Матвей Афанасьевич продышался и рывком поднял подчиненного со стола. Оставив Дроздова стоять, он уселся в кресло, обитое натуральной кожей. Поговаривали, что человеческой, но Дроздов знал, что это досужие вымыслы. На самом деле человеческой кожей у Свержина был обтянут лишь портсигар – его украшала натуральная зэковская татуировка.
Достав из портсигара папиросу, начальник прикурил от спички и уставился на Дроздова.
– Чего молчишь? – рыкнул он уже тише. – Докладывай! Во всех красках и подробностях! Тупица! Купчина недобитая!
– Ну зачем вы так, Матвей Афанасьевич? – юлил Дроздов. – Как лучше хотел! Я решил, что в любом случае следует задержать Петряхова. Никакое задержание не может быть лишним. В крайнем случае… – Дроздов подумал немного и ляпнул: – Оправдаем!
– Дурак ты, что ли, Дроздов? – Свержин изумленно окинул подчиненного взглядом с головы до ног, будто видел впервые. – Как мы можем его оправдать, если ты его уже сцапал? Органы не ошибаются, понял? Это тебе не при царе! Хорошо хоть изнасилование без ляпов сфабриковал, технично. Ну подумай! Из-за шлюхи придется хорошего человека расстрелять. Красного командира! Ну ладно, Петряхова мы расстреляем, на его душе немало крови. Не агнец. Ну а дальше-то что? Ты вот скажи мне теперь, мил-человек, что нам делать с Варварой Стаднюк? Где ее искать?
– Дома, где же еще? Или на фабрике… Ума-то у нее, как у курицы. К тому же она комсомолка. Не вижу ничего сложного.
При Свержине Дроздов старался ограничивать свою привычку к уменьшительно-ласкательным суффиксам и даже старался употреблять те же слова, что и начальник. Несмотря на то, что знакомы они со Свержиным были чуть ли не с детства, медведеподобный громила пугал Максима Георгиевича. Пугал в основном тем, что власти ему партия выделила больше, чем Дроздову. И это очень портило их отношения. И Дроздов не сомневался – Свержин, если что, порешит его, бывшего дружка, в пять минут.
– А вот я сомневаюсь в том, что Варвара такая уж дурочка. Лучше бы ей ни о чем не догадываться, – нахмурился Свержин. – Если бы не твоя дурацкая провокация с этим Робертом, девка спокойно сидела бы дома и ждала братца с военных сборов. На кой ляд тебе понадобилось ее пугать?
– Я хотел выявить ее связи и пресечь их в зародыше, – отрапортовал Дроздов.
– Какой молодец! – Свержин выпустил изо рта густой клуб дыма. – А она раскусила твоего провокатора, дала ему ложную наводку и пустилась в бега.
– Не может быть! – стиснул кулаки Максим Георгиевич и, задрав подбородок, выставил вперед черный клинышек бородки. – Баба ведь, дура! Мозгов, как у курицы!
– Это у тебя мозгов, как у курицы, – усмехнулся Свержин. – Скажи-ка мне, мил-человек, если ты такой умный, почему Вари Стаднюк не оказалось у Петряхова? А? Молчишь? Так я тебе скажу. Я уверен, что она раскусила провокацию. Впрочем, к ней домой выехал наряд, так что мы с минуты на минуту узнаем, как все обстоит на самом деле.
– Бежать ей все равно некуда, – Дроздов покачал головой. – Даже если она перепугалась, не может же она не пойти на фабрику.
Начальник не ответил, попыхивая папиросой.
– Давай лучше подумаем, куда она могла податься и чего натворить, – произнес он. – Что известно о ее связях?
– Все. У нее есть три подруги, кроме того, хорошие отношения с мастером участка на фабрике. Есть друзья самого Стаднюка, но мы их всех взяли, а Роберт – мой информатор. Соседка, Вероника Павловна, помогает присматривать за стариком.
– Если все так просто, то спрятаться ей некуда, – сказал Свержин.
– Есть еще связи отца Варвары. Я там писал про него в докладе.
– Читал я твой доклад, читал. Хочешь сказать, что в экспедициях он мог познакомиться с кем-то, о ком мы не знаем?
– Это можно предположить. Кстати, с Петряховым Александр Стаднюк был хорошо знаком, им пришлось вместе повоевать на Урале, а затем в Средней Азии. Поэтому я и предположил…
– В задницу твои предположения. Давай-ка, освежи мне связи, которые нам известны.
– Во время войны у старшего Стаднюка на Урале была любовница. Но не думаю, что Варваре о ней известно. В Фергане он был очень дружен с неким Нуруло Зурамбековым, тамошним комсомольским вожаком. С местными тоже водил дружбу. Но не поедет же эта чертова девка в Фергану!
– А из ученых?
– Было двое профессоров. Один геолог, один востоковед. Обоих мы пустили в расход. Больше он из этой братии ни с кем не дружил – интеллигентики Стаднюка не очень жаловали.
– Понятно. Заграницу не будем рассматривать, туда Варваре точно не выбраться. Ладно. Я дам указания прошерстить по твоему списку.
Зазвонил телефон. Свержин поднял трубку.
– И что? Когда? Других соседей опросили? Заберите эту Веронику, может, что еще вспомнит. Все, отбой. – Он бросил трубку на рычаг и снова откинулся в кресле. – Вот тебе и курица. Нету Варвары дома. Как днем ушла, так ее и не видели. Спугнул ты птичку, спугнул.
– Можно мне задать один вопрос? – осторожно спросил Дроздов.
– Валяй.
– Почему вы не отдали мне приказ попросту пристрелить стаднюковскую сучку? Сразу. Или, как врага народа, по этапу пустить. Безгрешных-то нет!
– Этот вопрос подтверждает твои заурядные умственные способности. Скажи мне, ты вот хорошо себе представляешь, что станет со Стаднюком после нынешней ночи? Допустим, он услышит голос этого бога. Что дальше? Он начертит нам схему невиданного оружия? Добровольно? А может, он сам превратится в невиданное оружие? У тебя плохо с фантазией, дорогой. А у меня хорошо. Поэтому я могу предположить, что после операции нам придется со Стаднюком договариваться, торговаться. Так что Варя нужна нам живой и желательно в доступном месте. И еще… Если со Стаднюком не произойдет ничего, если это все окажется досужими байками тибетских монахов, я тебя пристрелю.
– Да я сам в таком случае застрелюсь, – хмуро ответил Дроздов.
– Это правильно, – серьезно кивнул Свержин. – Это, знаешь, по-мужски. И мне хлопот меньше. Все, выметайся.
Дроздов толкнул дверь и с облегчением покинул кабинет. Спустившись по лестнице мимо вооруженного винтовкой красноармейца, он выскользнул во двор и поднял воротник пальто. Служебная «эмка» притулилась возле ворот.
– Сердюченко, – Максим Георгиевич сердито распахнул дверцу, – поехали.
– Ну что? Как там начальство? – тревожно спросил съежившийся на заднем сиденье Роберт.
– Нормальненько! – отрезал Дроздов.
Роберт перестал сутулиться и поправил очки.
– Значит, со мной все будет в порядке? – уточнил он.
– С тобой-то? – покосился Максим Георгиевич на Роберта. – Все будет хорошо. Поехали в Кусково, Сердюченко, заводи колымагу.
