-- Пойдёшь со мной, малыш? -- спросил он, стараясь отвлечь её. -- Мне тут весьма интересный разговор со смертными предстоит.
И всё же -- он не жалел о том, что Алина рядом. С ней становилось легче дышать. Даже сердце отпускало из тисков. Кто бы ещё так бросился защищать его? Её ярость, её любовь -- она так много значила для Альтиса. Только теперь он смог в полной мере осознать, что на самом деле значит слово "сестра".
-- Чтобы я и пропустила по доброй воле что-то интересное! -- хмыкнула девушка. -- Идём.
Не оборачиваясь больше, рука об руку с воительницей, он подошёл к мрачно ожидавшим демона колдунам. Сложил на груди руки, склонил голову набок, оглядывая мрачных некромантов. Они молчали. Первым заговорил демон, сухо бросив:
-- Спрашивайте.
Мужчины переглянулись.
-- Командор... -- Дартан Дор Тугор, рыцарь Смерти отмеченный Знаком высшего выступил вперёд, оказавшись в этот раз решительней собратьев. -- Мы теперь... мы принадлежим вам?
Альтис скривил тонко очерченные губы в усмешке, добавив чуть больше жутковатой желтизны в свои золотые глаза. Одетый как рядовой солдат Серебряной Империи, рыцарь Смерти. Ничего общего с "лысыми упырями", к которым привыкли за годы войны солдаты империи. Обычный сильенец... выдержавший взгляд демона.
-- А разве не этого вы хотели? -- Насмешливо изогнутая тонкая бровь.
Молчание в ответ. Да, в порыве отчаянья некроманты предложили демону свои души. Но он оказался от дара, чем привязал к себе колдунов как союзников ещё сильнее. А теперь...
-- Дураки вы, рыцари, -- жемчужный блеск в усмешке. -- Так и не поняли?
И Аллодис улыбнулся в юноше в ответ, понимающе щурясь. Поднялся с песка, прижал кулак к сердцу и низко поклонился.
-- Верховный демон тебе этого не простит, Пламенный, -- светлая грусть в голосе некроманта.
-- Верховный в очередной раз закатает губу, -- хмыкнул Альтис. Посмотрел на Нангерата. -- Не гадай, колдун, на твоей душе пиктограмма Пламени с моей временной меткой. Исчезнет через неделю.
-- Чтобы выжечь из нас метку Когорты и... -- Нангерат задохнулся, боясь продолжить. Дар, которым обладал этот Пламенный -- невозможен для демона! И тем не менее...
До колдунов, наконец, соизволила дойти простая истина.
-- Мы свободны?!.. -- едва выдохнул Лиртог, боясь поверить. -- Свободны даже от... от Знака?!
-- Не прошло и полгода, как до этих тугодумов дошло, -- решил позубоскалить Альтис, повернувшись к Алине.
-- А нечего было бить со всей дури! -- поддержала девушка. -- Все мозги поотшибал бедолагам. Теперь у них только головная боль, вместо разума...
-- Как будто у меня от них голова не болит! -- шутливо возмутился демон. -- Пусть помучаются. Временами полезно!
А Алина в ответ с таким обожанием взглянула на Альтиса, что тому стало немного неуютно. Но всё растворилось в синем сиянии глаз воительницы. В огне её Пламени...
Некроманты в едином порыве опустились перед демоном на колено, прижав к сердцам кулаки на манер воинов Сильены. Они молчали, но слов было не нужно. Долг перед Пламенным стал неоплатен. Слишком... слишком на многое пошёл он ради тех, кого, в идеале, должен был прикончить ещё в первую встречу. Зачем?! Зачем?..
Нангерат поднял голову и золотые глаза... демона (о Купол, ну какой же он демон?!) сказали всё лучше любых слов. Сколько печали было в этом взгляде. Сколько усталой боли и безысходности. И какая отчаянная надежда, что всё, что он делает -- не зря. Что это спасёт хоть кого-то...
-- Ты бог... -- голос не слушался рыцаря Смерти, а слова вырвались помимо воли. -- Ты... Бог!..
-- Нет, -- устало качнул головой Альтис. -- Ты ошибаешься, колдун.
Но в лицах преклонивших колено людей он читал всё, о чём те молчали. Честь для них не пустой звук. И они умеют быть преданны даже тому, кого когда-то считали врагом. Ценой смерти они сохранят эту преданность демону. Про себя Ал довольно усмехнулся. Пять сильнейших и верных колдунов -- лучшая свита для Кари.
-- Встаньте, -- приказал командор-демон. -- Нангерат... К вопросу о твоём сыне, некромант. Боюсь, что новость для тебя будет не слишком приятная. Отойдём?
Секунду поколебавшись, рыцарь кивнул и последовал за Пламенным. Сочтя, что отошёл достаточно далеко от людей, демон остановился, повернулся к некроманту. И в который раз колдун почувствовал себя безусым новобранцем перед седым маршалом-ветераном. Высокий колдун глядел на маленького юношу сверху вниз, а казалось, что наоборот.
-- Ответь мне, рыцарь Смерти, -- медленно произнёс маг. -- Твой сын -- потомственный высший некромант? Только Знаком не отмечен...
-- Я не позволил, -- тут же отозвался Нангерат. -- Знак можно нанести и позже. Его уровень достаточно высок...
Альтис скривился в усмешке.
-- Не стоит. Я не хотел говорить ни тебе, ни, тем более, Эрхану... но скоро он сам поймёт. Поймёт, что он не некромант.
Причин для недоверия у колдуна не было. Он поверил -- сразу и безоговорочно. И растерялся.
-- Твой сын -- Пламенный маг, -- не дожидаясь вопроса поведал демон. -- Его дар сродни проклятию, потому что его Пламя -- самое страшное из всех возможных. Чёрный Огонь.
Последние слова как беспощадный удар копьём в живот.
-- Но он же...
-- ...сгорит, если его не обучить, -- закончил Пламенный за некроманта. -- И учёба будет очень жестокой. Я забираю его, колдун. Забираю, чтобы он мог выжить. Это будет очень больно. Но другого способа нет.
-- Что требуется от меня? -- коротко поинтересовался Нангерат, быстро смирившись с судьбой.
-- Я уже говорил тебе это на корабле, -- прохладно ответил Альтис. -- Из кожи вылези, но побудь сыну нормальным отцом. Только мне при этом не мешай.
Колдун прижал кулак к сердцу и коротко поклонился. А Ал с досады чуть не двинул ему кулаком по уху, едва сдержавшись. Ничего не понимают эти глупые люди!
-- Кретин ты, колдун! -- зарычал демон. -- Редкий кретин! Вон тот наивный белобрысый дурак, -- Ал ткнул пальцем в стоящего поодаль Аллодиса, -- тебя мудрее в сотню раз!
И ушёл, не сочтя нужным хоть что-то ещё объяснить.
Через час Змей спустил корабль на воду. Пока люди возвращались на палубу, решив заодно сделать запасы с берега, раз уж представилась такая оказия, ламий мрачно разглядывал песок под ногами, выслушивая от Волка нотацию. Арох, филигранно сшивая снова разорванную перепонку, не переставал ворчать о безалаберности побратима.
