Идеальное применение навыка мечника и опасная тактика защиты совершенно не вязались друг с другом. И мне страшно хотелось узнать, в чем тут дело. Вот почему я подошел и сказал вслух про оверкилл.
Однако мой визави этой популярной среди онлайн-игроков фразы явно не понял. Стало быть, этот рапирист, сидящий передо мной, не был бета-тестером. Более того — возможно, он вообще в ММО-игры не играл, пока сюда не угодил.
Я коротко вздохнул и принялся объяснять с нуля.
— Оверкилл — это… когда урона наносится гораздо больше, чем у монстра остается хит-пойнтов. Тот кобольд был полумертв уже после второго «Прямого выпада»… да нет, уже почти совсем мертв. В его полосе хит-пойнтов всего две-три точки оставались. Вместо того чтобы подключать навык мечника, хватило бы простого несильного удара.
Сколько же дней прошло с тех пор, как я говорил так много в этом мире… сколько же недель. Когда это пришло мне в голову, я замолчал.
После моей речи — плода тяжких усилий и плохих коммуникативных навыков — рапирист не меньше десяти секунд сидел без какой-либо реакции. Я уже начал думать, что он, похоже, опять ничего не понял, но тут наконец тихий голос прошмыгнул из-под капюшона.
— …Оверкилл, ну и что? Какие-то проблемы?
Лишь тут я с запозданием осознал, что скорчившийся передо мной в глубине донжона рапирист принадлежал к числу крайне редко встречающихся в этом мире «игроков-женщин».
Прошел уже месяц с запуска первой в мире VRMMORPG «Sword Art Online».
В среднестатистических ММО к этому времени уже появляются игроки, достигшие максимально возможного уровня, а карта мира уже открыта вся. В SAO, однако, высший уровень, достигнутый игроками, равнялся всего 10 — не знаю, какой уровень здесь максимальный, но точно не десятый. И игровой мир, парящая крепость Айнкрад, был покорен на какие-то жалкие проценты.
Причина в том, что нынешняя SAO — игра, которая не игра; в определенном смысле здесь больше подходит слово «тюрьма». Разлогиниться вручную отсюда невозможно, а смерть аватара означает настоящую смерть игрока. При таких условиях немногие решаются отправиться в донжоны, полные опасных монстров и ловушек.
Кроме того, гейммастер насильственно наделил персонажей тем же полом, что и у управляющих ими игроков; после этого женщин в игре осталось крайне мало. Думаю, почти все они до сих пор сидят в Стартовом городе — даже через месяц. В первом крупном донжоне, «лабиринте первого уровня», я встречал женщин всего два или три раза, и всякий раз они были в составе крупных отрядов.
Вот почему я и представить себе не мог, что рапирист-одиночка, на которого я наткнулся в неисследованной части донжона, окажется женщиной.
Сперва мне хотелось просто пробормотать слова извинения и уйти. Не сказал бы, что я из числа тех парней, кто заговаривает со всеми девушками подряд; и я совершенно искренне не хотел, чтобы обо мне так думали.
С другой стороны — если бы она сказала «как хочу, так и воюю» или «отвали», я бы ответил «понятно» и отвалил. Однако короткий ответ рапиристки был фактически вопросом. Поэтому я удержал себя от того, чтобы уйти, и ответил, отчаянно напрягая все свои разговорные способности:
— …Оверкилл не имеет каких-то недостатков с точки зрения системы, но… он неэффективен. Навыки мечника требуют сосредоточенности; если использовать их постоянно, быстро устаешь. Тебе ведь еще обратно возвращаться, так что лучше не очень выматывать себя во время сражений.
— …Обратно возвращаться?
Вновь голос из-под капюшона звучал вопрошающе. Из-за усталости рапиристка говорила очень тихо, иногда и вовсе неслышно, но, несмотря на это, голос мне показался красивым. Разумеется, вслух я этого говорить не стал.
Я снова принялся объяснять.
— Да. Отсюда до выхода из донжона ты добираться будешь где-то час, и потом до ближайшего города еще полчаса, даже если двигаться быстро. Чем сильнее ты устанешь, тем больше будешь ошибаться. Ты вроде одиночка, а одиночке любая ошибка может стоить жизни.
Пока мои губы двигались, я мысленно спросил себя: «Зачем я так стараюсь ее убедить?» Мой собеседник — женщина, но это не может быть причиной, я ведь толкнул длинный спич, еще когда не знал этого.
Если бы мы поменялись местами и мне начал так вот лекцию читать кто-то более прокачанный, я бы просто сказал «как хочу, так играю, так что отвали» — или что-то вроде. В общем, мои действия никак не соответствовали моему характеру; я уже начал нервничать, когда рапиристка наконец ответила:
— …Тогда никаких проблем. Я… не буду возвращаться.
— Что? …Не будешь возвращаться в город? Но… пополнить запасы зелий, починить снаряжение… и спать…
Когда я произнес все это с офигевшим видом, рапиристка слегка пожала плечами.
— Зелья мне не нужны, раз я не получаю урона, клинков я купила пять штук одинаковых… а отдыхаю я в безопасной зоне поблизости.
И затихла. На какое-то время я лишился дара речи.
Безопасные зоны — это несколько комнат в донжоне, где монстры не появляются. Их можно узнать по факелам особого цвета, размещенным по углам. Для охоты и картирования это идеальное место; но пользоваться им можно лишь для короткого отдыха, не больше часа. Пол из холодного камня, никаких, разумеется, кроватей, плюс часто слышатся шаги и рычание монстров неподалеку. Каким бы храбрым ни был игрок, нормально выспаться ему не удастся.
Но, судя по тому, что я только что услышал, эта рапиристка пользуется безопасной зоной вместо постоялого двора, чтобы только оставаться в донжоне… я правильно понял ее слова?
— …Сколько часов ты тут уже провела? — со страхом в голосе поинтересовался я.
Рапиристка ответила после долгого вдоха.
— Три дня… а может, четыре… Больше нет вопросов? Монстры здесь скоро снова оживут. Я пошла.
Опершись худой левой рукой в кожаной перчатке о стену, она неуверенно встала.
Тонкий клинок, который она так и не убрала в ножны, свисал вниз, точно она удерживала одной рукой тяжеленный двуручный меч. Рапиристка медленно двинулась прочь.
Уходящая все дальше накидка была вся в прорехах — значит, изрядная доля ее прочности уже потеряна. Нет, для тканного снаряжения, которое используется в донжоне четыре дня без перерыва, то, что оно вообще сохраняет форму, — уже чудо. Предыдущее «раз я не получаю урона», вполне возможно, было и не преувеличением…
Осознав это, я выплюнул вслед тонкой спине слова, о которых я и помыслить не мог:
— …Если и дальше будешь так сражаться — погибнешь.
Рапиристка остановилась, прислонилась плечом к правой стене и медленно развернулась. Из-под капюшона ко мне метнулся взгляд карих глаз с красноватым отливом.
