— Kim jesteście?* (* Кто вы такие?)
— Żołnierze rosyjscy… Zwiadowcy* (* Русские солдаты… Разведчики)
— Łżesz!* (* Врешь!)
— Развяжи девушку, старшина.
— Легко… — Телегин чиркнул лезвием по веревках, стягивающих запястья. — Только ты поосторожнее с ней, командир. Как бы пигалица и тебя, сгоряча, кнутом не обожгла.
— С чего бы это?
— Не верит, что мы русские.
— Ну, понятное дело. Я же говорил, что люди сначала на форму смотрят…
— Таварисчи!.. — девушка попыталась соскочить с телеги, от радости позабыв, что ноги у нее по-прежнему связанные. В результате потеряла равновесие и, взмахнув руками, упала в объятия Малышева.
— Ты чего, убиться решила? — пробормотал тот, непроизвольно прижимая девушку к груди.
— Русский? — Баська даже не обратила внимание на то, где оказалась.
— Да.
— Коммуниста?
— Да.
— Pozwól, jа cię pocałuję…
Как и прежние вопросы девушки, последний тоже не нуждался в переводе. Поскольку Баська осуществила свое пожелание не дожидаясь ответа.
— Глядите, хлопцы, а командир наш не теряется… — хохотнул Пивоваренко.
Услышав, что телега остановилась, остальные разведчики подтянулись ближе. А тут и луна окончательно выбралась из-за туч. Так что картина радостной встречи местным населением воинов освободителей стала видна всем в мельчайших подробностях.
— Тихо ты, пустобрех!… - шикнул на капитана Степаныч.
— А что такого? — искренне удивился десантник. — Дело молодое…
— Ты хоть знаешь из-за чего Андрей в штрафбате оказался?
— Откуда… — пожал плечами капитан. — Там лишние вопросы задавать не принято, особисты и так человеку всю душу вымотали. А позже, не до разговоров было. Расскажешь?
— Расскажу. Немецкий снайпер выстрелил в живот его беременной жене… Андрей еще в себя не пришел, на руках ее тело держал, а тут, как раз, наши из поиска вернулись. Фрица какого-то очень важного притащили… Не вовремя… Если бы парой минут раньше или позже… В общем, пристрелил его Малышев. Не успели удержать…
— Охренеть. И за это в штрафбат? У особистов совсем сердца нет, что ли?
— Не так все просто, Олег. Правда, это уже не точные сведения, но штабные говорили, что сперва наш генерал дело хотел замять, а потом решил: пусть повоюет капитан… Он же мести и смерти искать будет. Значит, в разведке с него толку мало. Если сам погибнет — полбеды, а если сгоряча группу положит? И в тылу держать нельзя — застрелится или сопьется. Вот Андрея и определили туда, где погорячее… Для одних штрафбат — наказание, а ему — лечение. И, как видишь, помогло. Ожил человек… И умом не тронулся… Теперь, похоже, и сердцем оттаивать начал. Ну и правильно. Звездочек у нашего командира на погонах много, а годочков-то. В мою юность, отец сына в таком возрасте и на гулянку бы не отпустил.
Ефрейтор Семеняк посмотрел на остальных и вздохнул. Мол, и кому я это говорю. Как будто остальные взрослее. Парням хоть за двадцать, а радистки — только-только после школы…
— Да, война… Столько всего вокруг… Кажется, ничему удивляться не будешь, а оно еще каким-то неожиданным боком поворачивается… Одного сразу наповал, а другому, как кошке, все девять шкур снимет, а жить оставит. И поди, пойми, кому повезло больше?
— Это ты верно сказал, Олег… — Иван Гусев покосился на притихших и прислушивающихся к разговору радисток. — Нет уж, чем такие страсти, лучше поступить так, как наш командир.
— Который? — уточнила Гордеева.
— Корнеев.
— И что же он сделал?
— Салаги. Об этом же весь фронт знает. Командир зарок дал. До победы никаких сигарет и женщин.
— Ну, не офицеры, а бабки базарные… — проворчал Семеняк. — Лишь бы языком молоть.
— Степаныч, расскажи, — попросили хором девчонки. — Ты же с Корнеевым давно вместе. А мы, слышали об этом, конечно, но ведь в пересудах и сплетнях правды с гулькин нос.
— От начала войны… — кивнул тот. — Ладно, скажу, как знаю. Все равно ведь не отстанете. Курить Николай не совсем бросил, а только когда не на задании. За линией фронта позволяет себе. Да вы и сами видели… А девушка у него есть. Даша Синичкина. И любовь промеж них большая. Факт. А все прочее — не моего и не вашего ума дело. Говорят, что у них ни-ни, до конца войны, но я свечку не держал и на этом точка. Желаете знать больше, спросите у него сами.
Девушкам такая отповедь явно не понравилась, но переспрашивать никто не стал. Да и времени не оставалось. Пришли.
— Вы, это, не обращайте на меня внимания… целуйтесь, — Телегин ловко стащил с ног девушки мешок и стал нащупывать веревку.
— Ой! — почувствовав чужие руки на своих лодыжках, Баська опомнилась и задергалась в объятиях Малышева… — Отпусти меня! Ты…
Что именно девушка хотела прибавить осталось ее тайной, поскольку Андрей немедленно разжал руки, а оказавшись на земле, Баська поняла, что полностью свободна.
— Спасибо.
— Не булькает… — привычно проворчал старшина. — Командир, что дальше?
— Дальше?.. — Малышев посмотрел на Телегина, на польку, вытер влажные губы и смущенно кашлянул.
— Сопровождаем, уходим, остаемся… — перечислил возможные действия старшина, видя что Андрей испытывает временные затруднения с мыслительным процессом. Как после легкой контузии.
— Остаемся?.. — Малышев помотал головой, отгоняя наваждение. — Нас же не приглашали. А нежданный гость, сам знаешь — хуже татарина. Ты, вот что, старшина — объясни девушке, что нам хлеб нужен. И проводник. Но, пусть не волнуется, место дислокации отряда выдавать не придется. За ней мы не пойдем. Здесь ждать будем. До рассвета. Захочет их командир нам помочь, пусть сюда приходит. Нет — поймем. У каждого свое задание… А хлеб возьмем сразу. Который рассыпан. Тут как раз по ковриге на брата. Хватит… Это переводить не надо…
— Понятно, — кивнул Кузьмич и довольно бойко «запшекал» на польском. Наверно, с жутким акцентом, но в данном случае это было только на руку. Человеку, говорящему, как коренной поляк, доверия было бы значительно меньше. Гестапо и не на такие провокации способно. Научили за шесть лет оккупации…
— Хорошо, — девушка сразу сообразила, что от нее хотят. — Только поступим иначе. Я телегу здесь оставлю. Без нее быстрее обернусь. Ну, а если не успеем до рассвета — не стесняйтесь, берите хлеба сколько захотите. У нас в отряде с едой нет проблем. Это про запас… На всякий случай. Отец говорит: запас карман не тянет…
— Умный человек, — согласился старшина. — Если не судьба нам свидится, передай ему привет от Михаила Кузьмича Телегина.
— Хорошо… — девушка повернулась к Малышеву. — Побегу я… До рассвета не так и долго осталось. Хоть и не лето уже, а светает еще рано…
