"Неужели я попал на другую планету?". Это была вторая осознанная мысль, после первой об отсутствии сиюминутных угроз.
Сформулировав и отправив Максу распоряжения по вопросу анализа окружающей среды, я откинулся на ложементе и попытался спокойно осмыслить увиденное. Столь детализированное неземное растительное пространство я видел только один раз - в фильме "Аватар". И уже сам себя практически убедил, что нахожусь на другой планете и оставался только один вопрос, а пригодна ли она к заселению землянами.
Но тут раздался уведомительный сигнал Макса об окончании анализа атмосферы за бортом и абсолютно нейтральным голосом мне сообщено, что атмосфера за бортом полностью тождественна земным показателям, агрессивных жизненных форм не зафиксировано, воздух полностью безопасен.
"Значит, эта планета, можно так сказать, земного эталона", - последовало мое уже третье мысленные заключение.
Не успев до конца поразмыслить над последним своим выводом, а главное, над его последствиями, последовал следующий сигнал, предупреждающий о новой порции полученной Максом информации. Мне сообщено, что мы находимся на острове, примерно равном 3625 квадратных километров, окруженный водной поверхностью. Зафиксированы радиосигналы в диапазонах средних и коротких волн, после быстрой расшифровки которых последовал незамедлительный вывод об языке шифрования, аналогичном английскому. Сам текст не содержал в себе какой-либо более существенной информации, относился к обыденно-техническому радиообмену. Неожиданным был сам факт радиообмена на английском языке!
"Это что, я попал на другую планету, где уже обосновались англичане?". Это была четвертая моя мысль, и не строя каких-либо выводов сразу же озаботил Макса усиленным поиском радиообмена на основе русского языка.
Таким же беспристрастным голосом он мне выдал, что найден исковый объект поиска, при чем распространяющийся на русском языке без шифрования, то есть, открытым текстом.
И каково же было моё ошеломление, когда я услышал это!
"С рассветом 22 июня 1941 года регулярные войска германской армии атаковали наши пограничные части на фронте от Балтийского до Чёрного моря и в течение первой половины дня сдерживались ими. Во второй половине дня германские войска встретились с передовыми частями полевых войск Красной Армии. После ожесточённых боев противник был отбит с большими потерями. Только на Гродненском и Кристынопольском направлениях противнику удалось достичь незначительных тактических успехов и занять местечки Кальвария, Стоянув и Цехановец (первые два в пятнадцати километрах и последнее в десяти километрах от границы). Авиация противника атаковала ряд наших аэродромов и населённых пунктов, но всюду встретила решительный отпор наших истребителей и зенитной артиллерии, наносивших большие потери противнику. Нами сбито шестьдесят пять самолётов противника".
И это было произнесено голосом диктора Левитана, так знакомым мне с детства по множеству советских документальных и художественных кинофильмов.
Ошеломление было сродни первому знакомству с кораблем и новости об ядерной атаке Российской Федерации.
Эта новость снова разграничила мою жизнь на "До" и "После" с множеством возможных дальнейших путей развития. Пока был уверен только в одном пути - надо в любом случае спасти ранее доверившихся мне людей, а остальное - тактические детали.
Рука автоматически протянулась к шкафчику, стоящему с левой стороны моего кресла, достав в одной из его секций фляжку с синтезированным коньяком. Сделав три больших глотка, абсолютно наплевав на крепость напитка, я опять откинулся на спинку ложемента. Мысли в голове вихрились от "кто виноват" и до "что делать". Но вот куда подеваться, когда расстояние между этими двумя вопросами бывает поистине астрономическим.
Пятая моя мысль долго не могла сформироваться, ломаясь словно девственница, пока не оформилась в логическую вершину своего содержания - полностью определится с реперными точками имеющихся в базе данных географических координат и определить текущее местонахождение, в радиопоиске найти подтверждение временных координат в известной мне исторической последовательности.
Спустя пару минут Макс доложил - мы находимся в юго-западной части острова Сокотра, в 16.13 минут часового пояса города Москвы 22 июня 1941 года.
"Твою м....". Ну сколько уж можно мирозданию меня испытывать. И я ничего не знал про остров Сокотра. Вообще даже не догадывался об его существовании, и поскольку это было так, то соответственно моя жутко обостренная логика говорила, что он ни чем не примечателен, например, в отличие от известных мне островах Тринидад или Мадагаскар. Соответственно, для меня он вряд ли чем отличался от другой планеты земного эталона в плане своей бесполезности. Хотя ...
Краткий обзор имеющейся в моем распоряжении информации, скачанной в своё время с просторов интернета, поставил меня в двоякое положение в плане оценки ситуации.
С одной стороны, этот район не находится в активном районе развернувшейся в этом времени мировой бойни. С другой стороны - остров занимает ключевое стратегическое место для контроля навигации северо-западной части Индийского океана, а главное - остров мог быть использован для контроля экономических путей, проложенных благодаря Суэцкому каналу. Это уже вопросы геополитической экономики, ради проведения которой ряд стран запросто обрушивали мир в волну мировых войн и локальных конфликтов, жертвуя миллионами жизней, в том числе миром, который я недавно покинул.
Благодаря тому, что во мне все же превалировала задача спасения выживших в бойне третьей мировой войны, мысль о находке места переселения спасшихся земляков и единовременников перевешивала все сомнения и вселяла в меня жизнь и новую жажду действий. Всколыхнул, блин, болото. Здесь есть жизненно необходимая и безвредная атмосфера, не зараженная радиоактивными, химическими и бактериологическими загрязнениями, позволяющая моим соплеменникам вдохнуть свежий воздух, посмотреть на забытое солнце, море и птицы. И найти что-нибудь пожрать свеженького.
Собрав всю информацию, в том числе с помощью выпущенных разведывательных дроидов, я решил возвратиться к исходной точке маневра, оставив маяк на острове. Не знаю почему, но я не сомневался, что мне это удастся. Тем более навигационная система снова фиксировала сигнал далекого маяка. Какое-то иррациональное чувство уверенности дало мне заряд бесшабашности и отдал распоряжение Максу о возврате.
