Глаз у каждого конкретного рязанского было произвольное количество по всему головоторсу, и их россыпи выглядели весьма, как сказал бы писатель, живописно — если смотреть по телевизору. Они были разноцветными, флуоресцировали и мигали сложнейшим образом, словно дорогая ёлочная гирлянда со случайной логикой.
Рязанский и есть.
Между собой они общались при помощи довольно сложного языка, выражавшегося миганием. Со временем был даже составлен небольшой словарь. Понятно, что внешние контакты рязанских не интересовали — если только в режиме «умрите сейчас же, а я никогда». Перемигиваться с ним было бесполезно, нипочём не выиграть в перемигивание. Но некоторые закономерности были отмечены. Что, правда, никого ни от чего не спасло.
Необходимо отметить, что появление и активная жизненная позиция рязанского на арене нечеловеческого цирка под названием Зона стало причиной события, в новые, профсоюзные, времена поистине исключительного. Рязанские (тогда ещё — «топтыги») почти полностью парализовали украинскую сторону Зоны. После того как семейная парочка общим весом в тонну оставила от охраняемой польским конвоем колонны с обогащённой в Философском Карьере рудой мокрую двухсотметровку, реакция профсоюза была нервной, но в кои-то веки разумной. Было куплено у государственного информационного портала время в вечерних новостях и в его, времени, рамках обнародовано приглашение для «всех заинтересованных лиц, проживающих и работающих в окрестностях Особого округа „Чернобыль“, принять участие в конференции по проблемам безопасности в связи с новым квазибиологическим фактором». Конфиденциальность и личную безопасность депутатов от союза вольных работников гарантировал начальник производственно-добывающего объединения «Мидас» доктор Моример Пурист.
Также профсоюз ухнул бешеные средства на обстрел Янтаря, окрестностей Карьера, Припяти и частично Речного Кордона контейнерами с «пятнашками». Акцию произвели в общем-то от отчаянья, не надеясь даже на десятипроцентное выживание мониторов. Однако результат неожиданно был достигнут: одна из точек записала и сумела передать по неуверенной цепочке ретрансляторов почти шестичасовой фильм «Обычаи и культурные традиции семейства „топтыг“ („цугар хедов“)». Нарезка из фильма и была продемонстрирована на состоявшейся конференции для застрела дискуссии.
Далее был обнародован небогатый опыт более-менее успешного отражения атак. Обрывки видео, снятые с огрызков памятных плат систем контроля погибшей колонны. Выступили в качестве свидетелей и немногочисленные «свободные» депутаты, решившиеся прибыть на сходняк лично (конференция проходила в бизнес-центре гостиницы «Рижская», только что отстроенной польско-израильским консорциумом посреди Новой Десятки). Эти были все как один в масках, что придавало собранию маскарадно-кубриковский оттенок. — Тополь и Комбат в конференции участвовали удалённо. Их, естественно, интересовали гадские новости Зоны, хотя с «цугаром» они ещё не сталкивались. Кино они смотрели, порывисто подавшись к экранам. Посмотреть было на что. Гад был эффектен.
Всеми без исключения экспертами и выжившими потерпевшими степень агрессивности рязанского была оценена как максимально адова.
В ближнем бою гад «топал» и «бодал». В высоту он мог «топнуть» на полный человеческий рост. Сила «топка» — в сочетании с массой плюс, спасибо Ньютону, силой тяготения планеты Земля — составляла до пяти тонн на сантиметр. «Хаммер» с одного топка проламывался до днища, капот БТО сплющивался, как консервная банка, от человека в защитном костюме любой модификации оставалось немного влаги в рваном мешке. Удар макушкой (в зависимости от избранного рязанским в каждом конкретном случае стиля боя — «тупыш» или «дротик») останавливал тот же БТО на полном ходу. Ходили слухи, что рязанский может «кусать глазами». Но это уже в спокойной обстановке, никуда не торопясь — как необязательный бонус.
Однако всё вышеописанное было детской игрой по сравнению с талантом рязанского жонглировать гравитацией.
Он мог ударно повысить вокруг себя значение земного G в тридцать-восемьдесят раз — в радиусе от пяти до двадцати метров на время от секунд до минуты. Он мог хлестаться гравитационными узконаправленными лучами на расстояние до пятидесяти метров. Он мог генерировать ударные волны — как кольцевые, так и прицельные. Он мог понизить в избранной пространственной локали ускорение свободного падения до нуля. Он мог инициировать печально известный в Зоне спецэффект black cunt любого значения в любой угодной ему точке офигевающего риманова пространства на расстоянии до пятидесяти метров. В этом случае очень кинематографично, по-голливудски выглядели схлопывание тягача «БелАЗа» в высокорадиоактивную брекчию из искусственных материалов (если применялась «чёрная п…да» классическая) и разрыв человека изнутри (от применения к его организму обратной «чёрной п…ды»).
К счастью, природа Вселенной, допускающая в своей реальности существование Зоны, справедлива. Рязанский был уязвим.
Во-первых, он был довольно туп, что отмечали все очевидцы. Далее, он был клинический пироман. Он мгновенно и однозначно агрессивно реагировал на движение, но зажжённый фальшфейер — да даже огонёк зажигалки — зачаровывал его напрочь. Он моментально переставал подпитывать все гравитационные экзерсисы, отекал до состояния «расплющенная пуля от ПМ» и внимал огню. Пока горело, он не ощущал повреждений, в него можно было всаживать обойму за обоймой, подойдя как угодно близко, — конечно, после деградации его защитного спецэффекта «кольцо». Вспышки от стрельбы тоже влияли на него, он терялся и цепенел. А напалмовая граната в лоб или очередь из искровика, казалось, приводили его в состояние счастливой релаксации. Он горел счастливым.
Во-вторых, не защищающегося активно рязанского брала даже пистолетная пуля. Правда, пуль требовалось сотни, чтобы разрушить достаточно нервных волокон в головоторсе и «убить». Один выстрел из «мухи» рязанского уничтожал. Главное было попасть. Точней, даже не попасть, промахнуться по этой тумбе сложно, но тумба не должна использовать своё гравитационное кунг-фу. Другое дело, что рязанский гадом был ночным, и днём, «спящего», его убить было почти невозможно: в солнечном свете глазурь на головоторсе твердела, огонь её не брал, глаза прятались, а дыхательная система отсутствовала как таковая. И вообще поссориться с ним днём было довольно сложно.
В-третьих, вся гадская фауна и отчасти флора Зоны восприняли рязанских однозначно негативно, моментально изобретая поразительные методы классовой борьбы. — Что тоже несколько примиряло прогрессивную общественность с неприятной действительностью. — Хотя рязанский и был тварью от плоти и души Зоны в полной мере.
