«ррдаум» карабин командира. Живём, славяне!
— Вставай, отходим!
А это Лёд. Жив, чертяка! Я поднялся и осмотрел своего товарища. Тот, криво усмехнувшись, поднял большой палец и затем махнул рукой себе за спину. Ясно, в том направлении, значит. Я в лёгком темпе побежал вслед за Садко, однако же сразу остановился. Лёд, чуть прихрамывая, шёл следом, полуобернувшись назад.
— Идите, я замыкаю, — прошипел он, заметив, что я не двигаюсь.
— Ну уж нет. Садко, — окликнул я командира, — помоги Льду дойти. Пулемётчик уходит последним!
Не вступая в пререкания, Садко молча подставил Льду плечо. Потом ругайся сколько угодно, а сейчас время дорого. Я же спиной вперёд пошёл за товарищами. Максимум огневой мощи должен быть сосредоточен на самом опасном направлении. И я в своих прикидках не прогадал — из-за угла дома выехала ещё одна машина. Которая тут же получила от меня хорошую порцию свинца. Водителя выбить не получилось, но повреждённый движок заглох практически сразу. Да и пулемёт молчал, что указывало на то, что вывести из списка активных участников стрелка я смог. Поливая врага огнём, я неспешно отходил вслед за своими. Хорошо, что они проявили благоразумие и не стали вступать в бой. Задержки нам однозначно были не нужны. Но вот мы наконец скрылись за углом здания. Я издал полный облегчения вздох, обернулся к Садко и Льду и спросил:
— Что дальше?
Садко, уже изучивший обстановку из-за противоположного угла, ответил:
— Окружить нас они пока не смогли. Перебегаем улицу и заходим в подъезд. Отсидимся в какой-нибудь квартире.
— А если открытых не будет? — с сомнением поинтересовался я.
— Тогда чердак.
— Принимается, — махнув рукой, согласился я. — Единогласно.
А что ещё мне оставалось делать. И мы побежали. Переждём. А уж если что, то и отобьёмся. Может быть, хэ-хэ. Зашли в подъезд, поднялись на второй этаж. Я подёргал ручки ближайших дверей. Вторая оказалась открыта. Ну что же, удача не отвернулась от нас окончательно. Мы вошли, Садко захлопнул дверь и остался возиться с замками. Я же помог Льду добраться до комнаты и усадил его на диван. Пройдясь по квартире, отметил наличие решёток с узкими зазорами между прутьями на окнах. На предмет ручных гранат можно в случае чего не беспокоиться. Главное, чтобы из гранатомёта не долбанули. А ещё лучше вообще избежать дальнейших боестолкновений и спокойно отсидеться. А потом и разойтись. Не мирно, не без обид, главное, чтобы тихо. Но всё это потом. А сейчас надо вернуться к текущим делам. Вот и начнём с самого важного.
— Что с ногой? — спросил я у Льда. — Ранение?
[1] Унифицированный запал ручной гранаты. Советский универсальный запал, разработанный в 1941 году. Замедлитель во втулке — пороховая мякоть, заполняющая центральный канал. Вариации на сегодняшний день: УЗРГМ (содержит внутри алюминиевой втулки замедлителя медленногорящий малогазовый пиротехнический состав с высокой стабильностью горения и азидовый капсюль-детонатор в алюминиевой гильзе) и УЗРГМ-2 (в отличие от УЗРГ содержит менее гигроскопичный замедлительный состав со скоростью горения, не зависящей от температуры окружающей среды).
Глава 8. Из огня да в полымя
Обошлось всё простым ушибом. Сильным, да, но всё лучше, чем перелом или серьёзное ранение. Как сказал Лёд, он перебежал в другую комнату за считаные секунды до выстрела из гранатомёта. Очень вовремя сменил позицию, ничего не скажешь. Словно чувствовал. Фугасный снаряд обвалил часть несущей стены, один из обломков которой и ударил нашего товарища в бедро. Быстро вспомнив, что полагается делать в таких случаях, я приказал Льду снять штаны и достал из рюкзака пулемётный короб. Металл достаточно холодный, чтобы какое-то время подержать на пострадавшей конечности, а потом можно будет и компресс наложить. Оставив товарища возлежать на диване с наказом по мере нагревания переворачивать короб, я ушёл в ванную и там закурил. Других вариантов, не нарушающих светомаскировку, увы, не было. За сигаретой решил и поразмыслить, выйти с Громом на связь, или не стоит. Пока что в Предлесском нас скорее всего не рассматривают в качестве подозреваемых, так что хозяйство Садко стоило взять под охрану. Тем более владелец уже был согласен присоединиться к Стражам. А как это будет выглядеть с другой стороны?..
— О чём задумался? — прервал мой поток мыслей Садко, присоединившись к процессу курения. — Как будем выбираться, или о судьбе человечества?
Я коротко хохотнул и поделился своими сомнениями. На что мой временный командир беспечно махнул рукой и сказал:
— А вот сейчас или к утру ближе вырвемся и двинем на блокпост. Ваши пускай максимально быстро займут гаражи и любым посетителям будут объявлять, что точка захвачена. Княжеские, конечно, будут недовольны, но сразу до боестолкновения дело не дойдёт. По рации предлагать не стоит, вдруг перехватят.
— Херня, у нас закрытый канал, — отмахнулся я. — Но объяснять придётся долго, так что принимается. А вырываться как будем?
— Ну, как тут обстановка поутихнет, уедем.
Я зажал сигарету в зубах, пару раз хлопнул в ладоши и пробормотал:
— Прекрасный план.
— Есть лучше — предложи, — беззлобно матюгнувшись, отозвался Садко.
Я пожал плечами и сразу же, поняв, что в темноте мой собеседник этого не увидит, пробормотал «хэ-зэ». Докуривали молча. Затем вернулись в комнату. Я вдоль стены прошёл к окну и аккуратно выглянул на улицу. Внизу проехала машина, рыская парой прожекторов по сторонам. Я вовремя пригнулся — луч света скользнул по окну, отбросив на стену жутковатую тень решётки. Продолжалось, впрочем, это не долго, уже спустя пару секунд в комнате снова воцарилась темнота. Жаль, что гранат больше не было. Впрочем, вздумай мы отсиживаться в квартире, нам они сгодились бы только для самоподрыва, вовремя вспомнив про малое расстояние между прутьями оконных решёток, заключил я. А даже если бы и не было этих решёток, то что толку? Машина прошла слишком быстро, вряд ли удалось бы закинуть гранату прямо в салон, пусть он и открытый. Так что с, так сказать, мечтаниями я покончил и направился к дивану, на котором всё ещё возлежал пострадавший.
— Ну как, легче стало? — поинтересовался я.
Лёд буркнул что-то утвердительное, а посему я забрал у него короб и достал бинт. Наложив на место ушиба давящую повязку, я полушутливо пожелал «пациенту» скорейшего выздоровления, на что был так же не всерьёз послан в пешее эротическое путешествие.
— А потом ты этим ртом хлеб ешь, сквернослов! —
