Грубер подумал, что сходит с ума. Из глубины ярко освещенной комнаты на него смотрело создание, которое, казалось, выбралось из самых глубин сознания законченного шизофреника. Сумасшедшего. Тварь, больше всего похожая на сороконожку, но увеличенная до пяти метров в длину и метра в диаметре, сидела на стене совершенно комфортно. Больше всего Иоахима поразила ее или его голова, вернее лицо. Грубая коричневая кожа с хитиновым панцирем сверху не скрывала черт печального детского лица. Маленький рот существа был открыт и пытался говорить. Виднелся разрез огромной зубастой пасти. Штурмгауптфюрер почувствовал, что теряет сознание, и только усилием воли привел себя в чувство.
– Это биологическое оружие, – заговорил профессор. Голос его доносился как будто издалека, хотя стоял Лортц всего в двух шагах. – В качестве сырья мы используем людей, человеческих детенышей. Русские, кстати, оказались самым устойчивым и удобным материалом. Живучие, – рассмеялся профессор и указал Груберу на стоящие поодаль стулья. Они прошли, расселись поудобнее, профессор вытащил из-за пазухи серебряный портсигар, выудил оттуда две ароматные сигариллы, закурил одну, вторую протянул штурмгауптфюреру.
– Вы хотите сказать, что это тоже люди?! – ошарашено спросил Иоахим, закуривая. Он, внезапно обессилев от увиденного за дверью, откинулся на спинку стула. Затянулся табачным дымом, вкус которого понемногу начал приводить его в чувство. – А как вы их контролируете, профессор?
– Нервные импульсы могут передаваться на расстояние, – Лортц кивнул на стоящий рядом металлический стол. – То, что считалось фантастикой и бабушкиными сказками, воплотил в жизнь гений немецкого народа. Эти шлемы соединены попарно. Один надевается на голову ассистента, другой – на подопечного. Таким образом идет воспитание. Большой проблемой является языковой барьер, – профессор улыбнулся, отчего глаза его по-мальчишески засверкали. – Понятно, что никто в здравом уме никогда не даст разрешения использовать в качестве материала представителей высшей расы. Вот и приходится возиться с тем, что есть. Вот почему нам пришлось выписывать учебники по немецкому языку начального уровня…
Лортц взял в руки валявшийся в углу стола учебник, обычную азбуку. Открыл, бегло пролистал и шутливо проговорил алфавит. Затем, шаловливо подмигнув штурмгауптфюреру, встал и, подойдя к стене, повернул выключатель на встроенном в панель микрофоне. Начал читать алфавит снова, медленно и раздельно. Из укрепленных на потолке динамиков Грубер сквозь электрический шорох услышал искаженные, но, несомненно, детские голоса, вторившие профессору. Они тоже повторяли алфавит!
Суть изобретения профессора поражала воображение видавшего виды офицера СС. Габриель Лортц оказался действительно гениальным ученым. Он, правда, не скрывал, что основные открытия совершил вместе с еще одним исследователем, евреем по национальности, который был ликвидирован, как только нужда в нем отпала. Но идея целиком принадлежала Лортцу.
В ходе долгих исследований и экспериментов по строению человеческого организма молодой ученый выяснил, что у всех живых существ и даже растений есть одна общая, объединяющая все живое деталь. На основе этого открытия, озвучивать которое в деталях профессор не стал, ему удалось синтезировать вещество, которое могло менять клетки любого живого организма планеты так, как будет желательно ему, Габриелю Лортцу.
– Вы и не представляете, Иоахим, как мне было тяжело поначалу, – оживленно болтал профессор, не отвлекаясь от рассказа ни на секунду, даже когда он продолжал свои непонятные манипуляции с электрическими аппаратами. – Нехватка денег, постоянные проблемы с помещениями для работы, а главное, отсутствие человеческого материала для работы! Один раз мне удалось заполучить осужденного на смерть преступника, но стоило об этом узнать руководству института, где я имел честь состоять, как поднялся жуткий скандал! Эксперименты пришлось на время свернуть…
С приходом к власти NSDAP (Nationalsozialistische Deutche Arbeiterpartei – Национал-социалистическая немецкая рабочая партия – правящая и единственная партия в Германии в годы Третьего рейха) дела профессора Габриеля Лортца пошли на лад. Его исследованиями заинтересовались военные, немедленно выделили неограниченное финансирование. Профессор проводил множество экспериментов и был близок к созданию идеального солдата, но его изыскания были прерваны столь поспешной войной против СССР. Ряд экспериментов пришлось свернуть. Выбор военных, как всегда, пал на самое дешевое и массовое. Кратковременное изменение организма…
– Вот зачем мне нужны ваши солдаты, – объяснил профессор. – Они будут учить моих детей военному искусству, научат их быть беспощадными, а не глупыми, хотя и сверхсильными, шалунами.
– Вот этими самыми шлемами? – потрясенный Грубер взял один из них в руки. – Это просто невероятно!
– Да, да! – Лортц подошел к стоящим у стены металлическим шкафам, от которых шел монотонный электрический гул. – Весь секрет скрыт именно в этих коробках. Это – электронные вычислительные устройства, настоящие мозги, наподобие человеческих, только в сотни раз мощнее, быстрее и точнее. Они-то и связывают два сознания, помогают говорить без слов. В бою ваши солдаты и мои дети будут работать попарно. Ваш солдат будет командовать, мой ребенок исполнять. Вот почему я уже сейчас хочу начать общие тренировки. Только вообразите, разум воина немецкой армии и сила и мощь немецкой науки! Я создам и летающих тварей, и плавающих. В распоряжении Третьего рейха будут и воины, нападающие из-под земли. Кстати, Дима, с которым вы уже знакомы, – профессор кивнул на дверь, за которой притаилась многоножка с детским лицом, – пуленепробиваем и может развивать скорость до пятидесяти километров в час.
– Потрясающе! – штурмгауптфюрер никак не мог прийти в себя. – Грандиозно! Мы будем непобедимы! А материал для победы нам предоставит наш враг! Ни одной потерянной напрасно немецкой жизни! Для этого никакой жертвы не жалко, тем более что жертвует враг!
Торжествующий от произведенного впечатления профессор поднялся со стула и подошел к деревянному шкафчику. Выудил оттуда запыленную бутылку дорогого французского коньяка и два широких бокала. Подошел к столу, наполнил их почти до середины. Штурмгауптфюрер встал, они чокнулись и выпили за победу Третьего рейха. Присели за стол, закурили еще по одной сигарилле, и Лортц, улыбаясь, сказал:
– Исследования воспитания личности были особенно трудными и полными курьезов, – Грубер, привстав, долил коньяка, оказавшегося действительно хорошим, в их бокалы. – Был один смешной случай, я тогда был еще совсем молод и работал с собаками. Для опытов выбрал щенков ротвейлеров и выращивал их со всем старанием, уделяя особое внимание дрессировке. Однажды мне пришлось уехать на полтора месяца, а когда я вернулся, то оказался замешанным в скандал. Мой ассистент, ловкий пройдоха, человек с уголовным прошлым, ненавидел господ полицейских. Когда я уехал, он раздобыл где-то несколько полицейских костюмов и кормил собак таким образом – набивал чучела, одетые в полицейскую форму, мясом. А затем запускал в вольер моих ротвейлеров, все пятьдесят экземпляров! Он и сам одевался в полицейскую форму для того, чтобы мучить моих собачек. Так что у них выработалась четкая антипатия к личностям в полицейских мундирах…
