Рвота нахлынула на меня, и я не добежав до раковины, выблевывая недавний обед.
— Нежный нам попался аристократ, — одобрительно прокомментировал мои действия инспектор, — если в том подвале убирать не нужно было, то в нашем морге придется, а то док будет недоволен.
— В общем с — э-р ван Дир, осмотрите мисс Олсен, приберетесь тут и можете быть на сегодня свободны, сержант проводит вас домой.
— Пошли Джеймс пока пропустим по бокальчику бренди, — обратился он к своему другу, и они ушли, оставив меня одного.
От бессилия я сел и заплакал, столько унижений и ужасов как сегодня я не испытывал за всю свою жизнь. Хотелось выть и бить кулаками в стену, чтоб хоть как‑то унять жалось к себе. Когда слезы кончились и высохли, я понял надо решать, что делать дальше. Можно плюнуть на все и просто уйти, наняв повозку добраться до территории ремесленников и навсегда забыть про ужасы, творящиеся здесь. Я встал и пошел к двери, как голова мертвой девушки наклонилась и упала с глухим звуком на пол. Я стоял и держался за ручку двери и не мог сделать ни шага. Нужно было проявить уважение к мертвой и поднять назад её голову или я не смогу сегодня спокойно заснуть, поскольку она будет преследовать меня во снах.
Тяжело вздохнув, я поежился от холода, который тут оказывается был приличным, подошел и брезгливо подняв её за волосы, положив назад. Почему‑то от этого простого действия внутри все успокоилось, и я спокойнее рассмотрел мертвое лицо, похоже она была очень красива при жизни, даже сейчас лицо её было привлекательно хоть и мертво.
Мне стало её жаль, такая молодая, примерного возраста с Элизой, а уже мертва. Не отдавая себе отчета, я вытащил коробку с минералом и посмотрел на её голову. Ничего. Я опешил и посмотрел через мутный кусочек минерала, думая, что упустил едва заметные взгляду ремесленника зеленые нити, идущие от тела вверх и образующие тонкую бахрому вокруг тела каждого человека. Снова ничего.
Я не понимая, что происходит, раз за разом, дюйм за дюймом просматривал руки, ноги и голову, но ничего ни одного зеленого волоска не обнаружил. Получается, что девушка умерла от полнейшего иссушения души! В тетради, что дал мне директор было одно упоминание об этом, но скорее, как один из примеров того, что остатки души можно и не обнаружить на теле, если она подверглась принудительному иссушению до смерти и вот сам я такое вижу своими глазами впервые. Скорее для самого себя, я в своем блокноте подписал странницу как «мисс Олсен» и занес туда свои наблюдения оставив пустыми строчки в таблице с параметрами её тела, в отсутствии него нельзя было точно сказать какого роста и веса она была при жизни.
Поскольку первое самое трудное задание я сделал, то глупо было теперь не довести дело до конца, поэтому я взял грязную тряпку рядом с раковиной и убрал следы деятельности своей пищеварительной системы, оставшиеся на полу. Уйти мне опять не дала голова мертвой девушки, почему‑то я решил, что неправильно оставлять её вот так, лежащей по середине комнаты на столе. Собравшись духом я сложил её останки и завязал узлом материю, вернув получившийся сверток назад на полку, с которой её взял сержант.
На душе сразу стало спокойно и с чувством целиком выполненного долга я затушил газовую горелку и пошел назад, стараясь не смотреть по сторонам. Хотя большинство арестантов уже спали, некоторые стояли возле решетки и подзывали подойти к ним. Это было последней каплей на сегодня, и я пулей метнулся наверх.
Разговаривать с полицейскими мне совершенно не хотелось, поэтому я оторвал лист бумаги с блокнота, написал на нем свои мысли и молча протянув его сержанту, пошел к своей скамье, где лежали небольшие остатки еды. После всего что приключилось сегодня, есть не хотелось совершенно, но я заставил себя запихнуть еду внутрь, чтобы были силы на обратный путь.
— Это правда?!
Я не понял, как очутился в воздухе и меня затрясли как собачонку, махая перед глазами моим же листком.
— Дрейк! Дрейк! Отпусти его!
В державшую меня ручищу вцепились несколько полицейских и отняли меня из рук инспектора.
— Блять я говорил этим жирным пидарасам, что дело не чисто! Я говорил им, дайте мне ремесленника! Жирные ублюдки столько времени потеряно зря!
Он бесновался невдалеке, но меня от него отделяли оба сержанта, он ругался и ругался, пытаясь пройти ко мне, хорошо, что ему этого не дали.
— Так Джеймс, — он внезапно стал спокойным и сосредоточенным, словно и не было недавней вспышки гнева, — веди его домой, завтра он будет мне нужен.
— Мне с ним пешком что ли идти? — возмутился сержант, — да только до их квартала топать и топать.
— На деньги, — инспектор тут же вытащил крону и предал её сержанту, — отвезешь его туда, там заночуешь и утром очень ранним утром привезешь его сюда.
— Но меня не пустят в квартал! — снова возмутился тот.
— Слушай Джеймс, ты сержант полиции его императорского величества Вильгельма, — отрезал в ответ инспектор, — если какие‑то холуи не пропускают тебя, напомни им об этом.
— А ты Гарри подготовь ребят с лопатами, завтра им предстоит много копать, — услышал я сзади, когда подталкиваемый рукой сержанта, выходил наружу.
Весь путь мы проделали молча, каждый думал о своем, а у меня после сегодняшнего дня болело и гудело все, что только можно. Хотелось просто упасть и не вставать никогда с кровати, я так устал, что уснул и растолкали меня только возле ворот на территорию колледжа. Я молча вылез из повозки и зашел внутрь, хотелось просто спать, но я нашел в себе силы пойти в душ и постирать вещи, у меня был только этот комплект, и завтра он мне нужен был чистым.
Едва добравшись до кровати, я просто отключился.
— Мистер ван Дир! — голос издалека звал меня и звал, а я отмахивался от него и старался втянуть голову в подушку, чтобы не слышать отвлекающего от сна фактора. К сожалению подушки и одеяла резко не стало и холодный воздух вызвал мурашки на голом теле. Пришлось открыть глаза и посмотреть на того, кто посмел меня будить, мне казалось, что я лег всего час назад.
— Вставайте мистер ван Дир, — мистер Траст выглядел очень недовольным, — за вами пришли и ждут уже час.
— Кто? Зачем? — слабо ответил я попытавшись встать, но тяжесть во всем теле не давала мне сделать это. Мышцы и кости крутило, словно я попал под лошадь.
— Сержант Джеймс, грозится выломать двери и прийти сюда сам, — поджав губы ответил он.
Вспомнив вчерашний день и поняв, что это был не сон, я застонал, но стал вставать, зная сержанта, а еще лучше его инспектора, с них это станется.
— Скажите пусть подождет, умоюсь, поем и выйду через двадцать минут.
