позволят ему стать кем-то иным, более высоким духовно, нежели он есть сейчас.
Вдохнув настолько глубоко, насколько позволял противогаз, Пауилн шагнул вперёд. Какие бы картины не рисовало перед этим его воспалённое воображение, глазам майора, смотревшим на окружающий мир сквозь запотевшие стёкла противогаза, предстало зрелище, не имеющее ничего общего с видами природы, которые можно найти на Земле. Даже в самых отдалённых уголках планеты, где природа, говорят, на редкость экзотична, едва ли можно обнаружить хоть что-то, способное сравниться с увиденным им в зоне ДПФ.
Первым в глаза бросалось небо: пунцовое, словно в лучах заходящего солнца, оно походило на колоссальных размеров сверкающую пластину, выкованную из бронзы. Майор Пауилн, видевший однажды щит греческого гоплита, выставленный в одном из музеев Логдиниума, отметил очевидное сходство. «Должно быть, – подумалось ему, – мы вступили в земли, принадлежащие Геркулесу или даже его отцу, Зевсу 31.
Солнце как таковое отсутствовало на небосводе, несмотря на то, что освещение отличалось яркостью, а краски – насыщенностью. Присмотревшись, Пауилн пришёл к выводу, что свет исходит от звёзд, обильно рассыпанных по небосводу чьей-то щедрой рукой. В то, что звёзды могут от природы висеть так низко над головой и так сильно походить на лампочки, стилизованные под бриллиантовые светильники, как-то не верилось. Ум, воспитанный в традициях рационализма и существующий в рамках, очерченных причудливым сожительством естественных наук и постулатов церкви Эзуса, отказывался верить увиденному.
Небо словно давило сверху, заставляя вспомнить о выражении «небесная твердь», как о чём-то реальном. Ярко-белый, словно электрический, свет, излучаемый висящими, казалось, на высоте нескольких массфутов 32 «звёздами», воспринимался как нечто надуманное, созданное нарочно для освещения, как что-то, неспособное возникнуть в результате взаимодействия привычных сил природы. Оставалось только прийти к выводу, что имеет место вмешательство высших сил – или же речь идёт о кознях дьявола, что в данном конкретном случае не имело особой разницы.
Пауилн мрачно посмотрел под ноги. Земля была ярко-жёлтого, практически лимонного цвета, с частыми вкраплениями поблёскивающего металлическими прожилками щебня. Майор подумал, что эти камни чертовски похожи на золотоносную руду и, наклонившись, поковырялся в грунте. Тот не содержал ни малейших следов влаги или растительности – лишь мелкие, похожий на фасоль или чечевицу, камешки, почти наверняка содержащие золото.
Майор осмотрелся, и, подозвав адъютанта, приказал ему взять пробы грунта в специально захваченную для этой цели жестяную банку.
Преследуемый навязчивой мыслью, что по возвращении домой станет богачом, Пауилн подтвердил отданный ранее приказ окопаться и занять оборону. Никогда ранее его подчинённые не рыли окопы с таким воодушевлением, как в тот день. Их сапёрные лопаты, вгрызаясь в податливый грунт, то и дело поднимали наверх маленькие золотые самородки, тут же исчезавшие в карманах солдатских брюк и в ранцах, брошенных так, чтобы до них было удобно дотянуться.
Несмотря на то, что воздух, по всей видимости, не был отравлен, все работали в противогазах, хотя стремление перекопать как можно большее количество золотоносной породы, конечно, приводило к накоплению усталости. То тут, то там Пауилн с ужасом замечал, как солдаты тайком приподымают маску противогаза, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Отчаявшись добиться повиновения в этом вопросе, Пауилн был вынужден махнуть на всё рукой и делать вид, что ничего не замечает.
Ещё одна вещь, поразившая его – полное отсутствие следов артиллерийского огня, которому, по всем расчётам, следовало оставить значительное количество воронок. Даже если бы снаряды не разорвались, они валялись бы повсюду. Однако ни малейшего следа чего-либо подобного обнаружить не удалось.
Оружие, тем не менее, работало – это подтвердили пробные стрельбы. По приказу Пауилна один из солдат, вооружённых ручными пулемётами, выпустил несколько коротких очередей прямо в небо. Вопреки всеобщим ожиданиям, не случилось ни рикошетов, ни каких-либо иных признаков попадания во что-либо твёрдое. Однако это отнюдь не касалось «звёзд»: одна из них, срезанная метким огнём, буквально откололась от небосвода и упала неподалёку.
Поражённый увиденным, Пауилн приблизился к обломку и тщательно осмотрел его. Его мутноватая, похожая на кварц, поверхность, уже перестала светиться; чуть горячая, она медленно остывала. Ударив по «звезде» рукояткой револьвера, Пауилн поразился: невероятная прочность кристалла подтверждала, что это действительно алмаз.
Засунув его в нагрудный карман, майор покачал головой. В происходящее просто не верилось.
Впрочем, подобные вещи отнюдь не являлись редкостью в этой, исполненной чудес, земле: в укромных ложбинках, укрытых от звёздного света, произрастали необычного вида растения, не имевшие корней. Более всего похожие на карликовые деревья, но с металлическим, явно содержащим серебро или похожий на него металл, стволом и ветками, они несли поразительного вида плоды – небольшие сапфиры. Солдаты отбивали их прикладами и лезвиями клинковых штыков и украдкой набивали карманы, которые вскоре приобрели подозрительно разбухший вид.
Пауилн, сердце и душу которого в самом буквальном смысле слова согревал крупный алмаз, делал вид, что ничего не замечает. К счастью, противогазные маски препятствовали слишком оживлённым разговорам, иначе, как подозревал Пауилн, уже давно произошёл бы бунт, и солдаты открыто предались бы добыче золота и драгоценных камней, охотно забыв и о службе, и о воинском долге, и о находящемся неподалёку противнике.
То, что сдерживало подобные побуждения, стало второй проблемой, заботившей Пауилна. Гибель рядового Одсли, чьи останки служили печальным напоминанием о затаившейся неподалёку грозной опасности, имела причиной подозрительного вида вихрь лазурного, с красными проблесками, цвета.
Он всё ещё висел в воздухе в нескольких дуазфутах от передовой позиции на правом фланге батальона. Полдюжины таких же вихрей, внешне напоминающих маленькие торнадо, находилось в пределах видимости на высоте от половины до нескольких дуазфутов. Они не предпринимали никаких агрессивных действий в отношении вторгшихся в их мир захватчиков и внешне выглядели вполне миролюбиво, однако Одсли, проявивший неоправданное легкомыслие и приблизившийся к одному из вихрей вплотную, уже жестоко поплатился за своё неумеренное любопытство. От него осталось лишь две ноги, аккуратно, как гигантской циркулярной пилой, отрезанных в коленном сгибе и выше.
Кто-то предложил собрать останки и отправить их родственникам покойного для захоронения, но шиканье и приглушенные ругательства, раздавшиеся в ответ, свидетельствовали о том, что мысль кажется сослуживцам Одсли не только кощунственной, но и глупой. В конце концов, участь несчастного могла постигнуть любого.
Пауилн, довольствуясь тем, что Одсли выполнял не его приказ, проигнорировал данный вопрос и приказал лишь рыть окопы побыстрее. Телеграфная связь со штабом функционировала вполне нормально, и командир бригады, спешно развёрнутой на базе их полка, подполковник Магхун, слал Пауилну различные одобрительные сообщения.
На вопрос Пауилна, следует ли ему ожидать второй и третий батальоны, а также подразделения усиления и обеспечения, как то предполагалось
