нового собутыльника себе завёл взамен Сашки Романова.
Чуть переведя взгляд, я увидел и самого боярина Хворобу. Он сидел, опираясь на длинный отполированный его руками посох, и зло глядел на княжеский трон. Мне показалось, что боярин смотрел прямо на меня.
— Интересно, о ком это они? — сказал князь. — Ладно, идём, Немой!
Мы выбрались из кладовой, прошли ещё одним коридором и оказались на знакомой лестнице. Именно здесь я когда-то познакомился с охеренной зеленоглазой кошкой. А потом гнался за Эйнасом, который превратился в огненного змея.
Слуга поклонился нам и распахнул высокую дверь. Мы с князем Всеволодом вошли в тронный зал. За нами шагнули два стражника и встали возле дверей.
— Здорово, бояре! — громко сказал князь.
Бояре отлипли от скамеек и неторопливо поклонились.
— Знакомьтесь! — продолжил князь, показывая на меня. — Князь Добрыня Немой! Сын князя Ивана. Со вчерашнего дня — мой советник и соправитель.
Бояре изумлённо зашумели.
— Если Немой вам что прикажет — слушать его, как меня! — закончил князь.
— А если он одно прикажет, а ты другое? — спросил старый боярин с длинной седой бородой клином.
И ехидно заклекотал надтреснутым смехом, подлюка.
— Тогда… — растерялся князь и оглянулся на меня. — Что тогда, Немой?
— Тогда пусть Сытина слушают, — подсказал я. — Сытин херни не посоветует.
— Точно! — облегчённо подтвердил князь Всеволод. — Так, с этим всё ясно.
Князь опустился на трон.
Бояре тоже сели и опять достали платки.
— Немой! — сказал князь. — Возьми там за троном стул для послов и садись рядом. Я завтра скажу плотникам — тебе тоже трон сделают.
Я достал стул и уселся рядом с князем.
— Княжичу Михаилу стало лучше, — сказал князь. — Доктор обещает, что он поправится. Но я хочу знать — какая блядь осмелилась стрелять в моего сына?!
Князь обвёл бояр грозным взглядом.
— А если точнее — я догадываюсь, что это за блядь! И хочу, чтобы она об этом знала.
Взгляд князя скользнул по боярину Хворобе. Хвороба встретил его с равнодушной усмешкой.
— Пока я только догадываюсь, но скоро узнаю точно! — князь наклонился вперёд. — И тогда предателю песдец! Что скажете бояре?
Бояре молча переглядывались.
— Давайте, высказывайтесь по очереди, — предложил князь, откидываясь на спинку трона. — По старшинству. Хвороба, что скажешь?
Опираясь на посох, Хвороба медленно поднялся со скамьи. Его бесцветные глаза долго смотрели на меня.
Ну, а мне-то что? Я помню, как ты с перепуга по полу елозил, падла!
Я закинул ногу за ногу и тоже откинулся на спинку стула.
Хвороба перевёл взгляд на князя Всеволода.
— Что ж, князь, — медленно сказал он. — Я юлить не стану. В княжича Михаила стреляли по моему приказу.
СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ ВАС, ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ! НА ВРЕМЯ ПОДПИСКИ ЦЕНА СНИЖЕНА. ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ КНИГИ ЦЕНА ВЫРАСТЕТ.
Глава 12:
Признание Хворобы
У князя Всеволода отвисла челюсть. Да и я охренел, если честно!
С какого хера Хвороба признался в покушении на убийство княжича? С ума сошёл, или ему райскую жизнь посмертно пообещали?
Бояре орали, стараясь перекричать друг друга. Хвороба молча стоял перед нами. В самом уголке его сухого рта я увидел еле заметную усмешку.
— Тихо! — гаркнул князь на бояр.
Повернулся к Хворобе и прищурил глаза:
— Рассказывай всё, как было. Ты знал, что Мишка собирается сбежать с Гансом? Или сам и подбил их на побег? Надеешься признанием избежать смерти?
