- Алекта?..
- Твою мать, куда ты лезешь?! - раздался сзади разгневанный голос Крайта, наконец скоординировавшего себя и прошедшего мимо Домино. Шакалёнок вскинул голову, немедленно спадая с лица, на котором вожделение мгновенно преобразилось в беспокойство.
- Ярый, ты как встал, зачем?.. - вскрикнул он, соскальзывая с кровати, а Домино всё смотрел на обернувшуюся к нему девушку и не мог насмотреться. Лицо её за прошедшие шесть лет осунулось и как будто посерело, из-за чего медно-жёлто-зелёные глаза в обрамлении длинных чёрных ресниц казались ещё больше, тонкие ключицы выделялись так же явно, как лопатки, и запястья как будто сузились, но это была она. Алекта...
- Ты кого хочешь загнать в могилу: меня, себя или нас обоих? - набросился на Домино Крайт, похоже, не знающий, как бы его так без проблем утащить обратно в кровать. Алекта же изучала его лицо и, конечно, не узнавала.
Да и как можно было? Сломанный нос, усы и бородка, взгляд уверенного в себе бандита - Домино слишком часто ловил его в зеркале и, пока был под триангом, гордился этой обретённой брутальностью. Что осталось от того вдохновлённого восстановлением справедливости и мирового баланса мальчика, которого она знала? Которого сама же и выгнала?
Крайт наконец осторожно подхватил его под руку, готовясь с нотациями транспортировать обратно в их комнату, но Домино, удовлетворив любопытство и пожалев об этом, уже уступил знакомой тьме и с облегчением свалился в неё.
Целую вечность потом он плавал в пустоте, то жаркой, то адски холодной, вяло пытаясь вынырнуть, но как будто наталкиваясь каждый раз на тонкую и совершенно непробиваемую корку льда - или спёкшегося стекла. Иногда из мрака возникали давно уже оставившие его фишки домино - "один-один", змеиный глаз, огромные, как горы, и падающие, бесконечно падающие и никак не могущие упасть. Ещё была тянущая боль, вспыхивающая бледными искрами то там, то здесь, то прямо перед глазами и тоже не желающая или пропасть совсем, или поглотить его в последнем взрыве.
И - мягкие ласковые касания, прохладные и успокаивающие. В их мгновения искры тухли, фишки рассыпались и хотелось жить, хотя здесь, в безвременье, он, конечно, не понимал этого. Это просто было хорошо. Не назло всем, не торжествуя победу, не ломая себя. Лишь тепло и свет, к которым можно было не напрягаясь, бессознательно тянуться.
Так он и вышел из трясины бредовых больных снов опять в реальность - хотя, может быть, его разбудили голоса? Ещё балансируя на грани между тем и этим, Домино слушал, а приятные мягкие пальцы нежно гладили его по голове.
- Ну и кто мой надзиратель? - весело спросила Алекта, и Крайт хмыкнул.
- Тоже мне надзиратель. У тебя абсолютная свобода передвижений. В пределах квартиры.
- Вот-вот. Ты не пустишь меня даже в подъезд, да? Потому что так сказал Азат.
- Нет, не поэтому. Велена - опасное место для такой хрупкой красивой девочки. Куда ты пойдёшь?
- И в самом деле. Так как тебя зовут, "тоже мне надзиратель"?
- Ты слышала. Крайт.
- Ну да, я тоже Монашка, брат так и прозвал за нераскрепощённость. Но я - Алекта. А ты?
- Издеваешься? Моё имя - Крайт.
- Крайт - это змейка такая, очень ядовитая. Тебя с детства так зовут?
- А Алекта - это фурия, непрощающая, безжалостная, непримиримая богиня мести. У тебя тоже родители были с прибабахом?
Пауза. И Домино вдруг осознал, что ни разу за всё это время не спросил настоящее имя Крайта. Чтобы хоть вот это узнать - что это не кличка, как Палаш и Шакалёнок...
- У меня приёмная мама мифами всегда увлекалась, очевидно, - озадаченно сказала Алекта. - Надо же. Ну хотя бы Ярый - кличка...
- Это да. Это второй соперник Домино придумал, которого он смог победить на ринге. Ему тогда было весело, и он просто снёс этого несчастного сильвиса к барьеру. С тех пор и покатилось.
- А ранили его где?
- Да на разборке. Восстал один там из мёртвых и на последнем издыхании выстрелил. Хорошо, почти промахнулся: лишь чуть-чуть задело кишечник, а то я бы его не довёз. Врачи хотели его в больнице оставить - так оно и надо было, конечно, но нам никому не стоит лежать по больницам. А он ещё и прыгает туда-сюда. Убил бы.
- Здорово, что у него появился кто-то, кто искренне о нём заботится. Азат не совсем подходящая кандидатура.
- Я бы сказал "совсем не подходящая", - фыркнул Крайт. - Домино рассказывал мне про тебя. Как ты в бабочках-то оказалась?
- "В бабочках"... - в голосе Алекты появилась горечь. - Ты ласков. Я бы обозначила себя подзаборной шлюхой. Потому что любимый брат кому только меня не подкладывал, чтобы продвинуться в своём "бизнесе".
- Это в смысле?
- В смысле, как только мне исполнилось семнадцать лет, он спустя пару дней предложил мне съездить в соседний город погулять и посмотреть колледжи, а я согласилась. Домой мы уже не вернулись. Он больше и сильнее, что я могла противопоставить? Пару раз, когда было совсем уж невыносимо, хотела руки на себя наложить, но одна мысль останавливала.
Она замолчала, и Крайт тихо спросил:
- Какая?
- Что я должна ещё раз увидеть Домино. Есть что сказать.
- Мир тесен.
- Я его даже не узнала. И Азата не узнала. Только когда он с этой своей ухмылочкой представился, поняла, куда попала, смешанные чувства. Но я готова терпеть его и всех его друзей в любом количестве, если можно будет побыть с Домино... Кстати, что за странная у него тату?
- Это мы психологией занимались, - судя по голосу, Крайт с радостью и облегчением переключился - интересно, почему его так задел её рассказ? - Ему всё снились сны, что он бродит в лабиринте доминошек и вот они начинают валиться одна на другую, а он не может от них убежать и в итоге они погребают его под собой. Нечто вроде осознанного сна. Мы это изобразили в тату, это бесконечное падение, и его отпустило.
- А подставить руки он не пробовал? Поймать?
Крайт потрясённо промолчал, а Домино настигло второе за столь короткое время озарение - и опять ненужное, запоздалое.
- Забавно, - наконец признался риз. - Встретить неизбежное грудью? Даже странно, что никому из нас это не пришло в голову, мы ведь только и делаем, что ломаем устоявшуюся тут, на Севере, систему. Это напоминает мне то, что он рассказывал из своей прошлой жизни. Тогда ему было четырнадцать и один человек сказал ему, что за всё, что происходит в твоей жизни, ты отвечаешь сам. Значит, если они падают, получается, ты сам виноват - и сам должен их остановить?
- Кто это был? - полюбопытствовала Алекта.
- Ты вряд ли его знаешь. Рэкс Страхов.
- Почему, слышала. Не так уж давно, года два назад была в Хайрове на рабочих гастролях - так-то меня брат обычно в Бёрне держал, там много его новых знакомых - и обслуживала вместе с другими девочками вечеринку гэшээровцев. Эти хоть над нами не издевались. Праздновали, как они выражались, "пришествие карающего ангела на их грешную землю" в лице некоего канарийского Рэкса Страхова. Пришёл, увидел, разгромил. Банду работорговцев Братца Лиса.
