— Лучше уйди, — глухо проговорил он. — Нам нужна только женщина с ребёнком.
— У тебя ещё есть кто-то в запасе? — приятно удивился Цезарь.
— О, вполне достаточно, чтобы распылить тебя на кусочки, не подлежащие опознанию. Притворись спящим — и я тебя пощажу.
— Может, ещё ботинки тебе поцеловать? — оскалился Цезарь и безумно бросился на него, краем сознания понимая, что, наверное, стоило просто выстрелить.
Но в итоге это спасло его. Не ожидавший подобного масочник спустил курок и промахнулся, так как тераса уже не было на намеченной им траектории, так что Цезарю удалось свалить его и обезоружить. Он сорвал с него маску, чтобы перед полной победой увидеть главный источник своих проблем, и замер. Под маской оказался раздражённо глядящий на него Клифф.
— Да, да, ты победил. Счастлив? — с вызовом спросил он. Цезарь моргнул, как-то заторможенно осознавая происходящее, однако нельзя было давать врагу преимущество задержкой, кем бы он ни был. С чувством терас зарядил отцу в челюсть и поднялся. «Блефовал», — мутно подумал он, оглядывая пустое и безобидное пространство вокруг, и улыбнулся углом рта.
Всё кончилось. Цезарь пошатнулся, начиная чувствовать, как медленно, но верно сознание его отходит от неестественной остроты и сваливается в усталость. Врагов ещё надо было зафиксировать, чем терас и занялся, предварительно обыскав их и почти у всех найдя за поясом пару наручников. Затем Цезарь позволил себе расслабиться. Он заглянул в машину, ободряюще кивнув Луизе, и сел на асфальт подле «ворона», доставая сотовый. Сети не было. Вполне логично: если уж был ЭМИ-удар, способный вырубить автоматику такого автомобиля, удивительно, что телефоны просто не взорвались у них в карманах. Что ж, остаётся только ждать, что кто-нибудь проедет мимо и поможет. Или прибудет мифическое подкрепление отца, после чего его предательство будет наконец исполнено.
Надо было проверить велька и, если он жив, перевязать рану, но Цезарь больше не находил в себе сил шевелиться. Майлер высосал из него всё, что было, подарив за это несколько минут сверхъестественной активности, и хотя бы за это можно было сказать ему спасибо. Пока Луиза спасена — остальное зависит уже только от удачи.
На какое-то время Цезарь отключился от внешнего мира и очнулся от звука зашуршавших где-то рядом шин. Хлопнула дверь, кто-то спешно подошёл к «ворону», и терас открыл глаза. Последнее потрясение на этот день гармонично влилось в основную историю — кто ещё мог наткнуться на них здесь, кроме ненавистного всем честным Шштернам их пропащего родственника, ныне руководителя Рэкса?..
— Цезарь, ты ли это? — Лемм присел рядом с ним на корточки, обеспокоенно вглядываясь в его лицо. — Серый, как эрбис… Живой?
— Вызови мне подмогу… Здесь не работает. Экстренный 131, - Цезарь протянул ему сотовый, заставляя себя соображать. — А потом займись вельком у капота. Остальные, кто не в «вороне», — враги.
— Понял. Держись, Шштерны своих не бросают! — ободрительно улыбнулся ему Лемм, взял телефон и встал. Закрыв глаза и начиная проваливаться в неизбежные после принятия майлера безумные цветные сны, терас подумал напоследок, что когда-то явно не того человека выбрал себе для подражания.
Весь следующий день, практически не останавливаясь, Домино шёл дальше на север, в соседний городок Онегу, до которого из ныне чужого ему Бёрна вела одна-единственная асфальтированная дорога. Бёрн, как и Онега, находился в выгодном месте: здесь совсем близко пролегала горная цепь Дракон, причудливо извивавшаяся подобно этому мифическому зверю, со склонов её к жёлтым степям спускались густые леса и минеральные воды с самых вершин, так что вокруг дороги иногда попадались настоящие чащи, похожие на те, что окружали Бёрн с севера. Именно их тень использовал Домино, чтобы прятаться от возможных преследователей.
Его должны были искать, ведь несомненной целью наследников Мйоте стало уничтожить всех, кто хоть как-то был связан с кланом Кирсте, и тем более сына его предводителя, — но ни разу, оглянувшись, аурис не увидел ничего похожего на погоню. Могли ли махнуть на него рукой? Или просто поджидают его на подступах к Онеге, куда он непременно должен был прийти, так как иных населённых пунктов между ней и Бёрном не было? Как и любого другого возможного убежища. А в лесу без еды долго не протянешь.
Что бы там его ни ждало, Домино продолжал идти. Какой-то частью души он даже хотел, чтобы его наконец поймали и предали забвению, как всех его родственников. Аурис старательно избегал мыслей о том, что из всего его рода он остался один, что кругом отныне только враги, а те, кому он безоговорочно доверял и на чью помощь надеялся, предали его. Он гнал из головы воспоминания о погибшей семье, однако они всё равно были перед глазами: мёртвый отец, казавшийся ранее неприкасаемым и непобедимым; навечно уснувшая в собственной крови ласковая, тихая мама; так и не успевшие вырасти сёстры… Большая часть Домино осталась там, с ними, в смерти, и что всё ещё заставляло его жить, он затруднялся определить. Знал только, что сердце болит, а к горлу постоянно подступают удушливые слезы, но нельзя — нельзя останавливаться. Нельзя прощать. Никому и ничего.
Во время пути аурис осознал это окончательно. Отряд 417 обязан поплатиться за свершённое и пожалеть о том, что оставил Домино в живых. А особенно задолжал ему Зебастиан. Чего будет стоить то, что ему удалось сбежать, если самый главный предатель будет и дальше ходить по омнии? Аурис, правда, так и не смог решить, как именно стоит ему поступить в сложившейся ситуации: отправиться в ГШР, который наверняка встретит его с распростёртыми объятиями, и выучиться на профессионального убийцу там (как это изначально и планировалось) или же попытаться вырасти самому. Но как и где? Сейчас, бредя под то начинавшимся, то опять затихавшим мелким дождём, Домино с трудом осознавал себя, что уж говорить о планировании будущего. Больше всего ему хотелось просто встать и, подобно степным волкам, в отчаянии завыть на уже набиравшую силу луну, но он просто не мог себе этого позволить. В таком случае можно было просто умереть вместе с семьёй…
Опустошённый, потерявшийся в мире, который когда-то был ему знаком достаточно, чтобы чувствовать себя уверенно, Домино не замечал дороги. Он прошёл всю ночь, потом утро и день, и к вечеру на горизонте показались пригородные дома Онеги. Наступило время вырваться из оцепенения, благодаря которому аурис смог проделать такой путь без остановки, и он принялся более осторожно выбирать дорогу. Сначала следовало убедиться, что там, на задворках, его не ждут враги, иначе ничего уже пережитое не имело смысла.
