Так что к утру первого дня новой декады надо будет показать товар лицом. И при этом никак не осрамиться.
Команда на всеобщее построение застала Река Телана в его домике. Ночь он собирался провести именно там, как и всегда.
Только на этот раз все было, наоборот, совершенно необычным.
Хотя бы потому, что в своей половине дома он был сегодня не один. А с женщиной. Появившейся совершенно неожиданно, можно сказать – упавшей с неба. Прямо к нему. И он привел ее к себе, вернее – принес, потому что она как-то ухитрилась заработать вывих голеностопного сустава и ушиб спины. На совершенно ровном месте. Правда, в темноте.
Пока он нес ее, он болтал всякую ерунду, практически сам себя не контролировал. Ему даже в голову не пришло спросить ее хотя бы о самых простых вещах: кто такая, откуда вдруг взялась на территории закрытого ЦОСа и с какой целью тут появилась? Не то чтобы он не понимал, что спросить необходимо, отлично понимал, все-таки не мальчиком он был, а прекрасно подготовленным специалистом, которому до полной кондиции только и не хватало женщины, что приняла бы в себя его семя, обеспечив продолжение жизни. Все понимал, все.
Появление женщины походило на чудо – а может быть, и в самом деле было им. Но чудеса, как известно, приходят внезапно – и так же вдруг и уходят, если их спугнуть. Сейчас даже подумать об этом было страшно.
Нет, вопросы он, конечно, задаст, никуда она от этого не денется. Но это не обязательно по дороге. Дома, в четырех стенах, при свете расспрашивать куда удобнее. Хотя бы потому, что тогда ты можешь одновременно наблюдать за отвечающим – за его мимикой, движениями глаз, рук – и делать выводы; недаром в полный курс подготовки углов входило и ведение допроса. Правда, там речь шла о пленных, а женщина никак не походила на вооруженного противника, но допрос всегда остается допросом. И спрашиваемый, понимая невыгодность своего положения, если даже захочет соврать, то под пытливым взглядом победителя будет делать это куда реже и деликатнее.
К тому же, этикет требовал, перед тем, как задавать вопросы, выяснить, требуется ли собеседнику какая-то медицинская помощь, затем, если нужно, накормить-напоить, обязательно соблюдая не только вежливость, но и проявляя гостеприимство: чтобы человек успокоился, почувствовал себя если и не дома, то, во всяком случае, как в гостях у доброго знакомого. Это тоже развязывает язык…
Именно так Рек Телан и действовал. Позволил женщине встать на землю только перед крыльцом, но и тут ее не отпустил, помня, что одна нога ее вышла из строя. Отворил дверь, прислушался. Со слухом у него все было по-прежнему в порядке, и он сразу понял, что Весиль была все так же не одна и не спала. Да он и не ожидал этого; понимал, что Вин ей до утра уснуть не позволит. Но на этот раз мысль не вызвала в нем ни малейшей зависти, как-то проскользнула боком. Он просто убедился, что дверь в сестрину спальню закрыта, включил свет, вернулся ко входу, помог Нарин войти и снова подхватил ее на руки, потому что предстояло еще подняться на второй – его – этаж.
Внес в первую комнату (не в спальню же было ее нести! Гнусная мыслишка эта мелькнула, но он так шуганул ее – исчезла мгновенно), бережно опустил на диван. Поднес палец к губам, призывая к молчанию; она кивнула. Вернулся вниз, там все та же возня слышалась, он усмехнулся, покачал головой, чувствуя, как и в нем самом усиливается желание. Проверил, заперт ли вход, погасил свет, снова поднялся наверх. Остановился напротив женщины и стал смотреть на нее, бессознательно улыбаясь. И добился-таки, что из ее глаз стала исчезать тревога и ее понемногу вытеснял интерес.
– Как спина? – спросил он участливо, глаза же в это время сказали:
«Не видал никого красивее тебя. Никуда тебя не отпущу!»
– Могла бы и не болеть так сильно, – ответила Нарин с интонациями, что свидетельствовали о ее благодарности за заботу. Взгляд же сообщил:
«И мне приятно видеть тебя. Но и не думай!»
Рек опустил глаза, задавая следующий вопрос:
– А нога?
– Ох, с нею и правда нехорошо, – и Нарин поморщилась. – Очень некстати…
– Давай-ка я взгляну.
Она сразу же подтянула ноги, сгруппировалась в комочек:
– Нет… нельзя. Да и чем ты можешь помочь? Ты же не врач?
Он на миг застыл в строевой стойке, как это бывает у профессионалов: все соблюдено – но никакого напряжения, никакого неудобства.
– Я – Стандарт Редана, черный угол. А значит, если и не врач, то уж за фельдшера сойду.
– О-о! – уважительно протянула она.
«Что мне сейчас нужно? Никакой информации пока нет. Возможностей передвижения – тоже. Времени мало: не позже завтрашнего вечера надо быть на борту. Нога и в самом деле достает так, что скоро вся моя выдержка кончится, хотя пока еще держусь. Остается воспользоваться подручными средствами. Конечно, будь у меня серьезный опыт… но, наверное, хватит, чтобы его разговорить. И о здешних делах, и о том – не впрямую, конечно, – как выбраться отсюда тихо и быстро. Ну, что же…»
– Не бойся. Лишней боли не причиню.
Она улыбнулась – так, что было ясно: ей очень, очень больно.
– Верю. Похоже, тебе можно верить во всем.
– Я рад. Ну, что же…
Рек принялся за дело. Разул пострадавшую ногу, попутно удивившись: сапожок был каким-то не таким, какие носила, скажем, сестра; совсем другого фасона, да и материал… Но в конце концов, что он в этом понимал? На ней и платье непривычное, слишком, как бы это сказать, ну, может, и не сверх меры, но не очень скромное, вот. В Центрах таких не носят, но в остальном мире все может быть, там и понятия другие, да и вся жизнь не такая. Гражданский народ. Каждому свое… Осмотрел успевший уже распухнуть сустав; на мгновение как бы сам ощутил ту боль, что должна была сейчас испытывать красавица – но терпела мужественно, молодцом, молодцом…
Очень захотелось вдруг поцеловать это больное место, и он не удержался: хоть и не прижался губами, но коснулся и почувствовал, как краснеет. Странно все это было, странно. Интересно, Вин внизу испытывает такое же от близости с Весилью?
Но чувства сами по себе, а руки работали споро, на ходу вспоминая все, чему в свое время учили. Обезболить… Хорошо, что своя аптечка есть в каждом доме, да иначе и быть не может. Какой срок поставить? Получаса, пожалуй, хватит. Считаем до трех. Все, боль снята, девушка даже вздохнула – глубоко, облегченно, вытерла со лба проступившие было капельки пота. Накладываем руки. Так. Сосредоточиться. Предупредить:
– Не бойся. Боли не будет. Если страшно – закрой глаза.
Она снова улыбнулась, чуть заметно качнула головой: «Не страшно».
Он точно увидел внутренним зрением схему. И сделал резкое движение, невольно ожидая вскрика. Но ничто не нарушило тишины. Он медленно отвел руки. Получилось? Должно было получиться. Нарин выжидательно глядела на него. Он уверенно кивнул:
