— Похоже на брошенную воинскую часть, — заметил Костя. — Значит в одном из концов это улочки ворота и дорога, ведущая к шоссе.
— Идём направо, — наобум брякнул Роман и угадал.
Они вышли к покорёженным когда-то зелёным воротам со звездами, сохранившими остатки красной краски, украшавшими каждую створку.
— На самой дороге нас могут ждать, — сказал Костя, вглядываясь в чернеющий в полукилометре лес. — Придётся идти лесом.
— А вот это мы свободно можем проверить.
Роман уселся у одного из бетонных столбов, на котором со скрипом покачивалась проржавевшая створка ворот, и закрыл глаза. Команда перенести его к любому человеку, находящемуся у дороги, ничего не дала. Этим можно было бы и ограничиться, но Роман, зная дотошность брата, решил пролететь вдоль всего пути, всматриваясь в заросли и прислушиваясь к мыслям их обитателей. Людей он, как и ожидал, не обнаружил, зато заметил лису, которую выдавало очень сильное чувство голода. Её возможный ужин ему разглядеть не удалось, но он почувствовал сильнейшую волну страха, исходившую от потенциальной жертвы. Всё это было ужасно интересно, но, к сожалению, на дальнейшие наблюдения не было времени.
Пока Роман отсутствовал, Костя сумел дозвониться до матери. Алла Владимировна всё это время оставалась в больницы и последние несколько часов буквально места себе не находила. В середине дня туда привезли Сергея с явными признаками сотрясения мозга. Он пришёл в сознание, но помнил только, как их подрезала большая чёрная машина. По словам врача, автомобиль попал в аварию недалеко от дачного посёлка, но кроме водителя в машине никого не было. Она пыталась разыскать сыновей, однако всё время записанный на плёнку голос отвечал, что абонент вне зоны связи. Костя, как мог, успокоил её и пообещал, что скоро они с Романом подъедут в больницу.
Полтора километра, отделявшие от шоссе, братья преодолели за пятнадцать минут. А там им действительно повезло. Прямо у съезда с шоссе на эту дорогу устроились в засаде с радаром гаишники. Поначалу, они просто проигнорировали удостоверение Кости.
— Сами мы на патрулировании, — скривив физиономию, сообщил им худой, битый жизнью капитан, — а других водителей заставлять, подвезти вас, не имеем права. Так что вы как-нибудь сами.
Костя помрачнел лицом, отошёл в сторону и куда-то позвонил. Потом вернулся и спросил, где они находятся. Оказалось, что их завезли в соседний район, в бывшую воинскую часть около посёлка Нижний Вяз. Костя снова отошёл. Минут через пять у милиционеров затрещала рация. Короткий разговор закончился, и капитан подбежал к братьям.
— Что ж вы, товарищ подполковник, не сказали, что находитесь на задании? — укоризненно сказал капитан, вытянувшись в струнку. — Садитесь в машину. Приказано доставить вас куда скажете.
Ехали быстро с ветерком и мигалками, но всё равно дорога до больницы заняла около часа.
— Кто это так капитану хвост прищемил? — поинтересовался Роман, когда они, сердечно распрощавшись с милиционерами, шли по бесконечным больничным коридорам.
— Не знаю, — пожал плечами Костя. — Я позвонил дежурному и сказал, что у меня полная сумка конфискованного оружия. Всё равно автоматы сдавать надо. Ну и сообщил, где нас держали. Туда сейчас, наверное, опергруппа едет.
Увидев сыновей, обрадованная мать сообщила им, что папа приходил в себя и спрашивал, где его мальчики. Но когда Костя намекнул, что неплохо съездить домой и отдохнуть, она наотрез отказалась.
— Мне тут девочки на кушетке постелили, вы уедете, я и прилягу, — спокойно объяснила она. — А дома всё равно не усну, только намучаюсь.
В коридоре они столкнулись с Демченко. Заместитель лично производил смену караула. Костя отошёл с ним в сторону, а Роман решил взглянуть, как дела у водителя. Сергей спал, и по его виду было ясно, что с ним всё будет в порядке.
— По моему мы тут лишние, — шепнул Роман на ухо брату, вернувшись.
Костя согласно кивнул головой, и они, поцеловав на прощанье маму, подались на выход.
— Ну что, к Аристарху? — спросил Роман, с удовольствием вдыхая прохладный ночной воздух.
— А он тебя приглашал? — осадил его Костя. — Я с Демченко договорился, он нас немного покатает.
— Это ещё зачем? — застонал Роман.
— Тебе надо взять дома одежду. Мы обязаны сдать оружие. Ну, а дальше ко мне: в мой дом не всякий рискнёт сунуться.
— Уже рискнули, — слабо возразил Роман, но бунтовать не стал, понимая, что брат, как всегда, прав.
Вышел Демченко с двумя сменившимися парнями, и повёл всех к синей «Шниве».
— Я вас, ребятки, только до стоянки такси довезу, — сообщил он своим подчинённым. — У нас ещё кое-какие дела.
Ребятки промолчали, что, видимо, означало полное согласие, и Демченко вырулил на улицу.
Катанье заняло довольно много времени. Особенно долго затянулся процесс сдачи автоматов. Косте пришлось писать подробное объяснение, но и этого оказалось мало. Отпустили его только после того, как он пообещал прибыть утром к следователю. Опергруппа, кстати, успела захватить охранников. Они оклемались, но вместо того чтобы делать ноги, остались ждать хозяина.
Домой к Косте приехали уже под утро. Точнее в то непонятное время, которое называют гражданские сумерки: когда Земля ещё в тени, но уже слегка освещена отражёнными от верхних слоёв атмосферы лучами Солнца. Окна Костиной квартиры выходили на восток, но любоваться восходом сил не было, хотелось скорее принять душ и лечь спать.
Возможность вволю поспать незаметно стала для Романа неосуществимой мечтой. Хорошо, хоть, четыре часа, проведённые в постели, ему ничего не снилось, и в путешествия он не отправлялся. А после контрастного душа Роман вообще почувствовал себя бодрым.
Дисциплинированный Костя, успел приготовить простенький завтрак, но если учесть, что последний раз они питались вчера в середине дня сомнительного качества колбасой с подсохшим хлебом, запивая еду тепловатой водой с пластмассовым привкусом, то яичница с помидорами, бутерброды с ветчиной и две огромных кружки кофе казались пиром.
После завтрака у Романа пропало всякое желание не только ехать куда-то, но и просто двигаться.
— Кость, — просительным нищенским тоном заныл он, — оставь меня здесь, а когда освободишься, позвони, я приеду, куда скажешь.
Неожиданно произошло маловероятное событие, Костя сжалился над младшим братом.
— Ладно, — милостиво согласился он, — оставайся. Но никаких сношений с внешним миром, пока не увидишь моё имя у себя на сотовом. А то опять во что-нибудь влипнешь.
