Сказав это, я дождался, когда Хорст оторвется от тарелки и повернет голову в мою сторону, после чего пристально посмотрел ему в бесцветные глаза.
— Да, конечно, мальчик мой… — Он запнулся.
— Дядя, они теперь имеют неоценимый и уникальный боевой опыт, который может нам пригодиться впоследствии. Об этом я также укажу в рапорте.
— Замечательная мысль, Эрик. Из них же можно будет создать постоянную команду специального назначения. — Лицо Хорста посветлело, и он снова принялся за бекон.
— Да, я совсем забыл. Может быть, кто-нибудь подскажет, какое сегодня число?
— Девятнадцатое ноября, Эрик. Вы отсутствовали двадцать пять суток. Англичане уже взяли Тобрук. — Хорст несколько озадаченно посмотрел на меня.
А ведь в подземелье мы оказались с недельным запасом провианта, и нам его хватило. Я скосил глаза на часы — они шли как ни в чем не бывало.
С Марией, которая за весь завтрак не проронила ни слова, я смог пообщаться только после выхода из палатки, где размещалась офицерская столовая.
— Вы сказали, что знали моего отца. Может быть, расскажете, при каких обстоятельствах вы познакомились?
Мария задумчиво посмотрела на меня.
— Мне это важно, Мария.
— В начале двадцатых годов, когда я уже перебралась из Загреба в Австрию и мои телепатические способности стали проявляться особенно ярко, я познакомилась с Карлом Хаусхофером. Он предложил вступить мне в немецкое общество «Врил», хотя мне нравится его старое название — «Ложа Света», где я смогла бы развить свои способности и найти им полезное применение, а также познакомиться с подобными мне людьми. При этом я не рисковала быть осмеянной или признанной душевнобольной. Более того, я находилась бы под защитой и покровительством общества, в рядах которого состояли весьма солидные люди — ученые, военные, крупные чиновники. Тогда для меня это было особенно важным. Друзей у меня не было. Одна, в чужой стране. Я согласилась и вот тогда-то и познакомилась с вашим отцом. Он отвечал за обеспечение безопасности особо важных членов общества. В 1933 году меня похитили агенты британской разведки. Ваш отец сумел вызволить меня, а сам погиб спустя несколько дней в результате обычной автокатастрофы.
— Да… он ехал к нам с мамой. У меня был день рождения. — Я почувствовал, как предательски дрогнул мой голос. — Вы думаете, автокатастрофа была случайной?
— В похищении участвовало пять человек. Все они в ходе операции, организованной вашим отцом, были ликвидированы.
Мы остановились у входа в ее палатку. Глаза Марии были печальны. В этот момент к нам подошел офицер СС со знаками различия гауптштурмфюрера и довольно бесцеремонно вклинился в ход нашего общения:
— Прошу меня извинить, но позвольте представиться — гауптштурмфюрер СС Баер, Вильгельм Баер. Меня направил штурмбаннфюрер Брандт для обеспечения вашей скорейшей и безопасной доставки в Берлин.
Я хотел рявкнуть ему в ответ что-то резкое, но невольно осекся — уж очень он мне напоминал кого-то. На вид — лет тридцать восемь, сложение плотное, лицо с крупными чертами лица и круглыми, неопределенного цвета, глазами. «Черт, — подумал я. — Да это же вылитый Хольц, только постарше и повыше. Брандт их на одной грядке выращивает, что ли?»
Баер, не дождавшись ответных слов, продолжил:
— Я просто хотел сообщить вам, что вылет перенесен на ночное время. У вас будет уйма времени на подготовку. Если появятся какие-либо вопросы, то я буду в палатке группенфюрера Хорста. — После этого, улыбнувшись одними уголками губ, Баер развернулся и зашагал в сторону штаба.
— Какой неприятный тип, — тихо произнесла Мария, — у меня от него сразу голова разболелась. Хотя, скорее всего, дают себя знать вчерашние эксперименты.
Она уже хотела скрыться в палатке, но остановилась. Мгновение помедлив, она обернулась и также тихо сказала:
— Я думаю, вы правильно поступили, Эрик, что решили не рассказывать обо всем. Боюсь, что если в «Аненербе» узнают об этом, они попытаются вскрыть нам черепа, чтобы посмотреть, как устроены наши мозги. Общество исследователей-романтиков превратилось в военно-научную машину СС. Главное теперь, чтобы ваши друзья-солдаты не проболтались.
Она быстро юркнула в палатку, и я остался один.
Когда вечером «Фокке-Вульф» поднялся в воздух, Марии на борту не было. Хорст объяснил мне это соображениями безопасности. Британия уже почти полностью господствовала в небе Северной Африки, и собирать на одном борту столько важных для проекта «Атлантида» людей было опасно. Теперь я сидел злой напротив Баера, в то время как Хорст запоем читал мой многостраничный рапорт.
Постепенно, под ровный гул двигателей, мои мысли вернулись к разговору с таинственным незнакомцем. Он говорил о Шумере и Малоке. Я начал вспоминать то, что читал в юношестве, и рассказы отца.
Древнегреческие географы упоминали о равнинной области между реками Тигром и Евфратом. Эту область они называли Месопотамией. Примерно в четвертом тысячелетии до нашей эры на юге Месопатамии возникли шумерские поселения, жители которых постепенно заняли всю ее территорию. В Двуречье они организовали богатые города-государства, ставшие оплотом науки и культуры. Откуда пришли шумеры, неизвестно. Они говорили на языке, родственные связи которого с другими языками так и не были установлены. В мифологии Шумера, если я правильно помнил, центральным божеством был Мардук, которого называли «владыкой богов», «судьей богов» и даже «отцом богов». Мифы рассказывали о победе Мардука над войском богини Тиамат, воплощающей мировой хаос. Мардук в сопровождении «четырех небесных ветров и семи бурь», созданных им для борьбы с одиннадцатью чудовищами Тиамат, вступил в бой. В разинутую пасть Тиамат он вогнал «злой ветер», и та не смогла закрыть ее. Мардук тут же прикончил Тиамат стрелой, расправился с ее свитой и отнял таблицы судеб, которые дали ему мировое господство. Далее Мардук начал творить мир. Он рассек тело Тиамат на две части — из нижней сделал землю, а из верхней — небо. Потом он определил владения других богов, а также пути небесных светил. По его плану боги создали человека и в благодарность построили ему «небесный Вавилон».
У древних финикийцев и семитов был суровый бог Молох, требовавший человеческих жертвоприношений. Карфагеняне почитали бога Малока.
О ком из них говорил Монах, или же все эти имена принадлежат одному и тому же существу? А может, речь о ком-то еще? При чем здесь древнеегипетский бог Сет? Кто является царицей Шумера и жрицей Малока? Почему такая мешанина и путаница?
«Нет никакой мешанины, — в итоге решил я, глядя в иллюминатор. — В основе мифов и легенд обо всех этих богах, пришедших с неба, мечущих молнии, создающих людей и воюющих между собой, лежат одни и те же реальные события, но рассказанные и пересказанные разными авторами».