— Про Ганса — знал, — кивнул седой головой Хвороба. — Про княжича — нет.
И снова замолчал.
— Ну! — нетерпеливо тряхнул головой князь.
— Это я уговорил твою мать, княгиню Ксению, взять Ганса Леопольдовича казначеем. Он ведь сначала ко мне прибился. Понравился — немец, аккуратный. Каждой монете счёт знает, бухгалтерия у него всегда в порядке. Когда прежнего казначея повесили за воровство, я и предложил княгине Ксении попробовать Ганса.
— А при чём здесь это? — недоумённо нахмурился Всеволод. — Ты бы ещё про сотворение мира мне рассказал! Давай, про побег говори — когда узнал, почему не предупредил?
Хвороба переступил с ноги на ногу и тяжело опёрся на посох. Внимательно взглянул на князя, словно прикидывая — попросить позволения сесть, или пока не надо. И не стал просить.
Умный, гад!
— Весной Ганс несколько раз заходил ко мне в гости, по старой памяти. Расстраивался, что у тебя отношения с Европой совсем испортились. Говорил, что хочет уехать на родину, в Германию. Не убежать, нет! Про побег он не говорил. Сказал, что уволится и поедет. Я его отговаривал, как мог.
— Надо же, бля! Казначей — а какой нежный! За Европу он переживал! — князь Всеволод повернулся ко мне. — Видал, Немой?!
И снова впился взглядом в Хворобу.
— Ну, рассказывай дальше! Хотя, нет! Погоди!
Князь кивнул охранникам, стоявшим у двери.
— Писца приведите! Пусть всё запишет!
Один из охранников скрылся за дверью.
Бояре гудели, словно рой недоумевающих пчёл, у которых кто-то списдил весь мёд.
Хвороба по-прежнему стоял, опираясь на посох. Его бесцветные глаза смотрели только на князя.
Через несколько минут в зал вошёл писец в кожаном фартуке, заляпанном чернилами и рубахе с закатанными рукавами. Его длинные волосы были аккуратно подвязаны плетёной тесёмкой.
Писец ловко разложил складной столик. Поставил на него чернильницу, достал из берестяного футляра перья и лист плотной бумаги. Вопросительно посмотрел на князя.
— Записывай всё, что он скажет! — князь показал на Хворобу.
Писец приготовился писать.
— Давай, рассказывай! — кивнул князь Всеволод Хворобе.
— Про побег я узнал от боярина Сытина и князя Добрыни Ивановича, — Хвороба медленно поклонился мне. — Они ко мне домой пришли.
— Ну, помню, — хмуро подтвердил Всеволод. — А почему сразу не рассказал мне всё, что знал?
— Я испугался, — проскрипел Хвороба. — И решил уговорить их вернуться.
— Чего испугался? — спросил князь. — Того, что я обвиню тебя в сговоре с ними? Так я обвиню, не сомневайся!
— Нет.
Хвороба медленно покачал головой.
— Той же ночью ко мне в дом пришла твоя мать, княгиня Ксения. Она была огненная.
— Как это? — изумился Всеволод.
— Не знаю, — тихо ответил Хвороба. — Княгиня очень злилась на тебя, князь. Прости, но при других я не стану говорить подробно. Тебе наедине скажу всё.
— Скажешь, — хмуро кивнул князь.
Бля! Да этот Хвороба брешет, как сивый мерин! Он по уши завяз в побеге княжича, и теперь выкручивается изо всех сил!
Ладно, сучёнок! Послушаем, что ты ещё расскажешь!
— Когда княгиня ушла, я связался через зеркальце с Гансом. Уговаривал его вернуться. Просил дать мне поговорить с княжичем. Но Ганс отказался. Он проговорился, что даёт княжичу яд болотной осы. Знаешь, что это такое, князь?
Князь Всеволод, подняв брови,
