— Какой же ты дурак, — уже чуть успокоившись произнесла Сиф.
Ее голос стал немного веселым, а я вот наоборот помрачнел.
— Сиф, всем твоим словам, сказанным до этого, можно верить?
Сиф ответила также мрачно.
— Да, Ульв.
Она уже прочла мои мысли, и знала, что я сейчас хочу сделать.
Хоть это боязно и опасно. И я пытаюсь всеми силами отговорить себя от чего-то подобного… Внутри, понимаю, что необходимо пойти на столь отчаянный шаг.
Иначе мне не выжить.
А я очень хочу жить.
— Лучше прикуси что-нибудь, — посоветовала Сиф.
Кивнув ей в знак понимания, я сел на своей лежанке и потянулся рукой к маленькой веточке, лежащей рядом. Оторвал кусок и запихнул себе в рот стиснув зубами так сильно как только мог, чтобы челюсть напряглась.
Затем на коленях я подполз к костерку и ногтями вытащил камень из ровного круга, который сам же составил. Положил правую руку на пол, так чтобы тыльная сторона ладони смотрела на меня, разжал пальцы терпя боль…
Сиф не будет мне врать! Сиф не будет мне врать!
Я повторял эти слова словно молитву, ибо молиться мне теперь было не к кому. Если Урд до этого времени меня проверяла, или даже не наказывала, то после нападения на волчицу станет ненавидеть только сильнее.
Демонам запрещено трогать волков.
Охотники обходят их стороной при возможности оставляя мясо в дар. Так они пытаются задобрить богиню.
Если какой-то волк нападает на демона, то ему никто не помогает выжить. Все начинают считать его избранным богиней, за грехи ли или благие деяния, никто не знает, она сама там разберется в своих лесах, но никто ему не протянет руки помощи. Да и сам демон откажется от подобной помощи, он ведь не желает стать непрощенным.
А я вот стал.
Сразу, как только посмел сопротивляться.
Хотя, не думаю, что мне вообще хватило бы сил лежать спокойно и позволить им грызть себя. Охотники говорили, что волки не славятся милосердием к своим жертвам. Они могут как перегрызть тебе горло, и ты будешь умирать, захлебываясь собственной кровью, а могут медленно терзать тебя отрывая кусочки плоти от тела, оставляя тебя долго страдать моля о быстрой смерти.
Не думаю, что вообще есть хоть один демон, который позволит себя вот так просто сожрать. Все будут сопротивляться из-за страха смерти и боли, поэтому все они становятся непрощенными.
Это не честно.
Если Урд и правда все это затеяла, то тут попахивает издевательством. В такой момент ни одна живая душа не сможет поддаться смерти и станет сопротивляться.
Я медлил…
Все никак не мог набраться решимости заставить себя сделать это. Заставлял себя думать о чем угодно, лишь бы не о том, что сейчас предстоит сделать.
Сиф молчала.
Спасибо ей за это.
Если бы она сказала хоть слово, то я бы струсил, утратил бы свою решимость и тогда бы ей пришлось меня уговаривать.
Хватит этого.
Пора становиться достойным демонов!
Я хочу, чтобы отец мной гордился, когда я вернусь!
Моя рука медленно поднялась вверх, сжимая тяжелый камень в ладони. Его закругленная выступающая часть смотрела строго вниз.
Сиф не будет мне врать!
Сиф не будет мне врать!
Сиф не будет мне врать!
Рука летит вниз, набирая скорость, тяжесть камня лишь помогает в этом. Я закрываю глаза, как только понимаю, что пересек линию за которой я уже не смогу остановить руку.
Это тяжело.
Удар…
Звук смачного хруста наполняет мои уши, эхо разносится по пещере.
Боли нет.
Открываю медленно один глаз боясь увидеть то, что сам натворил, но лишь облегченно и в тоже время горько вздыхаю.
Промахнулся.
Камень угодил рядом с ладонью, не оставив следа на каменном полу. Пальцы, подрагивая сами собой сжались.
Тяжело самому себе нанести вред, но мне нужно это сделать.
Я обязан сделать это, иначе умру. Надо заставить этих упрямых наноботов восстановить мое тело, изменить его.
