спускался по лестнице со второго этажа. Четверо.
А потом и увидел тех, кто шагал по ступеням.
Их увидел не только я. Повернул голову даже вар Брен.
— Хе, вот и наше пополнение! — сказал он.
Окончание последнего слова командир произнес едва слышно.
Глотки мужчин отряда одновременно издали схожие возгласы.
Из спускавшейся четверки все смотрели только на одного человека. На одну.
И я вместе с ними.
Не скажу, что это самая красивая женщина из тех, кого я встречал. Невысокого роста, худая. Без волос. Со стопкой одежды в руках. Та же Седьмая, стоявшая неподалеку от меня в строю, выглядела не хуже. Но…
Каждый шаг, каждое движение женщины… завораживали. Горделиво приподнятый подбородок, полуулыбка на губах, лукавый блеск в глазах — словно сама богиня Сионора решила почтить нас своим вниманием!
Ее нагота казалась естественной. И у самой женщины не вызывала никакого стеснения, в отличие от ее спутников (двух мужчин и коротконогой женщины), которые стыдливо прикрывались вещами.
Женщина сошла с лестницы (в последнюю очередь я разглядел под ее ключицами две картинки, что были и у меня на груди, и «двойку» на плече — как у Гора), свернула к помывочной.
Строй снова шумно выдохнул.
На спине женщины мы увидели большое и яркое изображение красного цветка.
— Ммм-да… — выразил вслух общие эмоции Вар Брен. Подкрутил кончики усов.
Дождался, пока пополнение скроется за дверью помывочной. И продолжил:
— Те из вас… Кхе-кхе. Те из вас, кто выживет после ритуала (а таких будет большинство!), станут огоньками — грозным оружием, настоящими боевыми магами! Теми, кем всегда славился клан Лизран! После многих часов тренировок, вы обретете силу, бойцы! Кхе-кхе. Обещаю! Я научу, как правильно ее использовать! Под моим командованием вы совершите множество боевых рейдов! Убьете много врагов! Завоюете славу и почести! И сможете гордиться тем, что приносите клану пользу!
* * *
После своей короткой речи вар Брен велел перестроиться в колонну по двое (я оказался в ее хвосте, вместе с Гором) и повел нас в столовую.
Из помещения мы выходили молча. Уверен, не только у меня перед глазами все еще стаяла картинка — красный цветок на женской спине. Потому что едва мы ступили на утоптанную дорожку, как я услышал чьи-то слова:
— Скажите, что я спал и видел сон, братцы! Не думал, что когда-нибудь увижу одну из них собственными глазами! Кому бы похвастаться?! И ведь не поверят! Жизнью клянусь, братцы: это была роза!
Еще в комнате Гор объяснил мне, что столовая — это место, где люди собираются, чтобы поесть. Обычно там много столов. А повара готовят сразу на всех.
Я спросил, откуда он это знает.
Гор ответил:
— Прости, друг Вжик. Вар Брен запретил нам рассказывать о своем прошлом. Но будь уверен: столовая нам понравится. Там нас накормят!
Он не ошибся.
Столовая оказалась большим деревянным строением, внутри которого я увидел четыре длинных стола, ничем не покрытых, сколоченных из гладких досок.
Два стола заняли еще до нашего прихода. На лавках около них сидели две группы людей. Они не оглядывались по сторонам, не разговаривали. Стучали по дну мисок ложками, жевали. Без эмоций на лицах.
Если наш отряд третий, как сказал нам вар Брен, то эти две группы я мысленно обозвал — первым и вторым отрядами. Они не так многочисленны, как наш. В одном я насчитал пятнадцать человек, в другом — тринадцать.
Старожилов этой… этого места разглядывал не только я, но и Гор. Мой сосед по комнате потрогал свой подбородок. Похоже, нас с ним заинтересовало одно и то же: все люди в первом и втором отрядах с волосами на голове, пусть некоторые и с проплешинами.
Вар Брен подвел нас к столу, на котором стояли миски с дымящейся кашей (незнакомый запах). Рядом с каждой — серая лепешка, глиняная кружка с темной жидкостью и деревянная ложка.
Мой живот среагировал на запахи. Заворчал, призывая меня скорее сесть на лавку и схватить ложку.
— Повторяю для новичков, — сказал командир. — Как только доедите, молча встаете из-за стола и возвращаетесь в свой корпус. Никуда не сворачиваете, ни с кем не разговариваете. Это понятно?
— Да, командир вар Брен!
— Хе. Прекрасно, бойцы. Приступайте к обеду.
За стол мы уселись в том же порядке, в котором сюда шли.
Гор оказался напротив меня. Он тут же схватил лепешку, точно опасался, что ее отберут, и заработал ложкой. Пока я принюхивался к каше, силясь понять, из какой крупы ее сварили, миска Гора опустела наполовину.
Я ел не спеша, привыкая к новым вкусам и запахам. Особенно меня поразил напиток: горько-сладкий — кофе. Первым моим желанием было выплеснуть его на пол. Но заметив, с каким удовольствием его пьют остальные — все же заставил себя сделать несколько глотков. Никогда бы не подумал, что кто-то по собственному желанию станет пить такое!
Я подвинул кружку ближе к Гору, который мучал лепешку, дожидаясь меня. Тот понял намек, перелил остатки напитка к себе.
Из-за стола мы встали последними.
Лепешку я спрятал в карман. Сам не знаю зачем. Возможно, решил запасти еду впрок.
Обед я признал сытным. Но непривычным. Все же я не отказался бы заменить кашу на большой кусок запеченного на углях мяса.
* * *
Возвращались мы неторопливо, поглядывали по сторонам. Рядом со столовой я увидел еще два таких корпуса, как наш. И три строения поменьше. А вокруг всего этого — равнина до самого горизонта.
Я не замелил ни одного дерева — вот что меня удивило больше всего.
А еще — духота. И жара. Ветра я не ощущал. Хотя видел, как он наклоняет сухие травинки. Дома я любил греться на солнце. Но здесь солнце припекало так, что я с удовольствием спрятался бы от него в полумрак помещения.
Когда мы вошли в корпус, я смахнул со лба пот.
Что говорил вар Брен?
Не выходить на улицу?
И не собираюсь! Уж лучше мороз и снег, чем такая жара!
* * *
После обеда мы с Гором разлеглись на своих кроватях.
Ставни я прикрыл: из окна к нам в комнату поступал раскаленный солнцем воздух. Словно из растопленной печи! Я только и успевал утирать полотенцем с лица капли пота.
В комнате воцарился полумрак, точно наступила ночь.
— Мне нравится такая жизнь, друг Вжик, — сказал мой сосед по комнате. — Поели, теперь
