теми, кого смогли завоевать в схватках с соперниками. А потом расстаются с ними. Спокойно, без ругани. Это нормально.
Все понимают, что обрести удачу можно не с каждой. Но обрести нужно обязательно. Потому пары сходятся, распадаются, когда признают неудачу. Мужчина доказывает женщине, что он лучший, тот самый, кто её достоин. Тот, кто никогда не обидит. За это и получает награду.
Я попытался вспомнить, бывало ли, что кто-то из мужчин моего поселения поднял руку на женщину.
Ничего подобного в памяти не обнаружил. И не удивился этому. Странным мне показалось бы, если бы что-то подобное всё же случалось.
Слышал о плохом отношении к женщинам лишь из рассказов отца. Папа много чего повидал за время своих странствий. Он говорил, что среди людей такие случаи нередки. В каких-то странах женщин даже бьют!
Тогда я его словам не поверил. Да и не только я — моя сестра тоже! Там, в поселении, их смысл показался нам невероятным.
Однако только что я убедился: папа говорил правду.
Почему они так поступают?
Я собрался спросить об этом у Гора. Но сказал другое:
— Послушай, Гор, а кто такая роза?
— Что? А! Это такой цветок. Красивый. Дорогой. Похож на тот, что нарисован у нашей соседки на спине. Ох…
Гор приподнял голову (лежал на кровати), посмотрел на меня.
— Вот оно что! — сказал он. — Прекрасная соседка! Вот почему ты набросился на того мужика! Ну? Точно?! А я уж решил, что ты сумасшедший! Положил на неё глаз? Так? Ведь поэтому ты меня спросил о розе, друг Вжик?
Я собирался ему ответить, что он говорит глупости.
Но не успел.
Меня прервал сигнал. Такой же, как тот, что созывал нас на построение перед обедом.
Мы с Гором переглянулись.
— Не рановато ли для ужина? — сказал я.
— Ужин — хорошо, друг Вжик. Даже очень. Готов отправиться в столовую хоть прямо сейчас. Но сомневаюсь, что нас созывают для этого.
— Я тоже так не думаю. Встаём.
— Ну а куда деваться, друг Вжик. Пошли. Надеюсь, нас зовут, чтобы вручить сигареты. По целому десятку! А то и по два! Было бы здорово!
— Мечтай, — сказал я.
Запахнул халат, завязал пояс.
— Люблю мечтать, — сказал Гор. — Вот только чую: этот внезапный сбор из-за тебя, друг Вжик. Из-за твоего недавнего подвига.
— С чего ты так решил?
— Увидишь, друг Вжик. Но лучше бы я ошибался.
* * *
Гор снова не ошибся.
Когда мы спустились по лестнице, большинство бойцов отряда уже занимали свои места в шеренге. Стоял там и Первый. Пошатывался. С блестящими от влаги глазами, покусанными губами. Стонал. Кровь с его руки уже не текла.
Раньше нас явились и соседки. Около Гора застыла коротконогая. Не смотрела на нас. Рядом с ней — женщина с цветком на спине. Та поприветствовала меня улыбкой.
Двадцатая — вот как ее теперь зовут, отметил я.
Замер, услышав шаги вар Брена.
В этот раз командир не улыбался. Напротив — выглядел расстроенным. Теребил ус.
Встал перед строем, кашлянул. Велел Первому замолчать.
Тот затих.
Потом вар Брен заявил, что недоволен нами.
После этих слов он замолчал, посмотрел на меня. Словно раздумывал, как со мной поступить. Провел пальцем по усам.
Но видимо ничего не придумал. Потому что продолжил речь.
Заявил, что все мы являемся собственностью клана. Ценной собственностью! Которую нельзя портить. Запретил нам без его приказа убивать и калечить любого, на ком есть знак клана Лизран. Ведь этим мы снизим боевые качества нашего отряда и клана в целом!
— Хе. Это всем ясно?!
— Да, командир вар Брен!!
Сказал, что раз является нашим командиром, значит, его обязанность разрешать любые споры и конфликты внутри отряда. И он готов это делать.
— В любое время! Это понятно?
— Да, командир вар Брен!!
Напомнил о предстоящей нам инициации. Все, что касается предстоящего ритуала, пообещал сообщить на вечернем построении.
А напоследок велел сделать шаг вперед тем, кто умеет активировать артефакты.
Я остался стоять на месте.
Из строя вышли Седьмая, Девятый и Двадцатая.
— Седьмая, Первый, за мной, — сказал вар Брен. — Не думал, что так рано придется расходовать заряды регенерации. Еще до инициации! Впрочем, я сам виноват. В следующий раз буду зачитывать инструкции по бумажке.
Всем остальным командир приказал оставаться в… здании (я запомнил новое слово), ждать сигнал к ужину.
— А ты везунчик, друг Вжик, — сказал Гор, когда мы возвращались в свою комнату.
* * *
Солнце уже прошло над корпусом, тень под нашим окном становилась все длиннее.
Я приоткрыл ставни. Оставил узкую щель, чтобы хоть немного осветить комнату. Широко их открыть не решился. Испугался впустить внутрь горячий воздух.
Едва собрался лечь на кровать (ума не приложу, чем еще можно заняться), как услышал стук.
Дверь мы не прикрывали — жарко.
Я увидел на пороге Двадцатую: босую, с голыми коленками, в коротком халате.
Она сказала:
— Ты забыл свой трофей.
Протянула мне нож. Рукоятью вперед.
— А… спасибо.
— Можно я войду?
— Конечно! Проходи.
Я так и стоял около окна.
Женщина вошла в комнату. Осмотрелась.
Я почувствовал неловкость за наше жилище. Хотя знал, что соседняя комната, откуда пришла гостья, выглядела не лучше.
— Предложишь сиере присесть? — спросила Двадцатая.
— Э… садись, — сказал я. — На кровать.
— На его кровать, — уточнил Гор. — Дай-ка.
Он привстал. Протянул руку, забрал у женщины нож.
Взвесил его на ладони. Состроил недовольную мину, сказал:
— Ерунда. Убогая поделка.
Провел пальцем по лезвию. Хмыкнул.
Двадцатая уселась в ногах моей кровати. На самый край. Сложила руки на бедра. Выпрямила спину, расправила плечи.
— Это Гор, — представил я соседа по комнате, нарушив неловкое молчание. — Меня зовут Семнадцатый.
По-прежнему стоял у приоткрытых ставней.
— Вжик его зовут!
— Что? Как?
— Это сокращенно от… не помню. У него длинное дурацкое имя! Я слышал-то его один раз. Не успел запомнить. А как зовут тебя, красавица?
— Двадцатая, — сказала женщина.
Подняла на меня глаза и сказала:
— Первый тебя не обманул, Вжик.
— Ты о чем?
— Раньше я действительно была шлюхой.
— А я…
Замолчал.
Очень хотел рассказать о себе, но не мог. Сказал то, что пришло на ум:
— Вар Брен запретил нам говорить
