того, как ты упустил лорда Рикарда и предателя Лукаса Синта, после того как они были почти у тебя в руках?
— Не всех врагов, а только этого ублюдка Боргеса! — становясь серьёзным отрезал Грен.
— Что до Рикарда и Синта, то не вижу в этом большой проблемы! Старик хороший стратег, но для такой войны у него недостаточно ни сил, ни возможностей! Думаю, он вряд ли сможет проявить свои таланты с такой армией, какая у него есть сейчас! И это при условии, что эти горные голодранцы вообще станут выполнять его приказы!
— Допустим! А лорд Рикард? — возразил Канцлер.
— Исраэль, Исраэль, — с притворным сожалением покачал головой Грен, — сразу видно, что ты человек не военный! Любой одетый в броню ублюдок с мечом на поясе пугает тебя!
— Но лорд Рикард опасен! Говорят, он выдающийся мечник! Я сам видел, как он одним ударом убил старшего Де Лейна! — прогнусавил Канцлер.
— Де Лейн был самоуверенным дураком! Если бы вместо того, чтобы раздувать щёки, он отнёсся к своему противнику серьёзно, результат мог бы быть совершенно другим! — возразил Грен.
— Но всё-таки! — продолжал гнуть своё Канцлер.
— Даже если он как изволит выразиться Ваша милость, великий мечник, это всего лишь один человек! Говорят, Сайрус Стоун был непобедим в бою один на один, но разве смог он спасти Короля Трора? Ни одному мечнику, сколь великим бы он ни был не удалось изменить судьбу ни одного серьёзного сражения! Битва, мой дорогой Исраэль, это не турнир!
— Может быть и так, — раздражённо проговорил Канцлер, — но, если бы лорд Рикард пал в битве, Лалатина потеряла бы целый союзный клан!
— Это вряд ли! Насколько я понимаю, там правит его жена, наследница старого лорда, а он только её муж не более того. Но если бы даже они и вышли из войны, Лалатина потеряла бы 150–200 человек не больше!
— Исраэль, Исраэль, — продолжал Грен качая головой, — вот у тебя здесь интимный такой полумрак, не знаю зачем ты так всё тут устроил, ну да мне это всё равно! А там была ночь! Чёртова кромешная ночь! А эти горные лорды так бедны, что своими лохмотьями ничем не отличаются от самого последнего своего латника! Так что неудивительно, что в кромешной тьме я не смог отличить лорда Рикарда от любого другого всадника. Ему просто повезло, что он не попался мне под руку! Хочешь я принесу тебе его голову? Ты тогда будешь спать спокойно? И кстати, сколько ты мне за неё заплатишь? — полюбопытствовал великан.
— Я не говорил, что мне нужна его голова, — боязливо отодвигаясь от Грена пробормотал Великий Канцлер.
— Исраэль, друг мой! Я вижу, ты не меняешься! Ты всё также жаден, как и тогда, когда торговал гнилой рыбой в Вонючих рядах! Ты никогда не задумывался сколь много ты упускаешь в этой жизни из-за своей жадности?
— Я бы назвал это трезвым расчётом, — возразил Канцлер.
Грен снова рассмеялся, стёкла в оконных витражах жалобно зазвенели, то ли от его басовитого смеха, то ли от неожиданного порыва ветра.
— Называй как хочешь! Мне по…, — Грен употребил бранное слово, означающее мужской половой орган.
— Исраэль, давай я отведу тебя в одно прекрасное место! Там есть одна рыжая сучка, с ней ты на пару часов позабудешь обо всём на свете!
Канцлер скривился.
— Благодарю покорно! — прогнусавил он, — я, пожалуй, откажусь!
— Это из-за того, что тебе жалко денег или у тебя уже не стоит?
— Попрошу! — возмутился Канцлер.
— Проси, проси Исраэль! Хочешь я заплачу за тебя? — предложил великан.
На секунду Великому Канцлеру захотелось согласиться, но лишь на одну секунду.
— У меня сейчас нет времени на всякие глупости! — пробормотал он не решаясь встретиться с Греном взглядом.
— Как знаешь, как знаешь! — проговорил Грен с сожалением.
Он спрыгнул со стола так легко словно был подростком и Канцлеру вдруг захотелось поделиться со своим старым знакомым всеми своими страхами и сомнениями. Ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы обуздать эту свою слабость.
— Мне пора, — сказал Грен спустившись с подиума, на котором восседал Канцлер.
— Не забудь оплатить счета купцов, находящихся под моим патронажем! — добавил он, направляясь к двери.
«Вернее тех, кто платит тебе за то, чтобы их не трогали!» — подумал Канцлер.
— Я дам указания оплатить то, что было поставлено! — сказал он.
— Исраэль, Исраэль! Жадность тебя когда-нибудь погубит! — с укоризной в голосе прогрохотал Грен.
— Я рассчитываю на то, что Вы лорд Грен, как можно скорее справитесь с горскими бандами и сделаете наши дороги безопасными! — величественно провозгласил Канцлер.
— Можешь не сомневаться, Исраэль! — отвечал ему великан.
В дверях он столкнулся с богато одетым мужчиной в малиновом берете украшенном длинным павлиньим пером и коротком атласном плаще. За ним маячил Жан и лепетал:
— Мсье Де Виль! Нельзя так врываться к его Сиятельству!
Увидев разодетого аристократа, Грен весело расхохотался, загородив Де Вилю дорогу. Франт с неприязнью уставился на великана.
— Вы мешаете мне пройти! И от Вас несёт лошадиным дерьмом! — холодно проговорил Де Виль.
— Ваша светлость, хотите я выброшу отсюда этого педика? — не сводя взгляда с Де Виля, проговорил Грен на одном из распространенных горских наречий.
— Не стоит, лорд Грен, — на языке жителей равнин отвечал Канцлер, — Вам пора идти!
Грен равнодушно пожал плечами и едва не толкнув Де Виля прошёл мимо побледневшего от бешенства аристократа.
— Чем обязан, Вашему появлению, сир Де Виль? — слащаво осведомился Великий Канцлер.
Аристократ уселся на один из стоявших внизу стульев, теперь чтобы увидеть лицо канцлера ему приходилось задирать голову вверх.
— Эти стулья ужасно неудобные! — проговорил Де Виль с презрением.
— Вы правы! — с притворным раскаяньем отвечал Канцлер, — мы тут живём на своих островах и понятия не имеем о всяких новомодных тенденциях, что в ходу за Спокойным морем! Мы гораздо лучше разбираемся в лошадином навозе чем в модной мебели!
Последняя фраза была, пожалуй, лишней, но Канцлер не смог отказать себе в маленьком удовольствии, слегка поддеть иностранца. Сегодня утром он наблюдал из окна Королевского дворца, как через главную площадь двигались бесконечной рекой всадники, прибывшие из-за моря. Их количество, богатство упряжи и роскошь нарядов поразила Великого Канцлера. Ему пришло в голову, что всё это приобретено на деньги, взятые в долг у ростовщиков и ему стало страшно. «Они не уйдут пока не отберут у нас всё до последней медной монеты!» — подумал он. Раскаянье было запоздалым. Канцлеру пришло в голову, что гораздо дешевле было бы договориться с горными лордами! Или даже с этой очередной самозванкой Лалатиной! А если бы он вместо того, чтобы издеваться,
