— А их-то вы за какие грехи грохнули? — вопрос Лешего стал далеким отзвуком моих мыслей.
— Они уничтожили себя сами, — негромко ответил ханх. — Похоже это судьба большинства цивилизаций, выбравших технологический путь развития. — Главный ничего не сказал о человечестве, но и без того стало понятно, что мы тоже угодили в этот «элитный» клуб самоубийц.
— Да он себя из болота вытянуть не может, — пробурчал подполковник ФСБ, намекая на то, что ханх слегка преуменьшил свое участие в судьбе цептонов.
— Их мир был совсем другим, — пояснил Главный. — Малая сила гравитации и очень плотная атмосфера. Цептоны буквально плавали в ней, касаясь поверхности лишь кончиками механических конечностей.
Не знаю как на Лешего, но на меня эта информация произвела сильное впечатление. Создатели или, как мы их привыкли называть, ханхи действительно перестраивают планету что называется от самого фундамента. Как и предполагал Серебрянцев, уже через двадцать лет здесь невозможно будет дышать, а может даже и находиться на поверхности. Все зависит от того, кто все-таки выиграет тендер на заселение уже полностью освободившихся территорий. Но нет! — Я встрепенулся. — Нам обещали, что этого не произойдет. Мы поможем ханхам, а они забудут о своих планах. Земля будет спасена, и на ней мы построим новый мир. Совсем новый, не похожий на все, что было в прошлом. И грош нам цена, если мы не поймем, не научимся на своих ошибках!
Я тут же обернулся и нашел глазами ящик с запчастями, который одиноко стоял у порога склада. Пора! А то что-то наша экскурсия уж очень затянулась.
Прежде чем взяться за деревянную рукоятку, я проверил дорогу назад. Брошенный гвоздь не вспыхнул, не засветился. Значит «Дед Мороз» ушел, и мы можем отправляться в обратный путь.
Как проводнику, который лучше всех ориентировался в темном подземелье, а также по причине недавнего ранения, полковнику Ветрову досталась самая легкая работа — идти первым и прощупывать пространство впереди. Леший с Главным тащили набитый железом ящик и старались от меня не отставать.
На выходе с пятой площадки я всей спиной почувствовал чей-то взгляд, потому и обернулся. Мои компаньоны пыхтели в нескольких шагах позади и смотрели только себе под ноги. Кому-кому, а им сейчас было явно не до меня. Выходит, померещилось. Нервы, вот такой цирк-зоопарк. Я хотел уже повернуться и продолжить путь, как вдруг взгляд мой натолкнулся на бледно-светящееся сюрреалистическое, невероятное в самом факте своего существования создание.
Цептон уже практически не двигался. «Трясина» ушла еще дальше, и большая часть полупрозрачного привидения оказалась накрепко вмуровано в серый бетон пола. Как такое могло произойти, я не понимал. Неведома мне была и дальнейшая судьба этого то ли миража, то ли затерявшегося в лабиринтах времени, гостя из далекого прошлого. Однако была одна вещь, которую я понял наверняка — сидящее внутри механического тела существо смотрело на меня. Именно на меня. У цептона не было глаз, но как-то он ухитрялся это делать. А может это и не взгляд вовсе? Может мысленный контакт? Скорее всего, потому как я совершенно точно знал, что он прощается и еще... он желал мне удачи.
Когда мы наконец дотащились до «Логова», было уже совсем поздно. Похож на нижний уровень занял около трех часов. Это гораздо больше, чем я рассчитывал. Цирк-зоопарк, досадно! Похоже все планы летят к чертовой бабушке. Завтра мы не сможем выехать в десять утра. Будет уже удачей, если тронемся после обеда.
Я тяжело вздохнул и поднял глаза на пятно света, которое приближалось и разрасталось, становилось все более ярким и контрастным. Все громче тарахтел бензиновый движок, все отчетливей виднелись контуры боевой техники и фигурки суетящихся рядом с ней людей. Нас заметили, и навстречу кинулись двое. Я узнал их без труда: Лиза и Нестеров. Девушка подбежала первой и сразу повисла у меня на шее.
— Максим, ты цел! Где ж ты так долго?
Я поцеловал девушку, на секунду прижал к себе, а затем ответил:
— Все в порядке, мы целы.
Намек моя подруга поняла.
— Да-да, я рада, — Лиза слегка отстранилась и кивнула моим напарникам.
— Давайте подсоблю, — майор милиции грузно протопал мимо. — А то что-то счастья на ваших взмыленных рожах еще меньше чем на похоронах.
Анатолий Нестеров отодвинул в сторону Главного, который и впрямь выглядел как выжатый лимон, и уцепился за ручку ящика.
— Ну что, ФСБ, взяли?
— Давай, — вяло согласился Леший и потянул свою сторону вверх.
— Ого! Награбастали вы однако! — заметил милиционер. — Весит как целый танк. — Нестеров бурчал, хотя на вид не прикладывал особых усилий. Тащил здоровенный ящик так, словно это был невесомый надувной шарик на веревочке.
— Второй раз туда лезть мне что-то не охота, — я обнял Лизу за плечи и двинулся вслед за товарищами. — Так что брал с запасом, все что может пригодиться.
— Ага, — кивнул милиционер. — Серебрянцев уже заждался.
— Да, работа ему предстоит серьезная, — согласился я. — Обязательно помогу, как только закончу с пулеметами.
Мы уже вступили на освещенный участок, поэтому произнося эти слова я невольно бросил взгляд на свой старый верный БТР-80. Бросил и слегка опешил. Что за цирк-зоопарк? Из грязной исцарапанной башни торчал новенький, отливающий вороненой сталью ствол крупнокалиберного КПВТ.
— Это кто же... — начал было я, но Нестеров перебил.
— Петрович постарался. В этом деле он сечет не хуже тебя, — Анатолий покосился на меня и улыбнулся. — Я ему помог, а то бандура тяжелая. Калашников, кстати, тоже поставили. Так что теперь только оба пулемета пристрелять осталось. Но мы с этим делом решили погодить. А то вы могли пальбу услышать, да штаны обмочить.
— Привести к нормальному бою, — я сделал вид, что не расслышал шутку о мокрых штанах.
— Чего? — не понял милиционер.
— Пулеметы надо приводить к нормальному бою, деревня. Это ты свой табельный ПМ пристреливай. А тут дело намного сложнее.
Я разговаривал с Нестеровым, а сам думал над его словами. Петрович, вот значит кто обслуживал все оружие Рынка, в том числе и крупнокалиберные «Корты», установленные на «Центральном». Что ж понятно, подготовка у майора мотострелка должна быть соответствующая. И БТР видать знает. Вот только не хрен копаться в моей машине! Помощничек, блин, гребаный!
Мелкособственнические чувства так основательно завладели моей персоной, что поднявшегося навстречу Петровича я встречал угрюмым, почти грозным взглядом. Под стать ему стал и вопрос:
