— Её принёс человек из племени Больших Быков, — женщина явно намерена рассказать одну из занудливых историй, которыми пожилые люди так охотно потчуют молодёжь. Против обычая именно сегодня Мишке не в лом слушать эту скукатищу. — Люди с волосатыми лицами, что приплыли с юга по Солёной Воде на больших лодках с парусами, пришли к жилищам охотников и увели к себе и женщин, и детей.
Вернувшись с добычей, мужчины последовали за семьями, но мохнолицие пообещали убить пленников, если мужчины не станут рыхлить для них землю. И эти отважные люди вынуждены были согласиться. Они отдали оружие и притворились послушными. А однажды ночью убили своих обидчиков и ушли. Маленькую девочку оставили в живых, потому что она играла с их детьми и жалела их. Её взяли с собой. А потом родичи убитых захотели отмстить. Тогда несколько охотников увели женщин и детей к реке, по которой мы тогда кочевали вместе с Полуденными Выдрами.
— Скажи мне, Ласточка, а на восток отсюда мохнолицие еще не появлялись? Не приплывали по Солёной Воде?
— Мне ничего такого слышать не приходилось, давай лучше посмотрим камни. Я очень старалась и выбирала для тебя самые лучшие.
Мишка перебирает речную гальку из сумки собеседницы, но ничего не видит. Мысли его далеко.
Итак. Он в Северной Америке. Смуглые местные жители с лицами, похожими на лица множества народов севера или центра России — индейцы. Колумб уже побывал на Карибских островах и испанцы, или может ещё кто-то, высаживался на северном побережье Мексиканского залива. И пытался там обосноваться, даже, что-то сажать. А ведь порабощаются индейцы неохотно, он это точно помнит, так что большого успеха в этом деле пока не достигнуто. Местные трудовые ресурсы малопривлекательны. Те длинные волосы, которые так ценятся для луковых тетив — из конских хвостов. Значит степные охотники на Больших Быков — бизонов — уже наворовали лошадей и пытаются с ними осваиваться.
Но с востока на материк европейцы ещё толком не высадились. Получается, что нынче на дворе толи шестнадцатый век, толи самое начало семнадцатого.
Жалко, что он так мало уделил внимания истории этого континента, ну да всего знать невозможно. Наверняка помнит только то, что с момента высадки англичан на восточном побережье и до момента, когда индейцев окончательно «призвали к порядку» прошло около трёх столетий. На его век хватит. Так что там у нас с камушками?
Эта Ласточка рассказывает про то, что самородки из Золотого Ручья блестели. И эти окатанные водой камушки тоже блестят. Цвет другой, но характер блеска очень похожий. Причём, похож именно на сталь. Вот она и набрала их полную сумку.
Действительно, галька блестит, словно железная, но еще не ржавая. Цвет у неё тёмно-серый. Черканул по гладкой поверхности камня, на котором сидит — черта тёмно-красная. Поднёс к ножницам. Непонятно, толи притягивается, толи нет. Если и имеются тут магнитные свойства, то слабенькие. Ладно, как ни крути, нет у него другого варианта, кроме как класть в огонь всё подряд, методом Карасика.
Глава 39. Ажиотаж, и его эксплуатация
Как-то последнее время в голове у Мишки сумбурно. Слишком много мыслей. Нельзя столько думать. Надо трясти. Вылепить из глины металлургическую трубу и плавильный тигель даже без гончарного круга несложно. Ну и что, что кривые? Стрелять из них он не собирается. А вот пока всё это сохнет, надо сообразить, чем поддувать. Кессонный-то насос далеко. Небось, хрюкает там в одиночестве…
Водопадик здесь удобный, просто загляденье. Хрустальные струи так и шепчут в самое ухо: «Скорее, отбери от нас мощность!». Затолкать сюда колесо — нет ничего проще. Вал раскрутить можно до весьма приличных оборотов, особенно, если лопатки покороче сделать. А на конец вала — пропеллер. И дуть в широкую часть рупора. А узкую — в поддувало. И никаких проблем!
Размечтался. Без идеальной балансировки его конструкция элементарно развалится от вибрации, частота которой, как подсказывает ему интуиция, идеально совпадёт со скоростью вращения вала. А если не развалится сразу, то чуть погодя, когда полыхнут нагревшиеся от трения места, через которые этот вал проходит. Он ведь не в воздухе будет висеть. Ему опоры подавай.
Думай, голова. Хорошо работают только простые конструкции. Имеется ввиду, при его возможности выдерживать размеры, квалитеты, допуски и посадки.
* * *
Длительные размышления закончились тем, что все члены рода, оказавшиеся в Финишном лагере, и присоединившиеся к ним на основе любознательности члены других родов племени, в течение полного светового дня по очереди одеялами нагнетали воздух в огромный берестяной раструб. Кум Тыква, когда Мишка попросил помощи в деле создания воздуходувной турбины, ознакомился с планом работ, почесал тыкву, и сказал, что проще народ попросить о помощи, чем так долго мучиться, ради сомнительного результата.
Глиняный горшок-тигель, набитый смесью мелкорастёртого угля и толчёных в порошок камней, после прокаливания и остывания торжественно расколотили об валун и… это было оно. Отбивание шлака, нагрев в горне, ковка ножиков — просто торжественные праздничные мероприятия. И длинная очередь мужчин и женщин — практически всего племени — выстроившихся в затылок друг другу со своими лучшими одеялами, чтобы… понравились народу лезвия. Хотя, случалось раньше у Мишки и лучше получалось. Мягкий металл выплавился, но ковкий. Похоже, пожалел он в этот раз уголька в тигель сыпануть. Побоялся, что получится чугуний, переделывать который он просто не умеет. Пока
А из-за цвета черты, что найденный Ласточкой минерал оставлял на поверхности, нарёк его Мишка гематитом. Очень уж в детстве любил гематоген, а тут сразу вспомнилось. Такая вот аналогия образовалась на основе цветовосприятия.
* * *
Племя Речных Выдр как-то потеряло ритм, с которым проводилось отправление родов вниз по реке. Шатры на берегу ставились, как для длительной стоянки. Чувствовалось брожение в умах. Сталь сделалась очень привлекательным приобретением. Одно дело видеть готовые лезвия в чужих руках. Стереотип: «Не моё» — работает. Вещь вызывает любопытство, может быть, зависть, даже желание обладать ею. Но это рядовые впечатления, с которыми многие жили, встречаясь с диковинами в чужих руках. Не всё, что нравится, должно принадлежать тебе — с этим тут многие давным-давно сжились, особенно, когда всё, чем владеешь, переезжает за многие километры на твоём горбу. Волей-неволей кочевая жизнь воспитывает в людях умеренность вожделений.
И вот, не то, что на глазах, а при личном самом непосредственном участии, путём нагнетания воздуха одеялом в понятный всем раструб, для обдувания широкоизвестных пылающих головней, нагревающих обыкновенный глинянный сосуд с толчёным камнем и углем, получается это. Оно. То, что режет, режет и режет. Люди взволнованы, и Мишка их прекрасно понимает. Попробовал он разок резать обломком камушка. Даже вспоминать грустно.
