— При этом самом. Всё взаимосвязано, и одно вытекает из другого. Кроме громкой геополитической победы и славы в веках вы почти немедленно получите самые яркие и сильные впечатления, которые только можете представить…
— Ну-ка, ну-ка. — Леди Спенсер, похоже, заинтересовалась. — С кем же, любопытно узнать?
— Вы умеете производить на мужчин мгновенное, убойное впечатление? — спросил Вадим. — Такое, чтобы на колени падали, в попытке облобызать ножку, или сразу, невзирая на сопротивление, хватали в охапку и тащили в койку?
— А ты как думаешь?
— По идее, должны бы. А вот с нами как-то не получилось, не в обиду вам будь сказано…
Сильвия снова рассмеялась и покровительственно погладила его руку.
— Милый мальчик, — сказала она, — да-да, мальчик, хоть и полковник. Стоило мне захотеть, и ты бы сейчас орошал слезами мою грудь, вымаливая позволение одним глазком взглянуть, что же у меня всё-таки спрятано под платьем. — Она эффектным взмахом поменяла ноги местами. — Втайне надеясь, что я, возможно, позволю что-нибудь ещё…
— Да неужели? — не поверил Секонд. — Тогда почему не вышло?
— Тебе известна разница между чистой взаимной страстью (я не говорю «любовью») и изнасилованием? Мне нужно было, чтобы ты искренне меня пожелал и я, млея от счастья, тебе уступила… А то, о чём спросил ты, может сделать с любым, повторяю, с любым мужчиной даже каждая из ваших «валькирий», как вы их, довольно банально, на мой вкус, именуете. Но ведь не делают, ждут совсем другого… Две, похоже, дождались, что значительно повысило градус желания «чистого чувства» и у остальных. Но зачем ты об этом спросил?
— Видите ли… Государь Император Олег Первый — страстный обожатель красивых женщин. Совершенно как его августейший прапрадед. И вам он непременно понравится, как мужчина вообще и особенно — как уникальный экспонат вашей обширной, насколько мне известно, коллекции. О способности внушать мгновенную страсть я спросил просто для подстраховки. Вдруг его Величество именно сегодня окажется не совсем в настроении, так скажем… А ни вам, ни мне откладывать дело в долгий ящик незачем…
Сильвия пришла в великолепнейшее расположение духа, едва ли не в восторг.
— Молодец, это ты шикарно придумал! Российский Император — действительно, трофей! Тем более, мне приходилось слышать о его подвигах на любовном поприще. Ещё когда он был почти никем всерьёз не принимаемым Великим князем. Сублимировался, попросту говоря, таким образом. И как ты это намереваешься обставить?
— Нет ничего проще. Государь сейчас в Берендеевке, пребывает, как это здесь называется, в трудовом отпуске. Я, в качестве флигель-адъютанта, «пересвета», Георгиевского кавалера и так далее, имею право на немедленную, вызванную обстоятельствами, естественно, аудиенцию.
— И что же у нас за обстоятельства? — уже по-настоящему заинтересовавшись, спросила Сильвия. Ей стал интересен этот юноша, уже не как Платон Зубов Екатерине Великой, а в роли государственного деятеля. Она с первого взгляда поняла, насколько некомфортно Ляхов себя чувствовал в реальности ГИП и как расцвёл, вернувшись в свою. Оттого, может, её к нему и потянуло.
— Да простенькие такие… — Вадим, наконец, разрешил себе наполнить рюмку. Разговор пошёл деловой. А к Императору явятся — там при любом раскладе пить придётся, пока их Величество сам не велит заканчивать. Ну и Сильвии тоже предложил.
— Можешь даже и не спрашивать. Запомни на будущее, милый, с гомеостатом на руке ты теперь имеешь возможность пить круглосуточно, семь дней в неделю. Нужно только режим поднастроить — немедленно по поступлении в организм разлагать алкоголь или с замедлением на нужный отрезок времени, чтобы хоть что-то приятное почувствовать…
— Спасибо, леди, на службе нам это свойство прибора очень пригодится. Особенно вам…
— То есть? — приподняла Сильвия тонкую бровь.
— Государь любит, когда женщины за его столом напиваются в стельку. Ходить ещё могут, а сдерживать поток подсознания — уже нет.
— Прелестно. Доставлю ему такое удовольствие. До-олго будет вспоминать, как сладкий сон…
Глядя на ставшее азартным и совсем молодым лицо аггрианки, Вадим по-хорошему позавидовал своему Императору.
— Только… Это, Сильвия Артуровна, переоделись бы вы подходящим к приёму образом. Олег Константинович любит, чтобы женщины были одеты строго, элегантно. Платьице ваше, простите, для похода в ресторан с полковником Ляховым годится, а вот для императорского приёма… И чтобы снимать с них нужно было много, преодолевая известные трудности, — это он намекнул на то, что Сильвия натянула и так фактически прозрачное платье на голое тело.
— Совершенно в моём вкусе мужчина. — Она в который уже раз рассмеялась серебристо и очень завлекательно. — Одеваться — при тебе?
— Да лучше нет, избавьте от нравственных терзаний. Я пока тезисы предстоящей беседы набросаю, а вы — дверь в гардеробную прикройте.
— Жаль. Вдруг бы посоветовал что. Адъютанты обычно много знают о тайных пристрастиях своих начальников.
— Самые обычные пристрастия. Хлысты, чёрное бельё и «шнурованные ботинки до самой задницы» не потребуются.
— И Ремарка читал[185], надо же, — восхитилась Сильвия. — Настоящий мужчина, не зря тебя в «Герои России» произвели.
— Стараемся, леди, в меру сил стараемся постоянно повышать как служебную квалификацию, так и общую эрудицию. На руководство не очень, а на красивых дам иногда впечатление производит, — теперь уже откровенно развлекался Секонд.
Ляхов по телефону предупредил Фёста, что они с Сильвией кое-куда съездят в своём мире, вернутся или через час, или утром, видно будет. И настоятельно попросил никаких действий, выходящих за рамки общепринятых, не предпринимать.
— Лучше всего включи Шар, посмотри, где сейчас девочки колобродят, разыщи Люду и погуляйте как следует, ни о чём постороннем не думая. Три дня мы президенту дали, вот на три и отвлекись. Я бы знаешь, что сделал?
— Что? — с ожиданием подвоха спросил Фёст.
— Поехал бы с ней в самый богатый ассортиментом антикварный магазин, наверняка здесь такой есть, и купил бы ей обручальное кольцо или старинный перстенёк…
На удивление, аналог отнёсся к его словам с полным пониманием.
— Нет, обручальное в «Антикваре» нельзя. Только новое, лучше — на заказ. Знаю, где. А перстенёк века восемнадцатого — это ты здорово придумал… Спасибо. До встречи. И удачи тебе…
При этом голос Фёста звучал в трубке так, будто тот заведомо предположил, что в планах аналога — капитальный разгул с сексуальной красавицей. На той же загородной даче. Что же ещё могло прийти в голову почти одинаково мыслящему человеку, заметившему и взгляды, то и дело бросаемые леди Си на одного и другого «близнеца». Он даже слегка испугался за Секонда — неужто махнул на Майю рукой и решил пуститься во все тяжкие?
