– Здесь что-то еще дышит, – хмыкнул Детеринг.
– Очень дешевые площади. – Фарж прищурился и поднял руку: – Сворачивай вон туда.
Выбравшись из мрачной норы, Йорг затормозил на небольшой полукруглой площадке, с двух сторон окруженной деревьями. Впереди находился жилой квартал, по виду чуть более ухоженный, чем те, где они только что побывали. Аптека, маленький ресторанчик, отдельно стоящий «шалаш» с неоновым кружевом «Пончики от Марты»… впрочем, пыли хватало и тут.
– Мы будем стоять здесь, – начал Макс. – Цель Харриса и его парней – вон, видишь, вывеска дантиста, и рядом – желтая дверь, как бы в подвальчик? Официально там какая-то мелкая мастерская. Люди Харриса зайдут и, я думаю, довольно быстро выйдут. А мы посидим еще какое-то время здесь… как я понял, Харрису сдали хранилище, где находится «черный архив» одной очень интересующей его лавочки. Тут не Метрополия, и подобные дела в банковских ячейках не хранят.
– Специфика. – Йорг покачал головой и прищурился. – Как я понял, с этой стороны мы блокируем дорогу нежелательным гостям. А с противоположной?
– Это уже не наша проблема: ты же видишь, здесь одностороннее. Или ты хочешь разделиться?
– Я хотел бы представлять уровень риска. Полицейская сигнализация?
– Не исключаю, хотя маловероятно. Сейчас мы проедемся по этой славной улочке, и я пройдусь сканером на предмет видеорегистраторов. Их тут быть не должно: как ты понимаешь, в таком месте могут оказаться ой какие разные люди, и, не дай бог, у них тоже будет с собой серьезный сканер.
– Тогда беда…
– Да, гости на хозяев обидятся до смерти.
Йорг сдал назад, вырулил на проезжую часть и медленно двинулся вдоль домов с пузатыми, похожими на чашки, одинаковыми балкончиками. В руках Фаржа появился небольшой чехол; откинув крышку, Макс развернул голографический монитор.
– Н-ну? – спросил Детеринг, доехав до перекрестка.
Фарж молча повернул прибор к нему. Монитор ровно мерцал зеленым.
– Активности ноль, – прокомментировал флаг-майор. – Что и следовало ожидать.
– Уже легче. Теперь куда?
– Прямо, направо, и увидишь выезд на Бристоль-авеню. Я заеду за тобой в одиннадцать.
– Ты?
– Ну не поедем же мы на собственных тачках? У меня есть на чем ехать… так что – до вечера.
…Гравийная дорожка у ворот зашуршала шинами без пяти минут одиннадцать. Детеринг отложил в сторону пухлый от старости томик Шекспира в дорогом – когда-то! – кожаном переплете и накинул на плечи серую куртку со множеством карманов. Заперев входную дверь, он прошел мимо зачехленного «Блюстара». Калитка распахнулась ему навстречу.
– Собрался? – В желтоватом полумраке городской ночи фигура Фаржа казалась более тонкой, чем на самом деле.
– Не вопрос… поехали.
У ворот стояла дешевая синяя «Юлия» с характерными потертостями корпоративной «пчелки». Йорг понимающе хмыкнул: таких машин в городе были тысячи и тысячи.
– Зарегистрирована на профсоюз Майка, – улыбнулся Фарж, садясь за руль. – Разгонная тачка – никто ни за что не отвечает…
– Понимаю – здесь ты как рыба в воде.
– Не только это. Пять лет в антитерроре научат конспирации кого угодно. Ребята, за которыми я бегал, – это не здешние благовоспитанные мафиози, они стреляют без рассуждений.
Макс погнал «Юлию» через аккуратные, по линейке размеченные кварталы послевоенной застройки, почти свободные в этот час. Деловой центр огромного мегаполиса, не засыпающий и к рассвету, остался по правому борту, хотя светящийся лес его башен все равно маячил будто бы рядом, не отпуская ни на секунду.
На этот раз они заезжали в Эшер с другой стороны, через длиннющую Бристоль-авеню, усаженную темными свечками кипарисов. В свете фонарей дорожное полотно казалось розовым, и Детеринг вдруг поймал себя на мысли – в разных мирах, несмотря на возможную схожесть климатических условий, ночная дорога всегда своя и только своя. Каждая планета – индивидуальный комплекс ощущений, созвучие запаха ночного ветра и туманных картин, выплывающих на его волнах из подсознания. Йорг вспомнил Лонгстрита, философа и художника, дико популярного в прошлом столетии: «Мы заселим наши сегодняшние миры, мы найдем, мы увидим еще множество иных… но для того чтобы принять их чужеродность сердцем Человечества, потребуются сотни и тысячи поколений; пространства изменят нас, мы перестанем быть людьми земли и воды – мы станем Человечеством Небес».
– Завтра будет лить с утра и до полудня, – произнес Фарж, поднимая глаза к густо-фиолетовым облакам, ползущим над океаном.
– Что? – не сразу понял Детеринг. – Лить? С чего ты взял?
– Я здесь родился и вырос, – улыбнулся Макс. – И хорошо знаю, когда погоду формирует море, а когда – горы. Завтра утром рыбаки будут сидеть в своих тавернах и пить вино. И там, в этих заведениях, будет тьма такой закуски, какую ты не найдешь в другие дни. Так что советую не теряться и проехаться вдоль берега за город. И помни – чем беднее на вид обжорка, тем лучше кухня.
Детеринг вздохнул и почесал затылок.
– Я как раз собирался завтра пострелять, – сказал он. – Н-да. Не везет мне что-то на Кассандане…
– Все еще впереди, – сверкнул глазами Фарж. – Хе-хе!
Он свернул на улочку, перпендикулярную знакомому уже складскому проезду, в глубине которого инфернально светился фиолетовым одинокий фонарь, проехался до ближайшего перекрестка, осматриваясь, затем развернулся и вскоре остановился на площадке в густой тьме деревьев.
– Ну, вот и наш НП. – Макс потянулся в кресле, достал сигареты и посмотрел на часы. – Если все будет нормально, Харрис с компанией появятся минут через пять-десять. Наша «Юлька» – сигнал на принятие положительного решения.
Детеринг кивнул. Прикурив от протянутой ему зажигалки, Йорг выбрался из машины и встал под раскидистым тополем, глядя на светящиеся окна дома напротив. Кабинет стоматолога был давно закрыт, на окнах чуть поблескивал пластик защитных жалюзи, два окна мастерской с желтой дверью тоже были прикрыты плотными ставнями, но Йорг чувствовал, что там кто-то есть. Сколько? Вряд ли много, даже учитывая возможную важность этого тайного хранилища – уже трое охранников наверняка привлекут внимание обывателей, совершенно ненужное в данном случае.
Пока он курил, по улице проехали три легковушки и влюбленная парочка на большом старом мотоцикле с нервно икающей турбиной. Едва мотоцикл скрылся из виду, на том перекрестке, где Фарж разворачивался, мелькнули белым и погасли фары обтекаемого темного фургончика. Фургон приближался. Доехав до «наблюдательного пункта», он притормозил прямо напротив «Юлии», и Йорг разглядел в кабине острый, подсвеченный сиянием приборов, профиль Теопольда Харриса. Полковник повернул лицо, чуть пригнулся, глядя, очевидно, на Фаржа, потом снова тронулся, свернул направо и остановился возле желтой двери, заехав левыми колесами на тротуар.
