— Сомневаюсь, что ГШР нужны такие проблемы, — выделил предпоследнее слово он. — Мы же и отомстить можем.
— А уж про обидевшегося Аспитиса вообще помолчим, — хохотнул водитель. Цезарю не понравилась эта фамильярность, и вельк как будто почуял это, немедленно поправившись: — Гнев Мессии будет ужасен и долог. Своего старшего брата он в момент достанет. А я ему обязательно в этом помогу…
Тон его звучал многообещающе. Ёсихару щёлкнул языком, отворачиваясь к окну, и терас решил последовать его примеру: лучше держать всю окружающую реальность под контролем. Чуть позади них он увидел две параллельно двигавшиеся белые машины — судя по внешнему виду, «Гриф» и «Поморник». Водитель приоткрыл стекло, чтобы чуть поправить боковое зеркало, и походя заметил:
— Наше сопровождение. Если что, прикроют.
Цезарь медленно кивнул и стал смотреть вперёд.
Через сорок пять минут они были у больницы Бактанга. Терас вместе с Ёсихару быстро прошли в главную приёмную, где их уже ждала Луиза с новорождённым сыном в руках. Жена Аспитиса, потрясающей красоты молодая женщина-хорони с длинными чёрными волосами и выразительными бледно-голубыми глазами, которую Цезарь ранее счёл на фотографии чуть ли не моделью модных журналов, сейчас выглядела измученной донельзя, поэтому терас прекрасно понял негодование Мессии. Надо же было догадаться отдать столь важную персону в руки провинциальным врачам! Он помог Луизе покинуть это ужасное место и осторожно усадил в салон автомобиля между собой и врачом. Пока «ворон» отъезжал от больницы, Ёсихару проводил поверхностные исследования со своей пациенткой и её спящим ребёнком, и успокоился, только когда вельк вырулил машину на четырёхполосную автостраду, ведущую из Бактанга в Канари.
— Дурдом, — устало проговорила Луиза. — Я и не знала, что в обычных больницах может твориться такой кошмар. ГШР что, деньги только на войну тратит?
— Может, предложишь ему помощь МД? — с усмешкой поинтересовался вельк.
— Может, тебе заткнуться? — раздражённо бросила ему хорони. — Аспитис обещал, что в моём присутствии ты будешь молчать как рыба.
— Нет ничего хуже, чем женщина на следующие сутки после родов. Орать на всех ещё хочется, а повода уже нет, — водитель расхохотался, и Цезарь тоже не смог удержаться от улыбки, припомнив Марию. Судя по виду Луизы, её только что грамотно осадили, — невероятно, но после этого она, кажется, даже подобрела.
— Узнаю… старого друга мужа. Чувствуешь свою безнаказанность, да? Ладно, живи пока, только постарайся делать это потише, а то, если Бэл проснётся, у нас тут будет филиал яслей.
Водитель хмыкнул. Они въехали под кроны близко к дороге растущего леса, и вокруг стало ещё темнее. Цезарь посмотрел в заднее стекло, уже по привычке проверяя следующий за ними эскорт, но, к своему удивлению, увидел лишь пустую дорогу. Он быстро обернулся на велька — перед ними на автостраде также не было ни единой машины. Сердце тераса дёрнулось в подскочившей тревоге, и в этот момент двигатель «ворона» заглох.
Вельк вцепился в руль, выравнивая заскользившую по всё ещё мокрому асфальту машину, которая с отключением электроники потеряла всю автоматизацию сцепления с поверхностью. Когда они наконец встали, водитель достал пистолет и обернулся к пассажирам.
— ЭМИ-удар — единственное, что берёт эту машину, — чётко выговаривая слова, процедил он сквозь зубы. — Готовьтесь. Сейчас будет жарко.
Цезарь тоже потянулся за оружием, краем глаза подмечая приближающиеся к ним со всех сторон тёмные фигуры в масках. Тут же одновременно в три окна ударили присоски-резаки по бронированному стеклу. Цезарь заслонил собой Луизу с ребёнком, наблюдая, как от ударившей ультразвуковой волны стекло покрылось трещинами и в одну из них сунулся острый шип с крохотным отверстием на острие. За секунды салон заполнился едва заметным белёсым газом. Терас почувствовал, как начинает тяжелеть голова и в ушах нарастает гул, глушащий все происходящие вокруг звуки. Водительское стекло враги резаком просто разбили. Вельк попытался выстрелить, но неприятель умудрился помешать ему, поэтому он удовлетворился резким ударом прикладом ему в висок, после чего, резко распахнув дверь, вылетел наружу. Потом в глазах Цезаря начало двоиться.
Неужели его возьмут так просто? Окружающая реальность превращалась в тягучий кисель, сковывающий мысли. Цезарь с трудом повернул голову, чтобы увидеть уже отключившегося Ёсихару и закрывшую собой сына Луизу, по лицу которой читалось, что живой враги её не получат. Значит, это газ «Филин», который действует только на сильвисов и их родственников: терасов, к примеру. Мало того что напавшие знали про особенность «ворона», они ещё и в курсе о точном составе охраны — явно сдал кто-то из своих. Тем более поддаваться нельзя. У Цезаря осталось последнее, довольно спорное средство борьбы, и он с усилием принял решение им воспользоваться. Когда-то это помогло ему пережить парализующий дрот Рэкса — забавно, что именно сегодня он вспомнил про этот случай — и пару раз помогало в дальнейшем, утвердив его кличку Моргенштерн среди своих. Едва слушающимися пальцами терас достал из внешнего кармана куртки тонкую пластинку светло-зелёного цвета в целлофане, зубами надорвал упаковку и заставил себя уже гаснувшим сознанием разжевать таблетку. Майлер — опасный для несведущих стимулятор, но он отлично поднимает Цезарю — и, похоже, только Цезарю — нейронные цепи почти в любой ситуации. Раз их наука так и не смогла изобрести «боевые коктейли», действующие на всех, приходится пользоваться своими личными генетическими особенностями. Сработает ли в этот раз?
Несколько секунд — и взгляд Цезаря начал проясняться. Стекло рядом с ним лопнуло, в салон просунулась рука в перчатке, дёрнувшая ручку открывания двери; терас решил дождаться, пока введённые его недвижимостью в заблуждение враги вытащат его из машины, чтобы забрать Луизу. Стоило ему оказаться на улице, как он вскочил на ноги и ударом с разворота снёс ранее державшего его неизвестного. В следующий момент на него набросились ещё двое — в процессе сражения с ними достигший максимального уровня реакции после майлера Цезарь огляделся и обнаружил, что из всей группы вельк-водитель оставил ему только четырёх — точнее, уже троих. Сам герой неподвижно лежал на дороге перед «вороном» в луже крови, и Цезарь искренне понадеялся, что он жив.
После его очередного удачного удара второй из нападавших на него растянулся на асфальте; тяжело дыша, терас повернулся к последнему оставшемуся — очевидно, главарю. Играющим движением тот достал пистолет (как ни странно, первое огнестрельное оружие, которое показалось на поле боя) и направил его на Цезаря.
