Моги; один из моих [рабов] и фанатиков уже направляется в больницу Моги.
– Прошу прощения, но не мог бы ты попросить остальных удалиться? Это только для ушей Омине-куна, – заявляет она к явному неудовольствию Аи.
– Постой-ка. С чего бы –
– Прости, – перебиваю я ее, – но времени для вопросов нет. Пожалуйста, просто придержи пока что свои возражения.
Ая по-прежнему недовольна, но больше ничего не говорит.
Как только Ая и Янаги удаляются, я быстро говорю «О», по-прежнему сохраняющей облик Синдо:
– Давай только покороче.
– Мм, буду покороче, – соглашается «О» и тут же берет быка за рога. – Мы с Кадзуки-куном – враги.
Вот это бомба.
– …
Я в полной растерянности. Честно говоря, мне бы сейчас пару минут, чтобы переварить это откровение, но время поджимает.
Не обращая внимания на бьющиеся внутри меня чувства, я задаю самый важный на данный момент вопрос:
– Значит, ты на моей стороне?
Может, мои сердце и рассудок сейчас и в раздрае, но я все еще способен сложить два и два. Некогда углубляться в ее заявление; у меня нет выбора, кроме как принять ее слова за чистую монету и выяснить, выгодно это мне или нет.
– Я не стану союзничать с тобой.
– Почему же? Кадзу ведь теперь наш общий враг, верно?
– Не думаю, что твоего подхода будет достаточно, чтобы сломить его волю. А это значит – я не вижу для себя выгоды в сотрудничестве с тобой.
– Но ты хотя бы не будешь мне мешать, чтобы ему было легче победить, так?
– Конечно, не буду! Более того, позволь мне сказать тебе кое-что приятное. Твой план использовать «Ущербное блаженство» прямо на глазах Кадзуки-куна – лучшее, что ты вообще можешь сейчас предпринять. Это я тебе гарантирую.
В этом удостоверяться мне тоже некогда. Придется вновь поверить «О» на слово.
– Позволь еще спросить: почему Кадзу стал твоим врагом – ведь для тебя он всегда был самым интересным человеком?
– У тебя это так звучит, как будто он не мог стать моим врагом, потому что привлек мой интерес. На самом деле все наоборот! Он привлек мой интерес именно потому, что мы всегда были врагами.
– Не трать мое время. Я хочу знать, что повернуло тебя против него.
– Скучный ты парень, а? Если считать меня существом, которое сохраняет Марию Отонаси как «Аю Отонаси», то Кадзуки-куна можно считать существом, которое стирает «Аю Отонаси» из Марии Отонаси. Совершенно естественно, что мы враги, разве нет?
– Похоже, что так. Думаю, и он может в это верить. Но… что с того? Конечно, Кадзу – это нечто, но все равно он лишь человек. Или ты хочешь сказать, что у него есть какая-то сверхсила, которая может позволить ему тебя уничтожить, хоть он и просто человек?
– Да, есть. Кадзуки-кун научился самостоятельно уничтожать «шкатулки».
До этого места я безостановочно размышлял, но тут мне пришлось резко остановиться.
– Научился… уничтожать «шкатулки»?
Это не читерство ли?
Какое-то мгновение я думал, что «О» говорит про «Кинотеатр гибели желаний», но это явно не так. Эта «шкатулка» сделана конкретно против моей.
– И откуда у Кадзу такая сила?
– Как и я, он получил ее от «Ущербного блаженства».
– Не понимаю. Как Кадзу мог заполучить силу от – нет, сейчас придется просто принять это как данность, но все равно что-то не сходится. Я не знаю, когда именно Ая заполучила свою «шкатулку», но я уверен, что тогда они не были знакомы, так? Как тогда «Ущербное блаженство» могло повлиять на Кадзу?
– Все не так сложно: мой противник существовал с самого начала, но он был нематериальным, потому что Мария Отонаси не могла вообразить, чтобы кто-то мог мне противостоять. Но роль уже была – только место оставалось вакантным! И какое-то время спустя появился некто пригодный к этой роли: Кадзуки Хосино, необычный человек, ставший «спасителем» для некоей персоны. Была лишь небольшая задержка во времени.
Понятно. Сила «шкатулок» может даже принцип причинности нарушать.
