— Олег говорил, что по ней возят олово из северных рудников, на юг, — ответил тот.
Дорога была настолько узкая, что ветви порой смыкались над головами, или били по лицу, иногда посреди дороги попадались крупные кусты, их приходилось с трудом объезжать. По лесу ехали медленно, озираясь по сторонам, сами не зная, кого опасаться, ведь о мнимых опасностях ничего не знали. В отличие от разведчиков, лес жил собственной жизнью. Попадались знакомые птицы, дятел выводил барабанные дроби, иной раз выскакивали мелкие животные вроде поросят. Видели оленя, тот посмотрел на них спокойно и удалился, не шелохнув ни одной ветвью, как оборотень, а может это оборотень, и был. В таком небыстром движении прошли полдня, звёзды катились к западу, но было ещё светло. День здесь был явно длиннее земного. Наконец, выбрались на поляну, о которой говорил Олег, увидели обширное поле, поросшее кустарником и редкими деревьями. Прошли его до конца — километра три — дорога упиралась в низкий лог, исчезая в темноте зарослей. Вероятно, там протекали ручей или река. Разместились в центре поляны, спешились. Дальше двигаться приказа не было. Подхода переселенцев придётся ждать два часа — они ушли далеко вперёд. Чтобы не терять время, осмотрели ближайшие окрестности — ни следов, ни иного заслуживающего внимания не заметили. Время тянулось подозрительно долго. В конце концов, из леса появились первые повозки. Усталые за день лошади понуро тащили свои поклажу. Ребята обрадовались, встретив Ярослава, — весь день они были порознь. Ведущим повозкам и лошадям пришлось несладко в лесу, люди рубили ветки и кусты, лошади перетаскивали тяжёлые возы через овраги и коренья. Пришлось заявить Олегу, что люди Ярослава завтра не пойдут в голове — вымотались.
Тем временем вновь образовывался лагерь. Шестёрка лучников снова ставила палатку Олега. Их почему-то все звали «хобитами» или «хоботами» за молодость и бесшабашность. Путники вновь поставили фургоны, как и вчера, параллельно друг другу. Лошадей — посередине между повозок, образовав свой собственный микро-лагерь в виде квадрата, ограниченного фургонами с двух сторон и их дышлами с остальных. Если сравнить с другими, у них в группе были самые лучшие лошади — все молодые, орловской породы, серые в яблоках. Сегодня особенно устали те, что тянули повозки, поэтому завтра Ярослав распорядился, запрячь по четыре лошади в каждую, Антону и Диме ехать на повозках или идти пешком. Вставал вопрос нехватки двух лошадей.
Распределив время постов для каждого из подчинённых, Ярослав отчалил. Намечалось собрание всей верхушки, потому хотелось иметь подходящий моменту внешний вид. Он переоделся, снял походную одежду, остался в кольчуге. Ярослав последнее время не снимал её, поверх надел накидку-актеон, вооружившись бастардом и дагой, стал походить на средневекового рыцаря. Проходя по лагерю в поисках Олега, он обратил внимание, что одна из повозок охраняется теми личностями, с которыми у них произошёл конфликт.
Помня дневной рассказ Володи Лучника, подошёл и поинтересовался, что те охраняют. На удивление, ему не отказали. Оказалось, действительно стерегут девушек, пойманных в Москве ворами и тайно провезённых в повозках. Охраняли по распоряжению Олега для безопасности самих девушек. Наплевав на недовольство охранников, затеял расспрос. Оказалось всё очень забавно. Девицы были лёгкого поведения. Урки после зоны по бабам шибко соскучились. Загородный коттедж, где они прятались до перехода через Врата, оказался на отшибе, договор с Олегом на мазях, вот зеки и оторвались. Схема проще некуда. Вызывают по телефону девочек, мол, компания у нас тут молодёжная, повеселиться надо. Те чин чинарём, — четверо едут с охраной. Зеки их встречают, окучивают охрану — и в подвал, а девок — в дело. И так три раза без сучка, без задоринки. Когда Олег утром за уголовниками приехал на автофургоне, те девок напоили, в робу зековскую переодели — и с собой. Кто в суете поймёт, где зек, где баба? Теперь пленницы сидели, носами хлюпали, назад просились, а кто их вернёт — Врата-то закрылись.
Всего их, глупых голов, было одиннадцать. Одна всё ревела, да ещё и связана. Говорят, бежать пыталась. Девчонки её сами связали, объясняют: «Совсем одурела, коза, бежать-то теперь некуда».
— А что ревёт-то, вы вроде все веселы, она-то что? — спросил Ярослав.
— Она не наша, — отвечают, — мы своё вчера отревели, эта всё не успокоится. Её зеки по дороге сцапали — домой из института вечером возвращалась, фургон остановился, под белые ручки прихватили, и — до свиданья, папа с мамой, — трагедия девушки поразила Ярослава, ощущая сочувствие, спросил:
— Как тебя зовут?
Та, насупившись, молчала — она совершенно не вписывалась в коллектив разбитных товарок.
— Забирай от нас эту козу, — выпалила одна рослая крашеная девица, — охраняй её тут, того и гляди, руки на себя наложит, отвечай потом. Мужики сказали, что бросят в лесу, если не уследим.
Ярослав вновь обратился к пленнице:
— Пойдёшь ко мне в группу? У меня двое детей и две женщины, тебе с нами легче будет, никто не обидит.
Та упрямо молчала.
— Хорошо, я поговорю с Олегом, — и вышёл.
Олег нашёл его сам, увидев издалека.
— Что, девочками интересуешься? — весело подначил он.
— Только одной, что зеки по дороге прихватили, как её зовут, не знаю.
— Ту, которая всё ревёт, Анной величают. Да, зеки много крови нам попортили, но зато народ активный, шебутной, много пользы со временем от них будет.
— Кто украл ребёнка, знаешь? — потребовал Ярослав.
— Зачем тебе?
— Повесить следует.
— Ну, ты это у меня брось, тебе дай волю — всех порежешь, — погрозил пальцем, — не за этим я тебя искал, отойдём в сторону, — отошли подальше от людей, — как стемнеёт, в разведку пойдёшь, дорогу и лог осмотришь.
— На предмет? — поинтересовался Ярослав.
Тот поманил его пальцем.
— Только никому, понял?
— Могила, — в ответ.
— Орки, — в самое ухо сказал полушёпотом тот.
— Что…о?! — гримаса удивления поразила Ярослава, — какие орки?!
— Самые обыкновенные, как в кино, — добил его Олег, — они в этом месте засады на караваны делают, участок больно удобный, поэтому нам нужно сто процентов знать, что там никого нет. Возьми людей, сколько хочешь и любых, можешь моих взять. Понимаешь, без уверенности мы не можем входить в овраг, слишком опасно.
— Понятно, как стемнеет, выступаю, своими людьми обойдусь. И насчет девушки Анны — передай в мою группу. Ей у нас лучше будет.
— Что, запал? — хохотнул Олег, — хорошему человеку не жалко, забирай, — махнул рукой, подтверждая приказ, — но вечером ноги в руки и в лог.
