Мне под ноги бросилась большая крыса. И еще… Крысы бегут. Холодный пот заливал лицо. Холодный — это хорошо — сокращается термоактивность моей непокрытой головы.
Шум на улице нарастает… Дестроеры, хоть и массивные, хоть и старые, но идут бесшумно, просто в этой мертвой тишине, где любой шорох режет уши, их мерный шаг, отраженный эхом, блуждающим в руинах, раскатывается громом. Я вжался в стену и не могу пошевелиться… Крысы! Это просто наводнение из крыс… Они вбегают в дверной проем, выбегают обратно, суетятся, прячутся под сваленные в углу тела мародеров… Крысы собираются у моих ног, словно ища защиты, встают на задние лапы. Мне бы сейчас тоже хотелось бы быть крысой — маленькой, незаметной…
Топот крысиных лапок, цокот коготков по панелям — все заглушает волна гнетущего гула… В глазах темнеет. Нет, не в глазах. Это окна. Через пустые окна машины отбрасывают на стены мутные тени. Огромные, черные… Не совсем андроиды, но что-то вроде… Старые, отслужившие дестроеры — одни из первых на этой базе…
В непроглядную мглу коридора ворвался и застыл слепящий свет. Формальность — ничего они не проверяют, только засвечивают все объекты по маршруту, но сейчас я, как ворона на снегу. Серая форма боевых подразделений AVRG невидима среди серых руин, а черная шинель… Чтобы не скинуть, не сбросить, чтобы не сорвать с себя эту черную шинель, стал считать «разрушителей»… Мощные машины — тяжелая техника. Они широкие, ростом около четырех метров — и оснащение им под стать. Первый взвод прошел… отсчитываю второй…
Такие машины теперь никому не нужны… Техника, с которой справлялись мы, давно перестала справляться с ситуацией… Эти дестроеры — корпуса. Они пройдут усовершенствование и встанут в оцепление Штрауба на подземных границах. Их списанные мозги скоро заменят — тогда они не пропустят даже умственно отсталую крысу.
Сгоняю оцепенение, сковавшее руку, сжимающую энергоблок — восстанавливаю блокировку. Нет, мне не придется его подорвать — нас не «видят». Это напоминает старые хроники с полным погружением — парады управляемой техники. Похоже на эффекты киберпространства — ты там, но тебя никто не видит… Довоенные парады нельзя сравнить с триумфом победы на первом этапе войны и с разрушительным упадком на втором. В те времена людям не приходилось бледнеть от выставленной напоказ мощи державы. Раньше люди могли быть уверенны в надежности этой тупой, грубой силы…
Хватит вспоминать время, которое меня не застало. Не сравнивать же дубину с излучателем. Просто в первом случае сильнее ты, а во втором — оружие. С применением какого оружия ты добьешься большего — зависит от того, как ты его применишь. В нашем случае удар сбил нас с ног соответствующей отдачей.
На моем веку больше случались погребальные церемонии — торжественно, ничего не скажешь, поднимает дух на сопротивление. Но одним духом сыт не будешь. Поэтому были и парады, которые не давали забыть о том, что у нас еще есть силы. Хантэрхайм как будто для этого и был создан… Перед глазами уже светятся его иглы, озаренный северным сиянием ледник, блекнущие среди звезд прожекторы… мосты, не сходясь, застывают над площадями… Когда стоишь посреди света, из которого лучами вырываются истребители, когда стоишь со своими бойцами, со своими командирами посреди неба, когда перед тобой простирается Хантэрхайм — тогда вдруг понимаешь, что в повседневной беготне по муравейнику потерял осознание этой силы — нашей силы… Хантэрхайм пал — пал, сразив всех нас мощью падения… Мы теряем, но еще не все потерянно — у нас еще есть Штрауб.
Второй взвод прошел, а шаги все звенят в ушах… Пошел третий взвод. Закрываю глаза… У нас еще есть Штрауб. Штрауб — наши жизни. Его башни стоят — его копья не сломаны, не раскиданы по земле мелким щепом. Наша цель схлестнулась с нами. Но наше оружие ведет к ней только долг. Холодный, обдуманный программный долг не имеет паранойяльной силы жизни. Им не за что сражаться, когда расчеты показывают, что бой проигран.
На последнем параде — под землей, под высокими сводами площадей, лязг когтей чудовищ полковника Ульвэра разносился в сознании эхом будущего не тише шагов дестроеров. Не все пути перекрыты. Мы можем контролировать «живое» только посредством технологий, но еще способны регулировать их применение. Огромные подземные твари — черные, как сама тьма, шли в ногу под статными офицерами AVRG. Руггеры дают сбои, но подчиняются. Ульвэр сохранил этих списанных на ликвидацию тварей, несмотря на то, что кроме как чудовищами их никак не назовешь. Он приказал заезжать под седло наше, вышедшее из-под контроля, «мясо» — и это дало результат. Приказ не оспаривался. Никто не забывает о том, что Ульвэр — S12, и мог бы быть генералом Совета AVRG, если бы его не списали на понижение. Сейчас, когда у нас почти ничего не осталось, об этом просто невозможно забыть. Чтобы снизить затраты энергии, мы должны научиться работать и с чудовищами. Руггеры под жестким наблюдением, но мы уже готовы к отказу от постоянных коррекций. Это — шаг в будущее. Его разметка уже нанесена на карты времени, теперь нужно сделать все, чтобы ее не стерли.
Ульвэр вспомнился как-то сам собой — высокий, худой, сухой, бледный, с суровым лицом и тяжелым, мрачным взглядом… Уставший человек, смотрящий далеко вперед… Ульвэр в Штраубе, а я здесь без командира остался… Сейчас я очень остро ощущаю потребность переложить ответственность на того, кого она не свалит, получить приказ и действовать, руководствуясь им.
Затишье больше не разлетается крысиной беготней, разгоняемой тяжелым шагом дестроеров… Крысы совсем затихли, попрятались. Стараюсь не дышать и проклинаю черную шинель… Руку на спуске просто сводит судорога напряжения. Нечто подобное было, когда я оседлал скверную тварь нашего полковника. Вроде руггеры спокойные — поэтому так сложно предугадать, когда они нападут. А если уж такая тварь решается на нападение, даже ультразвуковой разряд предельной мощности не всегда помогает. После продолжительной борьбы, то ли со зверем, то ли с собой, я, так же как и сейчас, не мог разжать руку на пульте.
Шум стихает. Опять слышится крысиная возня, значит, пока это все. Ноги подкашиваются, сползаю по стене на пол. Мысли о голоде возвращаются — какие навязчивые мысли. Я устало обвожу взглядом комнату… крысы… У меня что, снова бред?! Крысы столпились у моих ног и встают на задние лапы… отдают честь. Закрыл глаза пыльной перчаткой — от этого крысы не стали вести себя менее подозрительно.
— D40, пойдем отсюда!
Запись № 16
31.08.206 год Новой Техно-Эры 11:54
Мы уже стоим в дверном проеме, осторожно осматриваем улицу, но что-то… Я обернулся так резко, что где-то на периферии зрения замерцали искры. Здесь что-то чужое… Сердце колотится так, что недалеко до инфаркта. Тролль! Снова!
