работают офицеры службы безопасности, есть оружие.
− У северных своих проблем по горло, − возразил Джей.
− Но это не значит, что они от нас отвернутся, − не сдавался Люк.
Бестолковый спор угас, как только к столу подошла повариха. Джей принялся молча уплетать овсянку, а Люк сконфуженно опустил глаза. Оба тушевались при виде этой грозной женщины, что забавляло Анну. Марина Игоревна разговоров о войне и Протекторате не любила, могла разобидеться и попробуй потом лишнюю бутылку бренди выклянчить.
Повариха аккуратно расстелила кружевные салфетки и поставила подносы с печеными яблоками. Анне положила на тарелку вместо двух три.
− Кушай, Смирнова, а то совсем исхудала, − сказала с заботой.
− Спасибо, Марина Игоревна, − улыбнулась Анна, и как только повариха скрылась из виду, быстро сложила яблоки в пакет. Перевела взгляд на Люка: − Можно забрать твою порцию?
Парень пожал плечами:
− Без проблем. Джей, может свою тоже отдашь?
Джей хмыкнул и пристально посмотрел на Анну.
− Пойдешь кормить нашу гостью?
− Она считает себя пленницей, − ответила Анна, сгребая яблоки в пакет.
***
Вытоптанная в снегу тропинка вилась к темному загону, который в сумерках действительно походил на тюремный блок, огороженный сеткой и энергобарьерами. Странно, раньше Анна никогда об этом не думала, но почему-то сейчас сравнение показалось метким. Она шла к воротам, мороз пощипывал щеки и нос, при дыхании изо рта вырывался пар. Куртка нараспашку, руки в карманы. Вечернее небо Лост-Прайм сделалось хмурым, потемнело.
Сравнивать загон с тюрьмой Анна перестала, но теперь из головы не шел разговор в столовой. В глубине души она догадывалась, зачем браконьеры трутся поблизости, и от догадок стыла в жилах кровь. Они начали активничать в день, когда команда «Купола» подобрала Сиин… Проклятые нелюди ищут ее!
Дверь бесшумно отворилась, впустив в узкий мрачный коридор с длинными бледными лампами под потолком. Десять метров направо, и взору открылись вольеры. Завидев Анну, шустрые слуки попрятались в норы, а сообразив, что это «свои» тут же повысовывали мордочки. Летучая лисица радостно пискнула и замахала обрубком хвоста, найденный сегодня единорог глянул искоса и снова задремал. Анне нравилось сюда приходить, в такие моменты она понимала: все не зря. Каждая спасенная жизнь стоит усилий.
Вольер Сиин находился отдельно от остальных. Про себя Анна называла его «апартаментами», и прежде чем войти стучала кулаком об прикрученную у двери табличку.
Вот и сейчас она стянула перчатку, постучала.
− Сиин?
Тишина.
Анна вошла, аккуратно ступая по снегу к сложенному из камня логову. Сердце билось ровно, нельзя проявлять страха или агрессии, иначе существо истолкует эмоции неверно…
Огромная тень кинулась на нее из темноты. Сильные когтистые лапы ударили в грудь, Анна упала, больно стукнулась копчиком. Существо крепко прижало ее к земле. Крылья молотили воздух, поднимая снежинки, синие глаза с вертикальными зрачками недобро сверкали во мраке.
Сиин…
Последний грифон Лост-Прайм.
− Ты слишком громкая. Ты ходишь как стадо троков, − голос Сиин воском тек в мысли.
Анна рассмеялась.
− Не правда! Я умею двигаться бесшумно. Не так как ты, но очень хорошо для человека.
− Для человека, − ментально повторила Сиин, и, наконец, освободила жертву.
Присев на корточки, Анна раскрыла пакет и положила перед грифоном.
− Я принесла твое любимое лакомство.
С упоением Сиин надкусывала большим загнутым клювом печеное яблоко и довольно щурилась. Анна невольно залюбовалась существом. Глаза – две холодные луны, на белой с черными полосами шерстке играли блики, крылья отливали серебром. Внешне Сиин напоминала помесь тигрицы и орла. Не без удовольствия Анна отметила, что живот грифона прилично округлился, должно быть, роды близко.
Поев, Сиин пристроилась возле валуна. Анна села рядом, облокотившись спиной о пушистый бок грифона.
− Сегодня я чувствовала чужую боль.
Анна вздохнула.
− Да. Браконьеры опять убивали.
− А ты? Что будешь делать ты, Ангел?
− Давно меня так не называли… − с горечью сказала Анна. – Сиин, прошу, не надо читать мое прошлое. Я больше не та Анна Смирнова, я другая.
− Ты всегда была другой, Ангел. Я чувствую в тебе Крылья.
− Крылья? Что ты имеешь ввиду? Мне не дано летать, если ты об этом. Аккуратнее, а то наслушаюсь сказок, поднимусь на скалу, прыгну и разобьюсь к чертовой матери, − хохотнула Анна, пощекотав грифона за бок.
Шутку Сиин не оценила. Фыркнула, недовольно тряхнула головой.
− Глупая женщина! Крылья – это жизненная энергия, сила духа. Когда-то Крыльев грифонов хватало на то, чтобы подпитывать энергией Лост-Прайм. Без нас планета рано или поздно погибнет.
− Но ведь вас совсем не осталось.
− Неправда. Есть другие. Я их чувствую. На севере, в горах, грифоны продолжают бороться за свой дом, и я не останусь в стороне. Ты поможешь мне родить и дашь защиту, а когда дети окрепнут, я выйду из клетки и снова начну бой.
− Сиин, это слишком опасно. Доверься нам, Протекторат скоро наведет порядок на Лост-Прайм.
− Я не верю Протекторату. Но я верю тебе, Ангел.
***
Этой ночью Анне не спалось. То койка слишком узкая, то подушка твердая, то шея затекла, и сколько не крутись, как не натягивай одеяло − все равно не уснуть. Анна пялилась в потолок, выискивая в темноте очертания встроенных в пластик круглых лампочек, и думала о Сиин. Грифон знала о ней все. Знала, кто она и что наделала, но не испугалась, не отвернулась. «Ты всегда была другой…» − звучало в ушах, и Анна впервые за долгое время решила, что стоит сбросить груз вины с плеч. После трагедии она не пускала в свою жизнь чувства, закрылась от любви и дружбы, спряталась от всего мира на этой далекой, забытой Богом планете, чтобы исцелить душу. А теперь Сиин дала надежду, поверила в нее.
Поняв, что больше не сможет лежать и бесцельно блуждать в липких мыслях, Анна наспех оделась. Натянула комбинезон поверх ночнушки, обула ботинки и взяла куртку. Дверь с шелестом отъехала в сторону, в тишине коридора мерно потрескивала электричеством одинокая лампа. Анна шла мимо закрытых дверей и чужих снов, как призрак – беззвучно, незаметно. Не хотелось никого разбудить, и тем более не хотелось, чтобы кто-то знал, что она задумала.
Улица встретила холодом, ветер хлестнул снегом в лицо, и Анна запоздало накинула капюшон. Погода испортилась, началась метель, а это значит, что о работе в Живом Лесу придется забыть. Что ж, зато появится время, чтобы все продумать до мелочей.
Прикрыв лицо
