что она лишь хотела нам помочь.
«Нет, еще не кончено…» – сказал Кадрах. Монах опустился на колени рядом с проломом в лестнице и развел руки в стороны, опустив ладони вниз над пустотой. Башня продолжала дрожать и разваливаться на части, и мне показалось, что монах молится – впрочем, должен признать, что я и сам не мог придумать ничего лучше. Лицо Кадраха исказилось, как у человека с тяжелой ношей на спине. Затем он бросил быстрый взгляд на Мириамель. «А теперь идите», – сказал он напряженным голосом.
«Идти? – Она посмотрела на него, и на лице у нее появился гнев. – Это твой последний обман?»
«Однажды вы сказали… что поверите мне, только… когда звезды засияют в полдень, – тихо проговорил монах. Каждое слово давалось ему с огромным трудом. Я едва его слышал и не понимал, что он имел в виду. – Вы их видели, – добавил он. – Они там».
Казалось, Мириамель смотрела на него целую вечность, а башня продолжала содрогаться и рушиться. Потом она осторожно опустила плечи Саймона на ступеньки и сделала шаг в яму. Я потянулся, чтобы помешать ей, но Бинабик меня остановил. У него на лице появилось странное выражение. Как и у Мириамель, если уж на то пошло. И у Кадраха.
Мириамель закрыла глаза и шагнула с последней уцелевшей ступеньки. Я не сомневался, что она рухнет вниз и погибнет, возможно, что-то крикнул, но она пошла по воздуху так, словно ступеньки никуда не исчезали. Изгримнур, под ее ногами была пустота!
– Я тебе верю, – крикнул Изгримнур. – Я слышал, что прежде Кадрах был могущественным человеком.
– Она открыла глаза, но не стала смотреть вниз, а повернулась к Бинабику и ко мне и жестом показала, чтобы мы взяли Саймона. Впервые на ее лице появилось живое выражение, но не скажу чтобы счастливое. Мы потащили Саймона вниз, он стонал и постепенно приходил в себя, а Мириамель взяла его ноги и стала пятиться в пустоту. Я не мог поверить тому, что видел и что собирался сделать! Я прищурился, чтобы видеть только осторожно спускавшуюся Мириамель, и последовал за ней. Бинабик шел рядом, держа другое плечо Саймона. Он взглянул вниз, но сразу поднял голову. Похоже, даже горный тролль может не все.
Спуск занял много времени. Под нашими ногами было нечто, напоминавшее ступени; мы их не видели и понятия не имели, насколько они широкие, поэтому шли очень осторожно. Башня издавала глухие стоны, словно ее корни вырывались из земли. Даже если я проживу тысячу лет, Изгримнур, я никогда не забуду, как шел по пустоте и старался удержаться на ногах, когда все вокруг раскачивалось и могло вот-вот рухнуть! Но Тот, Кто Всегда Ступает по Песку, был с нами рядом.
Наконец мы добрались до места, где почувствовали под ногами настоящий камень. Когда я ступил на него, из моей груди вырвался вздох, и я оглянулся назад. Кадрах все еще оставался по ту сторону провала. Его лицо стало серым, как пепел, грудь тяжело вздымалась. Он был похож на тонущего человека перед тем, как тот окончательно ушел под воду. Каких сил ему стоило сотворить такое? Похоже, всех, что у него имелись.
Принцесса обернулась и крикнула, чтобы он шел за нами, но Кадрах лишь поднял руку и остался сидеть. Он едва мог говорить.
«Идите, – сказал он. – Вам по-прежнему грозит опасность. Я отдал все, что у меня имелось. – И улыбнулся – улыбнулся, Изгримнур! – а потом добавил: – Я уже не тот, каким был».
Принцесса принялась его поносить, но сверху продолжали сыпаться камни, и мы с Бинабиком одновременно крикнули, что ничего сделать нельзя, и, если Кадрах не может идти с нами, значит, так тому и быть. Мириамель посмотрела на Саймона и перевела взгляд на монаха. Наконец она что-то сказала – я не услышал – и взялась за ноги Саймона. Когда мы поспешно зашагали вниз по ступенькам, я оглянулся и увидел, что Кадрах сидит рядом с проломом, а свет серого неба падает на него сквозь разбитую стену. Его глаза были закрыты. Возможно, он молился или просто ждал.
Мы спустились еще на один пролет, и Саймон начал сопротивляться. Мы опустили его на ступеньку, у нас не осталось сил, чтобы тащить тяжелое тело против его желания – он же очень сильный! – но мы не могли понять, вернулся ли к нему разум. Бинабик сжал его запястье и заговорил с ним, и вскоре Саймон уже шагал рядом с нами.
Пыль от рассыпавшихся камней была такой густой, что я едва мог дышать, а потом появился еще и огонь – одна из внутренних дверей прогорела, и лестницу заволокло дымом. В окна мы видели, как с верхних этажей вниз падают куски башни. Саймон указал на одно из окон и крикнул, что мы должны идти туда. Мы подумали, что он еще не пришел в себя, но юноша схватил Мириамель за руку и потащил за собой.
Впрочем, выяснилось, что с ним все в порядке, во всяком случае, в данном случае он был прав, за окном мы увидели каменную террасу – возможно, она носила имя какого-то обитателя материка, – а за ней выступал край стены. До земли оставалось значительное расстояние, но стена оказалась довольно близко, быть может, не дальше моего роста. Однако башня так сильно раскачивалась и содрогалась, что мы едва не свалились. Камни продолжали падать. Неожиданно Саймон наклонился, схватил Бинабика и что-то ему сказал, а потом, к моему невероятному изумлению, бросил вниз! Тролль приземлился на край стены, слегка поскользнулся на снегу, но сохранил равновесие. За ним спрыгнула Мириамель, и Бинабик помог ей удержаться на ногах. Затем Саймон повернулся ко мне, я затаил дыхание и последовал за принцессой. Я бы обязательно упал, если бы не помощь Бинабика и Мириамель, потому что терраса подо мной начала падать, и я едва сумел до нее добраться.
Теперь остался стоять один Саймон, который выбирал подходящий момент, Мириамель кричала, чтобы он поспешил, и Бинабик кричал. Наконец Саймон прыгнул, и в этот самый момент большая часть террасы полетела вниз. Мы втроем поймали его и вытащили на безопасное место.
Через несколько мгновений башня сложилась с таким грохотом, какого я никогда не слышал, громче грома во время любой бури… но вы тоже его слышали. Куски камня, крупнее, чем эта палатка, пролетали мимо нас, но, к счастью, ни один не угодил в стену. Большая часть башни упала внутрь, клубы пыли, снега и дыма поднимались высоко в небо, а потом стали