Демоны говорят, что для того, чтобы твои рога стали больше нужно сломать свои старые. Тогда следующие вырастут крепкими и высокими как деревья в лесу Урд. Такого демона будут уважать, ценить его силу и авторитет, любая демоница согласится быть отданной ему, и не одна. Такому демону позволят иметь несколько жен. Вот только… Это больно.
Да и никто почти не верит в подобное.
Демоны любят свои рога. И не найдется ни одного дурака, который решит избавиться от собственных рогов ради такой байки.
Ведь это очень больно.
У тебя словно отрывают часть тела на живую.
Да они крепкие, даже крепче чем у носорогих оленей, но в отличие от них мы чувствуем боль, когда повреждаем их.
Даже говорят, что у нас там идет кровь.
За все свои семнадцать лет, я не видел ни одного демона, который бы потерял свои рога. Даже случайно.
Сколько раз падали с крыш домов при постройке, роняли предметы на головы. Рога не ломались. Они очень крепкие.
Чтобы сломать их нужно нечто более сильное, и нужно быть полным идиотом, чтобы согласиться терпеть подобную боль.
Возможно, таким идиотом как я.
Ведь я и не догадался, что помимо моей поврежденной руки, которую уже не так страшно потерять, у меня есть нечто, что потерять будет страшнее, но на выживание это никак не повлияет.
Мои собственные маленькие рога.
— Ульв, ты уверен? — неуверенно спросила Сиф.
— Нет, — выплюнув ветку из рта честно отвечаю, беря топор с пола, — Но если ничего не получится, то лучше потерять бесполезные рога чем руку.
Я подошел к какому-то куску стены который больше походил на выступ. Цельный камень, который ничем не разбить и не сдвинуть, идеально подходит для моей задумки.
В этот момент я пребывал словно в каком-то сне. Все казалось нереальным, выдуманным. Будто бы опять начитавшись книжек на ночь, вижу сон, где обыгрываю разные варианты приключений.
Только на сей раз они мрачнее обычного.
Я никогда не представлял столько крови и боли. Не представлял, что буду реветь как маленький ребенок.
Не представлял страх.
Все это обходило меня, делая мои приключения идеальными, веселыми и героическими. Это заставляло меня мечтать о них все больше и больше.
Но вот она правда.
В данный момент чтобы выжить мне нужно навредить себе еще больше.
Я склоняю голову перед камнем, словно в молитве перед артефактом в деревне. Хочется обратить к Урд, но я знаю, что ей плевать на меня. Она бы с радостью вцепилась мне в горло и оторвала от него жирный кусок, чем стала бы помогать.
Наклоняюсь так, чтобы рога лежали на камне, а голова нет. Кладу топор острием почти на самое основание ближе к макушке, чувствую, как холодный металл прижимает волосы и касается кожи головы.
Держу правой рукой терпя боль. Пальцы еще работают, кисть вообще не слушается, но я для верности привязал шнурком от штанов.
Так лучше.
Даже если они спадут, то стыдится мне нечего, и не перед кем. Сиф уж точно смеяться над мной не будет.
Интересно, что сказала бы Сив на все это?
Она бы назвала меня дураком, а также непрощенным. Начала бы обвинять во всех грехах деревни.
До сих пор помню ее взгляд.
Асгейр наверняка сейчас радуется моему отсутствию, ведь рядом с его невестой больше никого нет. Хотя, уверен, он меня даже не замечал особо. Я всего лишь маленький демоненок на его фоне. Меня даже соперником было глупо считать.
Каким же идиотом я был, у меня ведь не было и шанса с ней.
Моя левая рука все еще держащая камень медленно поднималась вверх. Практически ничего не изменилось, вот только теперь камнем я буду бить по задней стороне топора, чтобы тот отсек мне рога.
Сиф снова молчит, это хорошо.
Когда она задала мне тот вопрос, я уже было хотел все бросить. Лучше пусть помолчит еще немного, мне нужна тишина чтобы сосредоточиться.
Я замер с занесенной рукой. До моих ушей доносился стук собственного сердца, пульсирование крови в поврежденной руке, завывание ветра снаружи и шелест веток, которыми я заделал проход. Огонь трещал, пожирая высохшие ветки, сейчас он светил гораздо ярче и сильнее прежнего. Я заведомо подкинул еще в его ненасытное горячее чрево. Чтобы, когда я потерял сознание, здесь было тепло.
