– Вон этот урод! Я его вижу! – закричала она неожиданно пронзительным голосом. Джек действовал как отлаженная машина. Одиночный выстрел – и белое пятно, перевалившись через перила, ухнуло во двор. Следующие два выстрела – ракетчикам, и снова тишина.
Джек напряг слух, надеясь услышать отдаленные голоса полицейских сирен, но нет, вся полиция Элинопсеса пыталась выиграть главный приз – сто тысяч батов.
На другой стороне опять зазвучали выстрелы. На этот раз сначала экономные, размеренные, а уже потом захлебывающиеся, перебивающие одна другую очереди.
«Значит, Рон жив», – подумал Джек и, выждав еще немного, перебежал под балкон. Зачем-то проверил пульс у женщины – она была мертва. Ракетчики оказались тяжело ранены, и у них оставался шанс выжить, если их тут найдет полиция.
«Интересно, на Цитрагоне есть смертная казнь?»
Пошарив между телами, Джек нашел, что искал – гранатомет «рапира», сорок миллиметров, барабанный магазин на шесть гранат. Сейчас в нем было только четыре.
– Очень хорошо, – прошептал Джек, сразу почувствовав себя сильным. Он сотни раз стрелял из такой штуки и знал, на что она способна.
Взвалив «рапиру» на плечо, он двинулся дальше, полагая, что основные силы противника где-то рядом. Около сотни метров Джек прошел буквально на ощупь, пробираясь через горы мусора и битого кирпича. Услышав приглушенные голоса, он пошел медленнее, все внимательнее вглядываясь в каждое подозрительное пятно.
Наконец он увидел их: городские бандиты, словно тараканы, сновали в гигантском заброшенном котловане. Их там было не тридцать, а около сотни.
Джек огляделся, опасаясь, что где-то на крышах все же покажутся часовые, но уличные бойцы оказались на редкость безалаберны.
Ну что же, задача выглядела предельно простой: выстрел по левому флангу, выстрел по правому, а когда все бросятся в середину – две финальные гранаты. Начинка зажигательная, температура ее горения порядка полутора тысяч градусов – Джеку приходилось видеть действие таких зарядов, плоть с бегущих людей сваливалась на ходу, обнажая дымящиеся кости. Как-то раз такая граната влетела в окоп и сожгла целое отделение солдат, а за несколько секунд до этого как раз перед обедом Джек проходил мимо и пожелал им приятного аппетита.
Он вздохнул и поднял гранатомет. В памяти снова возникли обугленные трупы с треснувшими от жара черепами.
– Босса убили! Босса убили! – раздался чей-то голос. Люди в яме загомонили громче, на ее дальнем крае появился один из бандитов.
– Перестань брехать, Склизкий! – крикнули ему.
– Не брешу, братцы! Ему горло перерезали: прямо вжик – и все!
Рядом появился еще один бандит.
– Подтверждаю, – произнес он угрюмо. – Какой-то шустрый коп надел его на перо…
– Так, значит, что? Значит, сваливать надо! – закричал кто-то уже в яме. – Сваливать до выяснения обстоятельств!
На паникера закричали, однако как-то без особого ожесточения, и спустя минуту начался исход. Бандиты стали спешно выбираться из котлована и уходить в глубь района.
Джек следил за их бегством с видимым облегчением. Он мог сжечь сотню человек, однако обошлось. Трудно было ждать от них исправления, разбой и убийства их стихия, но иногда случаются и чудеса.
Бросив ненужный гранатомет, Джек пустился в обратный путь. Он по-прежнему был осторожен – чужой город скрывал множество опасностей.
Заслышав шаги, Джек встал за выступ стены, положил автомат к ногам и приготовил пистолет.
Вот и гость – его голова ясно различалась на фоне подсвеченного городскими огнями смога.
– Стой! – скомандовал Джек и тут же узнал раненого сержанта. – Ты чего здесь делаешь? Я тебе чуть башку не снес!
– Хорошо, что я вас нашел, сэр.
– Чего хорошего? Вам кто-то угрожает?
– Нам нет, сэр. Вам – да.
– Кто может мне угрожать, кроме бандитов? сыграл удивление Джек, уже догадавшись, на что намекал сержант.
– Один из наших, сэр, он большая сволочь. Одним словом, он считает, что вы те, которых все ищут…
И он хочет на вас заработать.
– Бред собачий.
– Я говорил ему то же самое, сэр, но он считает, что сто тысяч у него уже в кармане. Вы спасли нам жизнь, поэтому я счел своим долгом предупредить вас.
Послышались долгожданные сирены, однако теперь эти звуки не предвещали ничего хорошего.
– Вам пора, идите прямо – здесь улица ближе, и в этот час на ней много такси.
– Спасибо, сержант. Если вам потребуется прикрытие, скажите, что я представился вам лейтенантом
Груммом из отдела убийств. Его документы остались в разбитой машине, а сам он, я надеюсь, отделается сотрясением.
Оставив сержанта, Джек забрался в первое попавшееся окно и, пройдя здание насквозь, выглянул на улицу. Было тихо, если не считать звучавшие все ближе полицейские сирены.
– Рон! – позвал Джек. Никто не отозвался.
– Рон! – сдавленно крикнул он еще раз, и Барнаби ответил совсем рядом:
– Здесь я, не пугайся…
– Рад тебя слышать, старый! – Джек не скрывал своей радости. Он перемахнул через подоконник и обрушился на еще одну кучу мусора, едва не выронив пистолет.
Рон спустился более осторожно, подобрал с земли какую-то ветошь и принялся вытирать ею нож.
– Почему так тихо?
– Ты же убил Бритиша.
– Знаю. Так они что же – сдрейфили без командира?
– Да. Я стоял над котлованом с «рапирой», когда они получили это сообщение и стали разбегаться.
– С «рапирой»? Я слышал рев зажигательных гранат и, честно говоря, стал за тебя волноваться…
– Обошлось. Это у тебя что на плече – сумки?
– Сумки. У нас же в них все наличные, билеты на поезд… Я быстро смотался к машине и все забрал.
– Золотой ты человек, Рон.
– Знаю, приятель, знаю. Так что там с «рапирой»?
Ты стоял над ямой, а в ней копошились эти сукины дети?
– Пошли скорее, сейчас сюда копы явятся. К тому же сержант сообщил мне, что один из его команды собирается на нас донести, кажется, он догадался, кто мы…
И они, спотыкаясь, пошли в сторону ярких огней.
– Вот и спасай после этого такую сволочь.
– Мы себя спасали, Рон.
– Ну, это тоже верно. Так что там с «рапирой»?
Спусковой механизм заело?
– Нет, я решил не стрелять.
– В смысле?
– Я вспомнил отделение своего взвода, которое целиком сгорело от одной гранаты. Да еще бой под Риптом, помнишь, когда мы наткнулись на позиции пехотинцев Сарвада?
– Это другое дело, Джек! – Рон плюнул на лезвие ножа и принялся на ходу полировать его о рубашку. – То была, по большому счету, дурацкая война, хоть я и отдал ей восемь лет. А здесь реальный враг, если бы ты их спалил, тебе любой гражданин сказал бы спасибо…
