— Встал — это хорошо, — одобрительно сказал вельк, глаза которого горели так, как не горели, наверное, никогда в жизни. — Читал новости?
— Вот только что, — кивнул Азат.
— Намечается крупное веселье. Правда, меня ещё не обещали вздёрнуть на позорном столбе, но это пока. Где твой брат со сломанным носом?
— Через полчаса будет в резиденции, мой генерал.
— Отлично. Как появится, ко мне в покои оба. Пошли, красавица, — Зебастиан поцеловал Селену в ключицу и ушёл с ней прочь по коридору. Азат, как заворожённый, смотрел им вслед, пытаясь понять, испытывает он ревность или всё-таки злорадство, но, так и не определившись, пошёл за кофе.
Домино и Крайт опоздали на пять минут, однако Азат великодушно простил им эту вольность на волне приближающихся событий. Он сразу потащил брата к Зебастиану, по пути спросив:
— Ну, ознакомился с новостями?
— Есть немного, — мрачно улыбнулся Домино. — Рэкс дорвался до власти, а теперь и до нас.
— Будет жарко, — согласился Азат и толкнул дверь личных покоев Степного Волка.
Зебастиан уже ждал их, развалившись в кожаном кресле, довольный, как кот, чуть ли не облизываясь от предвкушения, и внутренне Азат поразился: неужели он настолько уверен в собственной неуязвимости? Впрочем, именно это в огромных дозах они с Домино и внушали ему с тех самых пор, как оказались в его окружении.
Ещё в покоях были: Селена — в последние месяцы вельк редко отпускал её от себя, даже не догадываясь, сколько сама аурисса сделала для того, чтобы стать его любимой наложницей, — и Эрнест, стоявший навытяжку и определённо не разделявший энтузиазма императора.
— Рад вас видеть, мальчики, — широко улыбнулся входящим аурисам Зебастиан. — Сегодня в шесть вечера у меня соберутся все верховные руководители моих подразделений, и ваше присутствие, конечно, тоже обязательно. Я буду готов выслушать мнение каждого по поводу грядущей войны, так что у вас есть время его придумать. Постарайтесь никуда не уезжать, меня это расстроит. Где, например, был ты утром, Йен?
— Вчера состоялся последний бой года, — отозвался Домино. — У меня чемпионский пояс, второй подряд.
— Занятно, — медленно кивнул Зебастиан. — Вы у меня вообще уникумы, будет интересно вас послушать. Эрнест, тебя это тоже касается. Бери пример с молодых людей, так и рвутся в бой!
— Это они не подумав, — осклабился альбинос, и вельк поморщился.
— Откуда только в тебе столько негатива?.. Ладно, за это я тебя и ценю. Если вопросов нет, можете быть свободны.
— У меня есть, — Эрнест повернулся, глядя на него неподвижными розово-голубыми глазами. — Когда будет принято окончательное решение?
— Я думаю, поутру. За ночь я как раз соберу в голове все высказанные мнения и определюсь с ответкой ГШР. Что-то ещё?
— Никак нет, мой генерал, — чуть склонил голову хорон, и Зебастиан махнул рукой.
— Тогда идите. Жду хороших идей.
Тоже поклонившись, Домино и Азат скрылись за дверью и заспешили к комнате Азата, где их ожидал Крайт.
— Я тоже много чего жду, — хмыкнул Азат и с удовольствием пронаблюдал, как Домино отводит взгляд.
Заперев в комнату дверь, чтобы больше никто не вошёл без предупреждения, Азат отвёл соратников к её дальнему концу и начал:
— Надеюсь, все понимают, что более нам медлить нельзя. Как только начнётся война, Зебастиан станет практически недосягаем, потому что наверняка отправит всех советников управлять противостоянием на разные концы Севера. Мы должны избавиться от него за эти сутки. Возражения, брат?
— Нет, никаких, — угрюмо отозвался Домино, глядя куда-то в сторону.
— Ты себе не представляешь, как я рад это слышать. С последствиями уничтожения Волка мы разберёмся, когда и если у нас это получится. У меня есть план. Элина, его любимая бабочка, на нашей стороне. Она сделает так, чтобы он не ждал подвоха. Поэтому в удобный момент мы просто войдём и убьём его.
— И это весь твой план? — фыркнул Домино. — Может, тогда прямо сейчас? Чего уж тянуть, и правда.
— Ты всё шутишь. Мы подождём собрания. Выступим на нём. Ночью, когда все разъедутся, отравим охрану. И ближе к утру уже разберёмся с Зебастианом.
— Я представлял себе нашу победу немного не так.
— Перед его смертью можешь сказать ему всё, что хочешь. В том числе и то, что уже как минимум год его империей правим мы. Он давно не принимал собственных решений — помяни моё слово, на собрании вся его кодла будет слушаться нас. Волк считает, что для того и нужны советники, а я бы назвал это подсиживанием. Причём успешным!
— Да уж…
— В общем, приготовь речь, брат. Он в наших руках как никогда. И мы должны этим воспользоваться.
— Как тебе удалось увести у него наложницу? — полюбопытствовал Крайт, и Азат пренебрежительно отмахнулся.
— Это не составило особой проблемы. Разве вы не считаете, что я моложе, красивее и перспективнее Зебастиана?
— Ты сразил, наверное, её наповал этой фразой, — усмехнулся Домино. — А что мы будем делать с Эрнестом?
— Я думаю, то же, что с охраной. С нашими навыками подготовить яд и для него легче лёгкого.
— Сетте недалеко отсюда. Я съезжу, только постарайся сделать так, чтобы Волк не заметил.
— Без вопросов. То есть возражений нет?
— Ты хоть немного представляешь, что мы будем делать потом? — спросил Домино, в упор глядя на Азата.
— По-моему, я уже всё сказал на эту тему, — холодно ответил тот. — Езжай. Крайт, отвлеки охрану, потом возвращайся.
Риз молча кивнул — при Домино он не называл Азата хозяином — и первым пошёл к двери. Покачав головой, Домино двинулся следом.
Трианг он принял, ещё когда только-только узнал об объявлении войны, но всё равно не запомнил, как съездил к Сетте и привёз оттуда три вида полууниверсальных ядов-снотворных. Убивать охрану смысла не было, а вот для Зебастиана Домино всё же прихватил парализатор, действенный и болезненный. Его лихорадило: он никак не хотел поверить, что пришло время достичь наконец той цели, ради которой он пошёл в преступники, а поверить было необходимо, чтобы найти в себе душевные силы преодолеть этот последний рубеж. Передвигаясь на автомате, скрупулёзно, безэмоционально продумывая их стратегию свержения злейшего врага шаг за шагом, где-то в глубине души он метался, зачем-то ища выход из этого ставшего явью кошмара, и даже «гидра» в этот раз не могла ему помочь.
Время до шести вечера пролетело одним мгновением. Домино пришёл в себя, когда в зале для банкетов, украшенном эмблемами и цветами «империи» Зебастиана, собрались все люди, имеющие в его рядах влияние, и, оглядев их в мёртвой тишине, Степной Волк начал говорить.
