— Ну если только бургеры с неба рассеивать! — говорили в ответ, после чего компашка Пилотов, как один, заливались радостным гоготом.
Майрис между тем все пытался каждый день обуздать симулятор и привыкнуть к такому одновременно простому и сложному мысленному управлению. Все было элементарно, парень понимал принцип работы, зазубрил наизусть особенности восприятия машиной команд. Но! Из раза в раз какая-то лажа постоянно вылезала. То он не воспринимал нервирующий сигнал о неубранных шасси, то давал слишком много газу на приземлении. То штурвал оказывался слишком чутким и вдобавок Майрис наклонял самолет мыслью, то во время не уложился, то напарника «сбил».
— …Давай еще раз, — упрямился Син, сидя напротив Майриса за партой. — У тебя сейчас датчик не подает никаких сигналов. Верно?
— Верно…, - тяжело облокотившись на стол и в классической позе отчаяния подперев голову ладонями, отвечал Майрис.
— А когда к тебе сбоку начинает подходить другой самолет, твои ощущения?
— Чувствую движение сбоку, — монотонно бубнил парень.
— А если подходящий самолет в боевом режиме?
— Чувствую движение сбоку, панику, вибрацию. Вижу загорающийся маячок. Ответные действия: уход с линии атаки, опознание цели и последующее принятие решения. Син, отвали, я все знаю!
— Тогда в чем проблемы?! Не понимаю! — звонко хлопнул Син ладонями об стол.
— В том, что я много думаю! — огрызнулся в ответ Майрис, ударив об стол уже кулаками. — Мне мало, видишь ли, подумать о том, как увести корабль в сторону! Я сразу представляю его положение в точке пространства, чувствую движение, выстраиваю траекторию, но мне этого мало и я по привычке «довожу» еще и штурвал.
Син долго испепелял парня недовольнейшим взглядом, коему позавидовал бы даже прапорщик Янкинс, а затем выдал, резюмируя, как диагноз:
— И что с тебя взять… парашютист долбанный.
Про парашютистов на Базе ходили особые истории, и, как выяснилось парнями чуть позднее, произносилось это звание всегда с особой интонацией. Ухмылка произносящего должна быть чуточку надменной, взгляд язвительным, а вылетающее из уст слово должно сеять иронию и сарказм. Либо, в другой ситуации, человек должен быть преисполнен достаточной дозой негодования и презрения, чтобы это звание не просто выпорхнуло с языка, но вывалилось и выплюнулось, окатив виновника волной неприятия. То есть, произносилось это либо «Пфф, парашютист. Как покаталось?» Либо «Парашютист хренов! Убью».
Первой посоветовал так не обзывать лишний раз Майриса именно Грэй.
— Не кидайся словом, пока он сам себе его не заслужил, — сказал инопланетянин, в один из редких случаев зайдя со своими подопечными в столовую на обед.
— А что в этом такого? — жуя, поинтересовался Син. — Он же, правда, у нас бывший летун.
— Ну да, было дело, — признался скромно Майрис, ковыряя вилкой рис. — Учился сначала для развлечения. Не пожалел. Даже пригодилось пару раз по жизни.
— Тут это слово не любят, — тихо вещал транслятор Грэя, пока сам он пережевывал свою пищу — странную помесь жилок, полусырого мяса и шпината. — Парашютистами называют только особенно неудачливых пилотов. Поэтому — это надо горько заслужить.
— Неудачливых совсем или просто плохо летающих? — уточнил Майрис, тем не менее покраснев.
— Совсем. Если падают.
Дик громко заржал.
— Ну верно! Что делать если падаешь — катапультироваться! А там парашют подхватывает и все, приземляешься целехонек!
Майрис и Бейли смерили Дика пронзительными взглядами. Син и вовсе покосился на соседа, как на круглого болвана. Грэй как смотрел в свою тарелку, так и не отрывался.
— Это вам еще повезло, что нынешние истребители оснащены катапультой, — как бы невзначай отметил инопланетянин, когда все вновь утихли.
— А разве раньше не было? — изумился Майрис и поперхнулся.
— Когда мы только прилетели к вам, самолеты еще не заменили. А старые партии летали аж в те годы, пока планета была непригодна для жизни на поверхности. Вот и получалось, что пилот вне кабины все равно был по определению смертник. Зачем на него еще материал лишний тратить…
Курсанты за столом притихли и посерели. А Грэй, продолжая скрести ножом свой кусок мяса с соком, продолжал:
— Катапульты, стропы, перкаль… Хе. Экое буржуйство для налажавших… Металл, нити, ткань — вот что было ценно остальному народу.
И только Майрис проигнорировал смысл этой циничной фразы, но вместо этого серьезно призадумался над работой транслятора, который изредка, но выдавал такой сленг, который вряд ли внедряли в него разработчики.
«ТИР! С завтрашнего дня у нас будет ТИрррррррррррррр».
Именно такую надпись Майрис прочел у себя в записях планшета на утро, вскочив привычно по общему сигналу. Слайдер, будучи незамеченным на коленях, свалился на пол и парень весьма удивленно подобрал его, изучил, включил и прочитал вот такое вот художество. Более того, столь звонкая и симпатичная буква «р» продолжалась и на следующей странице, а за ней еще сборник из половины алфавита, на который ночью упала рука заснувшего Майриса.
«Нельзя печатать лежа, — сделал гениальный вывод парень, почесав затылок и удалив две страницы подобного мусора из записи. — Вырубает в сон уже на третьей секунде».
Радость наставшего дня и предвкушение новых занятий в тире проснулись у Майриса только после зарядки на свежем воздухе, способной и мертвого растрясти, пробежки вокруг ангаров и завтрака, на котором ему напомнили об этом буйно веселящиеся Бейли с Диком. Первый нервно подхихикивал в истерике, чуть не прыгая на месте, что наконец-то подержит в руках настоящий аннигилятор. А второй лениво расписывал ему, что «железко и пластик як обычное железко и пластик». Син был спокоен — его слегка разочаровало, что ради стрелковых упражнений им на время сократят часы налета на симуляторе, где ему не было равных в четверке.
— Май, а Май! А ты когда-нибудь держал настоящее оружие в руках? — с сияющим взглядом пристал Бейли.
— Было дело… — лениво ответил Майрис.
— И как оно?
— Железко як железко, — подражая Дику, гыкнул парень.
Бейли прыснул на обоих и сделал вид, что обиделся.
После завтрака начались вялые приготовления. Группы собирались, строились, пересчитывались, чтобы дружным строем отправиться как обычно в лекционный зал, где должен пройти уже почти настоящий инструктаж. Проспать, прослушать, пролениться было недопустимо, поэтому курсантов не торопились собирать сразу после приема пищи.
Спустя час общественных и бытовых необходимых дел (таких как «курсы шитья и кройки» — приведение своей формы в порядок и курсы «ландшафтного дизайна» — включающие в себя выравнивание травы по уровню и очередную покраску бордюров), весь поток курсантов разместился в зале и приготовился внимать Янкинсу.
