миномёты и ящики со снарядами. По полю, принадлежащему одному из приятелей Финлея – тут Норс не смог скрыть злорадства,– расхаживали землемеры. Насколько он понял из обрывков разговоров, там собирались обустроить аэродром.
Мог ли противник, который боялся даже солнечного света, что-либо противопоставить мощи современного оружия Айлестера? Впрочем, когда разговоры заходили о ДПФ, и офицеры, и солдаты – все сплошь бывалые вояки – стремительно теряли уверенность в себе. Краем уха Норс уловил слова, из которых следовало, что площадь зоны свечения значительно увеличилась, возможно, в дюжину раз. К тому же она стала совершенно непроницаемой для приборов оптического наблюдения.
Бывший редактор «Городских новостей» с тревогой посмотрел туда, где располагался ДПФ. Даже скрытая от глаз гребнем холма, зловещая аномалия словно давила на всех, кто находился поблизости, однако сказать что-то более определённое о её теперешнем состоянии и уровне исходящей угрозы было трудно. Тогда Норс решил обратить своё внимание к палатке, в которой расположился штаб операции. Военные ориентируются в своей активности на вышестоящее командование, а значит, интенсивность работы штаба должна отражать ход боевых действий.
В палатке проходило какое-то совещание; младшие офицеры и вестовые то и дело забегали внутрь и выбегали наружу. Наконец, матерчатый полог откинули; одёргивая на ходу кителя, вышли командиры батальонов. Упитанные майоры и подполковники средних лет, они явно торопились, лица их, скованные печатью суровой решимости, приобрели неотличимое друг от друга выражение, а окружающая эту сцену суета нижних чинов достигла апогея и стала отдавать нервозностью.
Норс понял: назревает атака.
Глава
X
Лежавший на мягком травяном ковре, практически неразличимый на его фоне благодаря своей униформе защитного цвета майор Перт Пауилн в очередной раз осмотрел зону загадочного алого свечения. Поперечник ДПФ уже достиг гроссфута 28 на наиболее протяжённом участке – и, как поговаривали, продолжал расти.
Так ничего и не увидев, майор отложил бинокль в сторону.
Артиллерия продолжала вести огонь. Трёхдюймовые мины и снаряды полевых пушек того же калибра, похоже, ложились в цель более или менее точно. Пауилн пришёл к этому выводу, поскольку, за исключением редких перелётов, не слышал и не видел разрывов.
Пауилн откинул стальную, выкрашенную в зелёное, крышку армейских наручных часов и сверился с ними. Артиллерийский дивизион их 36-го полка, которому за четверть часа, выделенных на огневую подготовку атаки, предстояло уничтожить всё живое в зоне ДПФ, вот-вот должен был закончить свою мрачную работу. Пауилну и его солдатам, напряжённо и безрезультатно всматривавшимся туда, где господствовал багровый, искрящийся свет, предстояло завершить работу артиллеристов.
Майор осмотрел своих солдат: его 2-й батальон атакует ДПФ в трёх, следующих друг за другом с трёхминутными интервалами, «волнах». Каждую «волну» формирует пехотная рота, развёрнутая в стрелковую цепь. Для усиления огневой мощи подразделений ротам придано по шесть ручных пулемётов ап Манчина; их распределили по два на взвод и разместили на флангах – наиболее уязвимых местах построения. Кроме того, имелись ротные станковые пулемёты, способные, как показал осмотр ночного поля боя, остановить и уничтожить клювастых демонов.
Каждый солдат получил по две ручных гранаты, пользоваться которыми без приказа сержантов строжайшим образом воспрещалось. У Пауилна заныли зубы при одной только мысли, что произойдёт, если солдаты, не обученные толком обращаться с гранатами, попытаются воспользоваться ими в непосредственной близости от противника и сослуживцев. К сожалению, предвиделись неизбежные в таких обстоятельств потери от «дружественного огня», но их легко списать на противника.
Он снял фуражку с королевским гербом – короной, под которой располагался жёлудь, опоясанный надписью: «Из малого да родится великое и могучее!», – и надел стальную каску-полусферу.
Застёгивая подбородочный ремень, Пауилн, отлично знавший историю возвышения правящей династии ап Телфордов, задумался над необычайной судьбой, выпавшей на долю этого некогда малозначительного провинциального рода. Изначально герб представлял собой изображение белки, схватившей жёлудь, а девиз звучал следующим образом: «По праву сильного!». Несомненно, первых ап Телфордов отличал как живой ум, так и развитое чувство юмора, позволявшее им иронизировать над собственным, отнюдь не выдающимся даже по меркам графства, положением. С тех пор, однако, многое изменилось, как и сам герб, переживший несколько трансформаций. Белка в конце концов бесследно исчезла, а первоначальный девиз, с некоторыми изменениями, украсил вход в Управление тайного сыска и надзора: «По праву сильного, в защиту слабых, в общее благо!». Двуручный меч палача, присутствовавший наравне с этой надписью, служил недвусмысленным напоминанием о каре, угрожающей каждому, кто посмеет сейчас насмехаться над освящённой церковью властью ап Телфордов.
Мысли майора об изменчивом характере судьбы и геральдики прервали резкие свистки сержантов. Построив своих подчинённых, они спешно проверяли их внешний вид. Солдаты подтягивали патронные подсумки с обоймами, спешно запихивали гранаты в сухарные сумки (ничего умнее командир полка и его начальник штаба просто не придумали, запихивать гранаты за пояс в любом случае запрещал устав).
Снова послышались трели свистков и выкрики младших командиров, приказывающих одеть противогазы – никто не знал, с чем именно им предстоит столкнуться в зоне ДПФ, и не заражён ли там воздух. Наконец, одев поверх противогазов шлемы, пехотинцы, теперь уже подчиняясь командам, отдаваемым при помощи заученных жестов, разомкнулись в цепи. Первая из них, подгоняемая ротным командиром, почти тотчас же двинулась вперёд ускоренным шагом, в то время как вторая и третья залегли в ожидании своей очереди.
В каждой роте имелся кинооператор, наспех обученный обращаться с камерой; солдаты, которым доверили эту ответственную и новую для них роль, заметно нервничали, словно им предстояло первое свидание.
Пауилн смотрел, как солнце играет на клинках примкнутых к дулам винтовок штыков, и жалел лишь о том, что противогазы не позволяют запеть «Славных Азруекскских ребят». Солдаты сражаются вдвойне отважнее, если их боевой дух витает на высоте, а достичь её можно лишь со словами доброй песни.
«Да, в песнях всё легко и просто, однако гибель, ранения, увечья – всё это на самом деле тяжело, ужасно больно, и не имеет ничего общего с романтическими историями о войне, которыми потчуют гражданских»,– подумал Пауилн. Удивившись тому, что его посетила настолько кощунственная мысль, он прикусил язык, чтобы ненароком не вырвалось хотя бы единственное слово, которое могло бы впоследствии создать ему репутацию «неблагонадёжного». Фраза о том, что «можно исчезнуть, как та белочка с герба», уже долгое время была в ходу в офицерских кругах – её употребляли по отношению к тем, кто говорил неуместные, по мнению политнадзора, вещи.
Наконец, едва первая рота скрылась в алой дымке, Пауилн подозвал к себе связиста в звании мастер-сержанта.
– Ну, что там? Докладывай! – Катушка с кабелем, которую нёс на спине
